— Так или иначе, все равно это не для вас. Вы полицейский, Йен. Нравится вам это или нет.

Сегодня я ходил в свой храм, сегодня капище на костях. Я смотрел на них, как смотрю всегда, но они не знали, что это был я. Они не видели, что я был клоуном, потому что они не могли видеть лицо клоуна и улыбку клоуна. Я следил за ними, они людоеды, они питаются плотью и кровью, они чувствуют плоть своим языком и пьют кровь из кубков, они пожирают своего Бога, и кто они такие, чтобы судить меня, когда сами пожирают своего Бога, обращая хлеб в его тело и вино в его кровь. Они действительно хотят есть друг друга. ОНИ ВСЕ ДИКИЕ ЖИВОТНЫЕ, ПРОСТО ДИКИЕ ЖИВОТНЫЕ. Они питаются плотью, они постоянно на нее смотрят, произносят грязные слова; грязные картины, грязные фильмы по Интернету. Дикие животные без души, без разума, без любви; они барахтаются в ней. Интернет — это плоть из склепа без вкуса и мяса. Они осмеливаются называть меня безумным. Они сами безумны, они все толстые извращенцы, разглядывающие молоденьких девочек и даже детей, женщины, делающие всякие там вещи, они следят за грязными проститутками, продающими себя как мясо; грязные, дешевые суки. Я их высшая справедливость, моя клоунская улыбка выжигает им глаза; если им нужен хаос, я дам им хаос, этим лицемерам. Они все дикие животные, и все эти ритуалы придуманы, чтобы показать, что это не так, но они все животные и пожирают своего Бога. Я находился в капище на костях, и они не знали, что я, клоун, наблюдал за священником, рассказывавшим басни о происхождении причастия. Плоть стала хлебом, кровь стала вином, хлеб стал плотью, вино стало кровью, оправдывающей причастие. Глупость, все бессмысленно, им всем нужно только свалить друг друга и съесть; так близко, что трудно ждать, я чувствую это, я чувствую этот вкус во рту, я чувствую силу в своем теле, все случится очень скоро; КАРНАВАЛ — ПИР ПЛОТИ, хаос и удовольствие всего, что мне запрещали. Я скоро все попробую. Я ПОМНЮ ПОСЛЕДНИЙ РАЗ. Испуганная глупая сука, умолявшая и умолявшая, обмочившаяся со страха. Я задушил ее галстуком, и ее глупое лицо почернело; она обмочилась, я снял с нее мокрые трусы, перевернул ее на спину и, вырезав кусок мяса, забрал его домой, снял кожу и приготовил ее в масле; съев ее, почувствовал себя счастливым от радости экстаза; на свете нет ничего вкуснее, это наполняет мой рот, наполняет мой живот, наполняет мою душу. Я ТАК ГОЛОДЕН. Когда я вышел из капища на костях, я увидел там девушку, и она отлично подходила для разделки, но время еще не пришло. Я проснулся, я клоун, но время еще не пришло. Я устрою себе трапезу на КАРНАВАЛЕ. Спрячу этот дневник там, где его никому не найти. Я буду есть и есть и с каждым разом становится сильнее. Я так голоден, но ЖДАТЬ ОСТАЛОСЬ НЕДОЛГО.

Тарас Бусленко расслаблялся в одной из бань киевского района Лукьяновка. Кроме него в огромной парилке, выложенной кафельной плиткой, находился только один посетитель — толстый коммерсант с нависавшим над опоясавшим его полотенцем брюшком. Бусленко опустил взгляд на свой живот, и его охватил ужас, как только он представил, что с годами у него тоже нарастет такой вот жирок и он утратит свою, столь отменную сегодня, спортивную форму. Он просто не мог вообразить себя со старым обрюзгшим телом. Сейчас оно было литым и тренированным. Настоящее оружие. Он провел рукой по шрамам. Последний из них появился на плече: перехваченный швами и загнутый вокруг сплетения мышц. Самым заметным был рубец, оставшийся на животе слева после операции по извлечению пули. Он хмыкнул. Неудивительно, что он не мог представить свое тело состарившимся: шансов дожить до старости у него было не много.

Парилка находилась в подвальном помещении и была оформлена в турецком стиле — стены и пол блистали разноцветной плиткой. Да и все здесь явно напоминало хамом[4]. Приветом с Украины можно было бы считать лишь большое панно, обрамленное кафелем, изображающее мужчину, сидящего под деревом, на ветвях которого было развешено его оружие. Мужчина, покуривая трубку, играл на бандуре. Это был фольклорный персонаж, казак Мамай — легендарный и, не исключено, мифический защитник украинского народа. Патриот с большой буквы.

Не в меру располневший бизнесмен устало вздохнул, с трудом поднялся и вышел. Как бы на смену ему через несколько минут появились грузный мужчина средних лет и двое помоложе, такие же подтянутые и тренированные, как и сам Бусленко. Телохранители застыли у входа, а тот, что постарше, устроился рядом с Бусленко.

— Ты упустил его, — заметил Александр Маларек, глядя куда-то в сторону.

— Если он вообще там был, господин замминистра внутренних дел.

— Он был там, и ты это прекрасно знаешь.

— Да, я в этом уверен. Но кто-то нас предал. Кто-то из наших меня засветил, благодаря чему Витренко успел подготовить пути отхода.

— Да, это так, — подтвердил замминистра Маларек, по-прежнему отвернувшись. — Кротом оказался майор Самолюк.

— Командир штурмовой группы? — Петр Самолюк возглавлял спецподразделение «Сокол» уже почти пятнадцать лет. Бусленко всегда считал его надежным товарищем. — Вот черт! Его уже допросили? Между прочим, это дает нам неплохой шанс.

— Ничего подобного. Это абсолютно тупиковый вариант. Мы обнаружили его труп сегодня утром. Его пытали и перед смертью кастрировали. Они засунули ему гениталии в рот.

— Интересно, что он рассказал?

— Мы этого не узнаем. Но если бы он был одним из членов организации Витренко, то с ним бы так не поступили. В среде Витренко предателей нет. Они считают себя не преступниками, а военной структурой, беззаветно ему преданной. Думаю, что Самолюк просто польстился на крупную взятку. Возможно, его обуяла жадность и за молчание он попросил доплатить.

— Вряд ли. — Бусленко говорил, повернувшись к Малареку, продолжавшему смотреть прямо перед собой. — Никто не посмеет шантажировать Витренко.

— Он в Германии, — продолжил Маларек, будто не слыша Бусленко. Мучительная смерть Самолюка его явно не интересовала. — Наши источники сообщают, что он обосновался в Кёльне.

— Я не знал, что у нас есть источники в его организации, — удивился Бусленко.

— У нас их нет. Во всяком случае, никто не связан с нами напрямую. У нас есть информаторы из окружения Молокова. Подобраться ближе пока не удается. — Маларек вытер потное лицо ладонью. — Витренко торгует нашими людьми как мясом, майор Бусленко. Предатель самого низкого пошиба. То есть он ни во что не ставит Украину и унижает ее. Сейчас он базируется то в Гамбурге, то в Кёльне, но регулярно наведывается и на родину. По имеющимся сведениям, он сделал себе пластическую операцию и полностью изменил свою внешность. По мнению источников, фотографии, имеющиеся у нас, теперь абсолютно бесполезны.