- Так и сделаем.

- Афган! - услышал заливавший кипятком чай в банке Вулич. - Мастер зовет!

- Черт возьми, как некстати. Но ненадолго, наверное. - Борис быстро пошел к воротам.

- Паси его, - сказал Кусту здоровяк, а сам вошел в кабинку. Увидел чай в банке, оглянувшись, вытащил из кармана пакетик и сыпанул в банку с чаем желтый порошок.

- Да нет тут мастера, - встретил Вулича Алин. - А кто тебе сказал?

- Да кричал кто-то. Кому это надо и на кой хрен?

- Пошли чайку попьем, - предложил Евгений.

- Я только заварил. Хочешь, пойдем…

- Да мы с Санычем попьем.

- Идет, сука, - усмехнулся здоровяк. - Сейчас попьет, и хана ему. Вовремя мы решили, - подмигнул он Кусту. - Я занырнул, а там банка с купцом.

- А купец - это просто слабый чай?

- Да, - кивнул здоровяк.

Борис налил чай в кружку и сделал глоток. Закурил.

- Хана козлу! - довольно улыбнулся Куст.

- Кустов и Пенов! - крикнул мужчина в штатском. - Вы где шатаетесь?! Сейчас рапорт напишу.

- Уже идем! - Двое побежали к нему.

- Опачки! - Борис схватился за живот и согнулся. - Траванулся, кажется… - Он сунул пальцы в рот. Выпрямившись, взял ведро с водой и начал пить. Снова сунул пальцы в рот.

- Но я приехала в такую даль, - возмущенно говорила крепкая женщина, - а вы не разрешаете свидания! Я не прошу длительного. Положено краткосрочное, так будьте любезны, дайте свидание.

- Но ваш брат, - начала объяснять женщина-прапорщик, - сейчас…

- Я хочу видеть начальника колонии! - перебив ее, твердо заявила женщина.

- Котова Алла Петровна, - прочитал заявление Заев. - Ну что же, краткосрочное свидание дайте. - Он подписал заявление. - И сообщите ей, что мы не завели уголовное дело только потому, что ему осталось до освобождения меньше полугода. - Он посмотрел на Бармина. - Значит, в Красноярске уже знают. Плохо работает оперчасть, да и вы, режимники, тоже.

- А что вы хотите? - усмехнулся тот. - Сотовый, считай, у каждого заблатненного. И сейчас звонить все имеют право. Распустили уголовщину, а теперь с нас стружку снимают.

- Да плохо ему! - Алин, поддерживая Вулича, подвел его к КПП между промышленной и жилой зонами. - Живот прихватило. Похоже, отравился чем-то.

- А что ел-то? - лениво спросил стоявший у входа прапорщик.

Борис согнулся и начал блевать.

- Хорош! Тащи его в медсанчасть! - Прапорщик распахнул калитку.

- Да надоели уже со своим сочувствием! - сердито воскликнула Вера. - Вот я и поставила все точки сразу.

Муж рассмеялся:

- Обожгла ты их крепко. Но мне кажется…

- Надоело! - повторила Вера. - Что с ним? - Она бросилась к тащившему Вулича Алину.

- Тошнит и рвет, - ответил тот.

- Отравление, - увидев воспаленные глаза, решила Вера. - Покажите язык.

Борис, с трудом удерживая приступ рвоты, высунул язык. Вера достала сотовый.

- Вера, - нетерпеливо позвал муж, - пошли…

- Срочно санитара к вахте, - приказала Вера и посмотрела на мужа: - Еда в холодильнике. Разогреешь. Посуду вымою.

- Ты его еще до больницы помоги донести, - раздраженно сказал муж.

- Санитары донесут, а то бы помогла.

Алин потащил Вулича навстречу бегущим санитарам.

- Да сделают ему там все. Пойдем обедать, - продолжал настаивать Виктор.

- У него, очевидно, пищевое отравление. Надо выяснить, что и где он ел, иначе может отравиться половина колонии, - покачала головой Вера.

- Несите его быстрее! - крикнул Виктор санитарам и приглушенно выматерился. Вера, улыбнувшись, ткнулась губами в его щеку.

- Ты сам настоял, чтобы я работала в колонии.

- Кто эта женщина? - услышал санитар хриплый прерывистый голос Вулича.

- Врач, - ответил коренастый мужчина, - жена начальника медчасти.

- Глаза у нее не административные, - прошептал Борис, - человеческие глаза. Хотя откуда здесь человеку взяться?… - Он почувствовал резкую боль в животе и приступ тошноты.

«Сейчас начнутся проблемы, - входя в поликлинику, думала Вера. - Против клизмы все возражают. А уж он…»

- Проблем не будет, доктор, - хрипло сказал Борис.

«Я это вслух сказала», - поняла Вера.

- Точно? - спросил Исмаил.

- Сто пудов! - гордо ответил Куст. - Его в больничку поволокли. Да капут этому Афгану. Нам бы бабки получить.

- Если где-то про это пропищите, вслед за ним отправитесь, - отрезал Исмаил.

- Велели медицине отдать. - Подойдя к КПП между промышленной и жилой зонами, пожилой мужчина показал банку с остатками чая.

- Бери, - кивнул прапорщик медбрату.

- Знаете, - покачала головой Вера, - он в рубашке родился. Еще бы полчаса, и все. Чем же это он так? Говорит, ничего не ел. Утром на завтрак не ходил, хлеб с конфетами ел. Недавно в промышленной зоне пил чай… Принесли? - посмотрела она на санитара.

- Да. - Санитар протянул ей банку.

- Что с Вуличем? - В кабинет стремительно вошел Седых.

- Отравился, - ответила Вера. - А почему у вас такой интерес к нему?

- Да ЧП нам ни к чему, - улыбнулся капитан. - Скоро комиссия приедет из столицы. И хочется, чтобы все было на должном уровне. Да, - повернувшись, чтобы выйти, остановился он, - вы не желаете, чтобы Котов перед вами извинился?

- Если бы человек совершил проступок и извинился, как говорится, от души, то… - Она вздохнула. - А так не надо.

- Хорошо сказано. Когда я смогу узнать причину отравления Вулича?

- Только через два дня. У нас, к сожалению…

- Я прошу вас, - Седых не дал ей договорить, - сразу сообщите результат мне.

- Значит, дело заводить не будут? - уточнила сидевшая перед стеклянной перегородкой Алла.

- Нет, - ответил Котов.

- Что же ты так? Столько для тебя сделали, а теперь…

- Да просто сорвался. А с Ромкой-то что за дела?

- Как ты? - заглянул в палату санитар.

- Жить буду, - ответил лежавший на койке Вулич. - А что со мной?

- Траванулся чем-то.

- Да это я и сам понял, - усмехнулся Борис.

«Только вот чем?» - мысленно спросил он себя.

- Ты Афган? - обратился к нему лежащий на соседней койке черноволосый молодой мужчина.

«Так, - начал вспоминать Борис. - Я почувствовал себя хреново после того, как попил чаю с конфетами. Перед этим меня позвали якобы к мастеру… Выходит, меня отравили? - Он сел. - Хреновина какая-то».