В свете недавнего прогноза Goldman Sachs о первостепенной экономической роли стран БРИК в новом веке в качестве важнейшей задачи заявляется налаживание связей с единомышленниками среди нефтедобытчиков Китая и нефтепереработчиков Индии. Разумеется, они осознают, что все это цели не завтрашнего и даже не послезавтрашнего дня, но где-то ведь можно и начать, заложить какие-то основы, хотя бы в эмбриональном виде.

Потом Альберт с Димой и Ларсом еще успевают поговорить о тайных планах чеховской группы. Ларс советует ознакомиться с опытом французской часовой фабрики «Лип», обещает передать в Москве материалы. В середине семидесятых рабочему коллективу из Безансона удалось захватить завод обанкротившихся хозяев и наладить самоуправляемое производство и сбыт продукции. Саблин со своей стороны обещает, что нижегородская группа рассмотрит методы агитации среди рабочих «ГАЗа» и прозондирует возможности захвата этого завода. Тогда они могли бы подумать о налаживании какой-то производственной цепочки. В принципе это и было основное поручение чеховской группы, и Альберт его выполняет под занавес мероприятия, в кулуарах, так сказать.

Когда участники учредительного съезда «Автономной сети» расходятся, разъезжаются по своим регионам, на поляне остаются мирно посапывать лишь Роман, Эльдар и Митяй, примостившиеся в своих спальных мешках среди разлапистых корней могучих дубов.

Воззвание

В Москве Ларс действительно передал Альберту для чеховской группы несколько экземпляров журнала «Новое рабочее движение», издаваемого московскими анархо-синдикалистами, с подробным описанием истории захвата фабрики «Лип» во Франции. Альберт их раздает в первый же вторник после возвращения. В этот раз операторы привели с собой координатора по экспорту нефти Тимура из отдела маркетинга, который, помявшись, объяснил, что такие трейдерские фирмы, как «Витус», «Грайндкор» или «Трапецио», будут с удовольствием покупать товар «кем бы вы ни были, хоть антиправительственными повстанцами», чему в принципе «уже были прецеденты».

Новости насчет ГАЗа были восприняты позитивно, но, когда Альберт предлагает устроить мозговой штурм на тему практических возможностей взаимодействия с нижегородским заводом, наступает неловкая пауза.

– Ну, самое простое, что приходит в голову, – наконец решается Михась. – Мы могли бы бесплатно поставлять им топливный газ для электроэнергии.

– Сейчас это невозможно, – возражает Альберт. – Мы не подключены к Единой газотранспортной системе России.

– Даже если бы мы в нее врезались, мы вряд ли смогли бы контролировать бесперебойные поставки через всю территорию страны, – добавляет Никитос.

– Вопрос опять же в том, – говорит Данила, – насколько нас будут поддерживать другие регионы. Допустим, мы объявили рабочий контроль у нас, а они у себя, в Нижнем. Это будет всего лишь два социалистических предприятия, между которыми будут пролегать огромные пространства матушки России. Какой бы ни была производственная цепочка между нашими двумя предприятиями, ее запросто можно будет оборвать, если кто-то будет против в Забайкалье или, например, на Урале.

– Все это так, – соглашается Михась, – но где-то ведь надо начинать! Если мы пока не можем взаимодействовать с другими коллективами, нет проблем, отложим. Вы слышали, что сказал Тимур? Представьте, что мы сможем заливать каждый раз по полному танкеру нефти. Это по сто двадцать тысяч тонн, вы хоть понимаете, сколько мы будем зарабатывать? Да мы сможем финансировать несколько ГАЗов беспроцентными кредитами!

– На ГАЗе могли бы полностью перейти на выпуск линейки газомоторных автомобилей, – предлагает Тимур. – Это помогло бы создать большой внутрироссийский рынок для нашего газа.

– То есть мы совместно создали бы искусственный спрос только ради монопольных целей двух наших предприятий? – смеется Альберт. – Что-то это не очень похоже на социализм.

– Без сбыта продукции наше предприятие встанет, – пожимает плечами Тимур.

Несмотря на тщедушное телосложение, Тимур – довольно решительный парень, неплохо разбирающийся в своей работе, но демонстрирующий очень странный ход мысли. Например, когда он видел Альберта с чашечкой эспрессо, то понимающе подмигивал и спрашивал, что он будет пить, когда на место Рокко заступит бельгиец. Когда Альберт отвечал, что тот же самый эспрессо, на лице у Тимура проступало искреннее недоумение. Похоже, он был в самом деле убежден, что национальность начальника и выбор напитка должны быть как-то тесно связаны между собой. Впрочем, он быстро забывал об этом и, если снова встречал Альберта с эспрессо, снова заговорщицки подмигивал и задавал тот же вопрос. Когда операторы привели его, причем не в среду, а во вторник, Альберт удивился, но возражать не стал – значит, он в курсе всех планов и ребята ему доверяют.

Журналы от Ларса только придали всем решимости. Изложенная в них история действительно была занятной. В начале семидесятых часовой завод «Лип» обанкротился, его собирались закрыть, а всех рабочих – уволить. В ответ коллектив решил сначала замедлить темпы производства, чтобы взять ситуацию в свои руки, а немного разобравшись, рабочие заперли администрацию в кабинетах. Когда они получили доступ к конфиденциальной документации, планы всеобщего сокращения и закрытия завода подтвердились. Полиция освободила заложников, но к тому времени бунтовщики успели вывезти и спрятать двадцать пять тысяч наручных часов. На следующий день была объявлена бессрочная забастовка с захватом предприятия, и они вывезли еще тридцать пять тысяч часов, припрятав их в разных местах вокруг города. На четвертый день общее собрание постановило запустить две сборочные линии, чтобы наладить производство и обеспечить выплату зарплат. Они начали рассылать собственных коммивояжеров по всем регионам Франции для сбора заказов. За два месяца им удалось продать шестьдесят две тысячи хронометров. Продавали по себестоимости, то есть с сорокапроцентной скидкой. Когда жандармерия изгнала их с завода, они продолжили собираться в других помещениях и наладили кустарный выпуск малых партий часов, обладавших чисто символической ценностью. При этом им удалось развернуть широкомасштабную медиакампанию, нацеленную на создание у публики своего положительного образа. Спустя еще полгода, после марша солидарности, организованного работниками «Лип» вместе с коллективами других предприятий, было принято компромиссное решение – некий независимый предприниматель предложил выкупить завод и трудоустроить весь оставшийся за бортом коллектив. Полиция освободила завод от своего присутствия, рабочие вернули спрятанные товары, производство возобновилось еще на пару лет – предприятие все равно оказалось убыточным. Новый собственник был вынужден принять решение о ликвидации фирмы. Рабочие повторно захватили завод. Поскольку рынок был перенасыщен часовой продукцией от «Лип», они пытались расширить производство с использованием доступных им новейших электронных технологий. Попытка производства альтернативных товаров провалилась – рынок просто не воспринял медицинские приборы под торговой маркой часового завода. Тогда после полутора лет экспериментов было решено вернуться к производству часов, на этот раз путем образования рабочего кооператива. Этот кооператив создал несколько побочных артелей, швейную бригаду, гончарную мастерскую, открыл собственную столовую, СТО, парикмахерскую, детский сад. С тех пор «Лип» остается образцом рабочего самоуправления. Завод перекупали