— Да, брат. А ты научишь меня тому приему?

— Легко.

После ночной «лекции» Скалобоя многое прояснилось, и Стас чувствовал себя немного уверенней. И все же встреча с сородичами беспокоила его. Кто знает, какие отношения были у прежнего Мечедара с жителями селения? Какие тайны хранят эти крыши?

Стас глядел на раскинувшееся под ногами селение. Здесь не было так высоко, и голова не кружилась. Примерно пятый этаж. Островерхие крыши без труб тремя рядами сбегали с холма, на котором возвышалось заметно отличавшееся от прочих строение. «Храм или дворец», — подумал Стас.

— Пора идти, — подал голос шаман, и все поднялись.

В селение входили спокойно. Ожидавший бурной встречи Стас даже удивился: почему никто не встречает героя и вождя? Лишь головастые, с умильными рожками дети глазели на пришельцев, местные же деловито сновали меж домов, занимаясь своими делами. Дома мало отличались от человеческих: разве что двери пошире, и узкие, без стекол, окна. И никаких заборов.

Сопровождавшие Стаса ставры куда-то испарились.

— Скалобой, ты можешь идти, — сказал шаман. — Зримрак будет говорить с Мечедаром.

— Я подожду у храма, — сказал брат, и Стас был ему благодарен. Криворог молча двинулся к видневшемуся в конце улицы зданию. Впрочем, улицей это можно было назвать условно. Просто полоска утоптанной земли меж расположенных без всякого плана домов.

Как ожидал Стас, его привели к тому высокому дому. Судя по массивным, снизу доверху украшенным затейливой резьбой колоннам, мощным каменным ступеням и неясному символу на гребне крыши, перед ним был храм. А ставр, показавшийся на крыльце, едва они приблизились, был главным шаманом. Длинные, ниспадающие до земли одежды, невообразимый головной убор и измазанное разноцветной краской лицо. Как есть шаман.

— Подойди ко мне, Мечедар, — произнес он. Голос был низким и чуть хриплым, он живо напомнил Стасу голос одного известного актера. Там, в его бывшем мире.

Стас подошел и понял, почему того называли Зримраком. Глазницы шамана были выкрашены черной краской, но искусственная чернота лишь оттеняла плавающую в глазах тьму. В один момент Стас почувствовал страх и неприязнь к этому существу.

— Говорят, ты не узнаешь тех, с кем жил бок о бок. Меня ты узнаешь?

— Тебя узнаю, — сглотнув ком, сказал Стас. — Ты Зримрак, шаман клана Буйногривых.

— Что еще ты помнишь? — сухо спросил шаман.

— Я многое вспоминаю. Память возвращается ко мне.

— Возвращается? — переспросил Зримрак, и Стасу показалось, что шаман не верит ему. — Пойдем в храм.

Он повернулся и вошел внутрь. Стас пошел следом, слыша за спиной дыхание Криворога. Помощник шамана притворил дверь, и стало темновато. Пропал дневной свет и оставшийся снаружи Скалобой. Зловещая тишина и гулко звучащие шаги били по напряженным нервам, и Стас едва сдерживался, чтобы не оглянуться.

Но вот они пришли. Узкий, давящий на душу коридор закончился круглым залом, в центре которого стояло нечто вроде алтаря. Стас в церковь не ходил, но сразу понял, что перед ним именно алтарь. Из прорези в крыше на него падал луч солнца. Пол здесь был не деревянным, как в коридоре, а каменным, на века, из полированных, тщательно пригнанных друг к другу плит.

Зримрак остановился и посмотрел на Стаса.

— Я не услышал слов.

— Каких? — холодея, произнес Стас.

— Тех, которые должно произносить, входя в храм.

Стас молчал. Откуда ему знать?!

— Ты забыл даже это?

— Забыл, — признался Стас. — Я многое забыл, предки забрали мою память.

«В твоем положении лучше всего валить на предков, — пронеслось в голове, — с них никто не спросит…»

— Мое имя ты помнишь. А молитву, которую всякий ставр знает с детства, ты забыл?

Зримрак был спокоен, но это было спокойствие удава, знающего, что жертва никуда не денется.

— Откуда мне знать, почему так решили духи? Или ты думаешь, что я шучу?

Зримрак склонил рогатую башку:

— Нет, шутить со мной здесь ты бы не осмелился. Но я впервые слышу о таком…

Шаман сделал паузу.

— Расскажи, что ты помнишь? Что было с тобой в Пещерах Предков?

— Я плохо помню, — сказал Стас. — Помню, куда-то шел, а больше… ничего.

Стоящий за спиной Криворог кашлянул. Был ли это какой-нибудь знак, Стас не знал, но почувствовал себя в ловушке.

— А наш уговор помнишь?

Вот. Что-то такое упоминал Скалобой.

— Нет, Зримрак.

— А имя своего отца?

— Корнехват.

— Помнишь, — кивнул шаман. — А род матери?

— Меднокожие, — не без труда вспомнил Стас.

— А кто три года назад помог тебе излечиться от укуса змеи?

— Не помню.

Зримрак усмехнулся.

— Забавно. Ты помнишь то, что знают все, и ничего, что знаем лишь ты и я.

Что он имел в виду?

— Знаешь, почему одно он помнит, а другое нет, Криворог?

— Скалобой рассказал ему. Обо всем, что знал сам.

Стас онемел. Они догадались!

— Это и есть правда, — изрек Зримрак. — Она в том, что ты забыл все, Мечедар, и это было бы не так плохо, если бы ты не стал лгать мне.

Стас наклонил голову. Ринуться вперед, сбить с ног шамана, потом разобраться с Криворогом — и бежать, бежать так далеко, как сможешь…

— Впрочем, ты испугался. Я понимаю. Наверно, тяжело ничего не помнить. Я помогу тебе, Мечедар. Я расскажу все, о чем ты забыл, прежде всего — о нашем уговоре. Думаю, предки неспроста сделали это с тобой. Теперь твоя память чиста, как лист. Запиши на ней то, что я скажу сейчас, Мечедар.

Очумевший Стас кивнул.

— Завтра я объявлю тебя вождем. Если Скалобой не напомнил тебе, скажу, что ты стремился к этому всю жизнь. И я сделал тебя вождем, я — запомни это накрепко! Поэтому ты будешь делать так, как велю тебе я. Всегда. Ты понял?

— Да, — сказал Стас. А что еще он мог сказать?

Криворог проводил его наружу. Скалобой ждал, сидя на голой земле.

— Мечедар!

— Все хорошо, брат.

Снаружи сияло солнце, и Стас почувствовал себя счастливым. Ничего страшного не случилось. Шаманы — тоже люди!

— Отведи его домой, Скалобой, — сказал Криворог. — Ведь он, наверно, не помнит дороги…

— Вот наш дом. — Скалобой подвел Стаса к строению, мало чем отличавшемуся от остальных. Стены из мощных отесанных стволов, вырезанные над входом руны. — Заходи.