овальной площадке. Медленно спустился по трапу и пошел в ночь, растворяясь в сумраке. Павел проводил взглядом мешковатую фигуру капитана, отметил направление движения и хмуро включил поле.

Виктор шел вперед, утопая в мягком прохладном песке по щиколотки. Он знал, куда идет. Через полчаса впереди проступил силуэт развалин… Песок осыпался, шептал о чем-то своем. В темноте громко перекликались какие-то местные птицы.

Виктор с шипением продрался сквозь зверский колючник, устало постоял и медленно пошел к башне, к тому самому месту. Позади остались руины стен, освещенные призрачным светом слабосильного спутника. Упала мертвая тишина, нарушаемая лишь шорохом песка под ногами. Виктор подошел к башне и сел на песок, съехав спиной по нависшей кладке. Куртка собралась у лопаток. Он поморщился, нехотя выправил материю и расслабился, закрыв глаза. Сама собой отчетливо всплыла та страшная минута… Он с хрустом стиснул зубы, застонал от непомерной тяжести навалившегося горя и трахнул рукой по… Вспышка боли, ладонь к глазам, кровь… Виктор с треском выдрал из песка куст колючника и снова замер. Здесь упал его сын, жестко сломав колючие кусты. Теперь же колючник выпрямился, снова расправил ветви-гарпуны… Как он посмел? Совсем рядом от Виктора ярко голубел цветок синей розы. Капитан злобно сломал жесткий стебель и замер. Зачем он это сделал? Он понял, почему он сломал цветок. Природа безмолвно говорила: «Жизнь продолжается»… Без Сашки… У Виктора на целую вечность захолонуло сердце. Он вспомнил, как катал подрастающего сына на спине, как Санька доверчиво жался к нему, ластился, словно котенок… Теперь ничего этого не будет… Впервые за часы, пролетевшие ПОСЛЕ, Виктор отчетливо осознал все случившееся. Он с воем согнулся под нависшей стеной башни, хватая руками песок и выплевывая вместе с кровью и песком слова:

— Не хочу… Не надо… Сашенька… Не хочу…

Пальцы нащупали в кармане оружие и вытащили на рассеянный ночной свет. Маленький спутник Бонда, не заработавший даже имя, давал мало света, но и его хватало…

Потом, отойдя от истерики, Виктор вспомнил о корабле. Чувство долга шевельнулось в нем… Что бы ни случилось, он должен оставаться Капитаном. Безжалостно завертелись мысли… «Трус. Хочешь убежать от жизни… Ведь им не будет легче, если еще и ты… Ты трус, Виктор. Испугался боли, ответственности. Даже руки задрожали… Ну что ты сидишь? Решай. Или ты сейчас вернешься, или…» Виктор рассеянно погладил холодящий ствол монитрона, тряхнул головой, жестко усмехнулся сам себе… К чему метания? Он — капитан баркента «Магеллан» Виктор Степанович Лебедев. И этим все сказано.

Виктор спрятал монитрон, встал с песка, аккуратно отряхнулся и…

— Вы приняли правильное решение, Виктор Степанович, — раздался вежливый голос из темноты.

Авдей мельком глянул на часы: 00:16. А работы был впереди целый завал. Еще раз вызвав раскладку, он выбрал графу «показания» и запустил считывание. Пока комп приводил в порядок материал, старпом встал с кресла, потянулся до хруста и прошелся по каюте, зевая до боли в челюстях. Вызов комлинка застал его на третьем зевке. Старпом неохотно включил связь:

— Да, я слушаю…

Представляться не было нужды. Раз комп пустил сигнал в каюту, значит вызывавший знал его личный код.

— Авдей Казимирович… Здравствуйте, — на просветлевшем куске стены появился сухощавый молодой диспетчер линк-станции Планеты-Лицея, — я по поводу вашего запроса об условиях поступления…

Авдей удивленно вскинул брови и вдруг вспомнил, что вчера утром сам подал запрос, после разговора с Виктором… Почувствовав повисшую тяжесть, диспетчер извиняющимся тоном проговорил:

— Я, наверное, не вовремя… Лучше тогда я перешлю вам письменный ответ…

И отключился, а принтер тут же выплюнул три листка тонкого пластика с разношрифтным текстом. Авдей, не глядя, взял листки, смял их и замер, опустошенный неожиданным упоминанием о Сашке… Накинул куртку, сунул листы в карман, увидел себя в зеркале мембраны шлюзодвери… И не узнал. Авдей увидел старика с серым потрескавшимся лицом. Снова сработала связь:

— Докладывает Носик. Капитан еще не вернулся… Надо объявлять тревогу.

Авдей навалился на стену, схватившись за грудь. Павел, видевший все это с экрана, всполошился:

— Что с вами?..

Николай Мох влетел в каюту старпома одновременно с медкомандой. Выслушав доклад спейсера, бегом вернулся в свою каюту, натянул армированный пиджак, сунул в карман-кобуру монитрон и выбежал из каюты с жутким ощущением того, что уже, наверное, поздно, слишком поздно.

Баркент взорвался надрывным воем сирены. Из кают выбегали люди, суетливо промелькнул Йог. Николай выскочил на шлюзовую площадку. Павел быстро указал направление, в котором ушел капитан. На песок с визгом приземлился бот. Из кабины замахал рукой Давид. Николай вскрыл кластер-ножом замок излучателя, и статик исчез. Через три ступеньки слетел вниз, ворвался в «Букашку» и заорал не своим голосом:

— Форсажем! К развалинам!

Бот сорвался с места так, что сзади взметнулось облако песка, окутавшее тех, кто выбежал на площадку вслед за Николаем…

Замок вырастал из темноты. Ночь с тревожным свистом расступалась перед бронированным лбом летательной машины. Впереди сверкнуло пламя выстрела, осветившее на миг стены, «падающую» башню и песок, покрытый изломанными тенями колючника. Внутри у Николая все оборвалось…

А потом бот юзом пропахал песок. Они с Давидом бросились в освещенный фарами проход среди камней. И споткнулись о голос Виктора, сухой и мрачный:

— Это что еще за цирк? Николай, может, вы мне объясните?

Его не зря натаскивали в Звездном Лицее. Виктор автоматическим движением выхватил оружие и притаился. Таинственный голос спокойно продолжил:

— Опустите оружие, мил-сударь. Ни к чему нам лишний шум.

Колокола, лежавшие на песке, вдруг засветились ровным желтым светом, образовав треугольник, в центре которого стоял высокий мужчина в мужском камзоле девятнадцатого века. Черный кашемировый плащ мерцающими волнами спадал с плеч человека до самого песка. Виктор подметил, что