chitay-knigi.com » Современная проза » Нога судьбы, пешки и собачонка Марсельеза - Александра Николаенко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 49
Перейти на страницу:

– А-антон! Мы-ы уш-ли-И! – крикнула Людмила Анатольевна и, втянув скрежещущую когтями Марсельезу на лестничную клетку, с треском обрушила на голову мужа безмолвное проклятие захлопнувшейся двери.

– В прощанья час закат вставал багряный… – донеслось из-за двери. Сквозняк мелодично позвякивал пылью «Хрустальной арфы 1999».

Людмила Анатольевна задумчиво посмотрела в шахту, проводив взглядом погрохатывающую кабинку с Феклистой, сверилась с часами, обреченно вздохнула и поволокла побежденную и обездвиженную Марсельезу вниз по ступеням.

В ту же секунду, как дверь за женой захлопнулась, Антон Павлович оборвал романс на словах «Тебя мне не забыть!» и бросился к доске.

– Ну-с, господа людоеды, убивцы и негодяи…. Приступим?! – бодро потирая руки над головами неподвижных фигурок, спросил Антон Павлович и пошел Маргаритой Евгеньевной Карповой с Ь7 на Ь5.

Маргарита Евгеньевна Карпова часто вспоминала потом, что перед тем, как умереть, ей приснился странный и очень неприятный сон.

Маргарита Евгеньевна приснилась себе курицей. Курица Маргарита Евгеньевна бегала по стриженому газону под балконом их с мужем дома с башенками в коттеджном поселке «Щука», а муж бегал за Маргаритой Евгеньевной с чугунной сковородой, какие теперь вообще не используют.

Наконец Вениамин загнал бедную Маргариту Евгеньевну на кирпичный забор, после чего превратился в коршуна, взлетел и больно тяпнул ее клювом по темени. С забора полетели перья.

Маргарита Евгеньевна проснулась в слезах и с острой мигренью.

На улице звякнули, закрываясь, ворота. Мигнули в окно фары металлик-«лендкрузера». С литконференциале наконец-то вернулся муж.

Уснувшему по дороге домой в своем металлик-«лендкрузере» Вениамину Александровичу Карпову также явилась во сне жена.

Жена явилась Вениамину Александровичу в просторном саване натурального хлопка, босая, в зеленых бигуди и с чайными пакетиками на глазах.

Явившись, она слепо протянула к Вениамину сильные руки и хотела отнять у него подушку.

«Карп!.. Это моя подушка, я на ней буду спать!..» – шипела жена отвратительным голосом и тянула подушку к себе.

Вениамин Александрович подушки не отдавал. Крепко обняв постельную принадлежность обеими руками, главред прижал подушку к лицу коленями и для надежности сомкнул челюсти в верхнем левом углу нежно-голубой наволочки.

Тогда жена сильно дернула за правый угол, и Вениамин Александрович почувствовал с ужасом, как во рту у него рушатся зубы.

Несчастный издатель взвыл, выпуская наволочку, и бросился на шею супруге.

Но пальцы Вениамина не сомкнулись. Супружеская шея оказалась толстой, крученой и крепкой, как канат, и вскоре главред беспомощно повис на ней в пустоте, качаясь над пропастью.

Хохоча, с чайными пакетиками вместо глаз, в белом хлопковом саване и зеленых бигуди, жена ведьмой кружила над Карповым, обняв отнятую подушку ногами и с жуткой силой раскачивая мужа. Вениамин Александрович раскачивался и плакал. Мелькало и скрипело над головой ржавое потолочное крепленье… Далеко внизу метался канатный хвост… Летали перья…

«Маша! Маша!» – шептал в отчаянии милое имя гибнущий издатель.

Ведьма-супруга скакнула вдруг над Вениамином Александровичем и, придерживая канат руками, стала грызть веревки острыми зубами.

Затрещали нитки. Одна. Вторая. Третья…

Карпов зажмурился и, кувыркаясь, полетел в пропасть…

– Карпуша, Карпуша! – встревоженно шептала из тьмы, сгущенной над миром, Маргарита Евгеньевна и нежно трясла главреда за воротник, протягивая руку в тонированное окно автомобиля.

Карпов приподнял тяжелые от кошмара веки, моргнул, увидел жену и пронзительно закричал.

– Ах! – воскликнул Антон Павлович за Маргариту Евгеньевну, в мольбе воздевая руки к люстре.

– Ам! – решительно чавкнул Антон Павлович за Вениамина Александровича.

– Ай-ай-ай! – заволновался Антон Павлович за супругов.

– Карпуша хочет съесть Маргушу! Нехорошо, Вениамин Александрович! Ай, как нехорошо! Будете наказаны! Ждите! – пообещал Антон Павлович другу детства и погрозил ему мизинцем.

Нога судьбы, пешки и собачонка Марсельеза

После чего улыбнулся и с аппетитом съел Маргариту Евгеньевну Вениамином Александровичем, Сс4-Ь5, опустив Маргариту Евгеньевну ко Льву Борисовичу, в карман халата.

В двери повернулся ключ, Людмила Анатольевна громко крикнула из прихожей: – Ан-ту-ля! Мы при-ш-ли!

Антон Павлович поднял жену с доски за шею, повертел в пальцах, задумчиво посмотрел ей в лицо, несколько секунд недовольно покривил губы и все же вернул Людмилу Анатольевну на место.

Следующей ночью, опутанный сетями любви, Вениамин Александрович Карпов задушил жену подушкой.

Об этом несчастье Людмила Анатольевна и Антон Павлович узнали из вечерних новостей.

Пресса называла удушение «Преступлением страсти». Издатель убил, но убил по любви. Этот факт, а таже некоторая сумма в иностранной валюте сразу же показались ведущему следственное мероприятие С. С. Остроглазову смягчающими вину душителя обстоятельствами.

Дело передали в следующие соответствующие инстанции. Издателя взяли. Однако Вениамин взял дорогого адвоката. Дорогой адвокат мотивировал удушение состоянием аффекта. И предъявил составу присяжных в доказательство очень некрасивое фото Маргариты Евгеньевны, Ь7-Ь5, а для пущего эффекта следом ему показал суду красивую голубоглазую Машу, с7-с6.

На счастье Карпова, суд присяжных, тщательно отобранный дорогим адвокатом, состоял в лице сильной половины из мужчин кризисного женатого возраста. Все же дамы-присяжные были как одна симпатичны, длинноноги и молоды. Все как одна девушки присяжные были блондинки и смотрели на кровожадного преступника, в восхищении моргая глазами. Маша всхлипывала. Карпов торчал в клетке Байроном.

Присяжные его оправдали.

Ко всему было даже высказано предположение, что супруга Вениамина Александровича сама задушила себя подушкой, находясь последние три месяца в состоянии беспросветного аффекта в связи с давшим трещину браком…

Сладко спала в ту страшную майскую ночь фарфоровая, узкогрудая, длинноногая Маша.

Выла Мерсью…

Строго смотрел на шахматную доску Антон Павлович Райский.

А люди…

Что ж люди? Люди продолжали кушать друг друга и исчезать.

Да.

И продолжают исчезать до сих пор.

Глава 3 Колокольчики мои, цветики степные

Жизнь Антона Павловича совершенно преобразилась. Преобразился и сам Антон Павлович.

1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 49
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности