– Рискованно, – сказал Вадим. – Но не слишком. Никто не знает, чем я занимаюсь, не волнуйтесь. Я окончил техническое училище в Орле. Это все, что могут знать обо мне мои земляки.

– Пообедаете со мной? – Алевтина устремила на собеседника печальный взгляд. – На ночь можете остаться в этом доме. Я уйду в спальню, а в вашем распоряжении будет тахта в гостиной.

– Спасибо, Алевтина Владиславовна. – Зорин учтиво поклонился. – Но я поищу в округе недорогую гостиницу. Уверен, такие есть. Там же и поем. В котором часу, говорите, придет конвой?

– Я не предательница, – сказала женщина.

– Что, простите?

– Я не предательница, – повторила она. – Мне было несладко, я много пережила, попала под уголовное дело, даже отсидела в тюрьме три месяца, два года провела в блокадном Ленинграде, поверьте, не жировала. И все же я не предательница. Я вижу, как вы на меня смотрите, и ясно понимаю, с чем это связано. Я раньше любила брата, очень люблю сына, оставшегося в заложниках у моих коллег. Но сын тут ни при чем. Не знаю, сможете ли вы понять и должна ли я что-то объяснять.

Вадим задал вопрос в лоб:

– В случае необходимости вы сможете убить родного брата?

– Наверное, нет, – ответила Алевтина и закрыла глаза. – Но это сможете сделать вы, не так ли? А я не буду вам препятствовать.

– Хорошо. – Вадим поколебался, взялся за дверную ручку и сказал: – Поживем – увидим, не будем загадывать. Я все же пойду в гостиницу. Зверски устал, хочу спать.

– Ваше право. Приличная гостиница, кстати, за углом, на улице Фридриха Вильгельма. Я собиралась в ней поселиться, но потом мне нашли этот домик. Идите туда, там чисто и недорого. Я буду знать, где вы находитесь.

– Хорошо, я так и сделаю. На улице Фридриха Вильгельма, говорите? – Вадим поморщился. – Что за название такое?

– Какое есть. – Алевтина пожала плечами. – При царизме улица носила название Кабинетная, при большевиках – Советская, а сейчас – вот такое. А как ее немцы должны были назвать? Карла Либкнехта?

Вадим усмехнулся и вышел на улицу.

– Фрау Каминская? Обер-лейтенант Герман Вайс, к вашим услугам. – Рослый белобрысый офицер чуть поколебался и манерно раскланялся. – Это ваши чемоданы? Давайте помогу.

Вадим и рта не успел раскрыть, как Вайс схватил оба чемодана, донес до легкового «Опеля» и погрузил в багажник. После этого он небрежно козырнул, одарил даму приятной улыбкой и удалился. На офицера вспомогательной полиции этот субъект даже не посмотрел. Зачем?

– Сплошные кавалеры, – проворчал Вадим.

– А вы не успели, Вадим Андреевич, – сказала Алевтина и лукаво глянула на него. – Кавалеров здесь хватает, вот только к вашей персоне это никак не относится.

– А я и не претендую. Разрешите вопрос, Алевтина Владиславовна? Вы часом не обалдели? Откуда все эти чемоданы? Вы бежали из блокадного Ленинграда, чуть не загудели в немецкий концлагерь. На веревочке за собой тащили?

– Я женщина, Вадим Андреевич. Допускаю, что вы этого не заметили, и не смею вас в этом упрекать. Имею подозрение, что в Локте магазины не ломятся от избытка товаров, необходимых мне. Часть этих вещей я купила еще до вашего блистательного появления здесь, другую половину – после вашего постыдного бегства. Было бы странно налегке приехать к брату на постоянное место жительства. Нам нужны подозрения? Как, по-вашему, должна вести себя женщина, едущая к брату, владеющему территорией в десять тысяч квадратных километров? Назовите это работой и будете правы.

– Но не два же чемодана.

– Я немного увлеклась. Кстати, как вам спалось в гостинице? Клопы и проститутки не донимали?

Спалось ему откровенно паршиво. Вадиму пришлось приврать, заявить, что ночь прошла великолепно.

Алевтина Каминская вживалась в роль. В ней чувствовалась уверенность, поблескивали глаза в предвкушении долгожданной встречи с братом. Она облачилась в плотный жакет, в шерстяную юбку длиной до щиколоток. Волосы обтягивал скромный синий платок. И все же чувствовалось волнение. Иногда она теребила пуговицу жакета, разминала костяшки худых пальцев.

Колонна была готова к отправке. Водитель грузовика захлопнул крышку капота, протирал сухой ветошью ветровое стекло.

На горизонте вновь возник майор Глаубер. Сперва он что-то строго внушал обер-лейтенанту Вайсу. Потом, сияя белозубой улыбкой, направился к Алевтине.

Накалять ситуацию не стоило. Вадим отошел в сторонку.

Майор источал солдатские любезности, выражал надежды на продолжение знакомства.

– Что вам делать в этой глуши, моя дорогая? Погостите у брата и возвращайтесь. Уверяю вас, мы отлично проведем время.

Склонить эту фрау к интиму майору, судя по всему, так и не удалось, но очень хотелось.

Советское командование готовило решающее наступление. Курск был освобожден еще в феврале, на очереди был Орел, за ним Брянск. Вскоре немцы будут отступать, бросать города. Но они вбили себе в головы, что оказались здесь навечно.

Небольшая колонна покинула тихий район в начале одиннадцатого утра. Первым шел грузовик, в нем сидели обер-лейтенант Вайс и отделение военнослужащих вермахта. Следом двигалась легковушка, за рулем молчаливый унтер, на заднем сиденье – дорогая гостья с сопровождающим. Замыкал колонну мотоцикл с тремя членами экипажа и косторезом в люльке.

За окном мелькали дома оккупированного города, в том числе и разрушенные, взорванные заводы. Дорога постепенно превращалась в полосу колдобин. Прохожих было немного. Осталась за спиной батарея зенитных орудий. Жерла пушек смотрели в небо. Промышленную зону патрулировали бронетранспортеры с крестами на бортах.

– Не могу поверить. Неужели едем? – Алевтина откинула голову, бусинка пота заблестела у нее на лбу. – Нам поверили, это так причудливо. Как вы думаете, Вадим, шофер нас понимает?

Унтер, сидевший за рулем, имел невозмутимый и мрачноватый вид. Его широкую физиономию никак не уродовали признаки интеллекта, а также знания иностранных языков. Иногда он поглядывал в зеркало, но больше на женщину, чем на ее спутника.

– Сомневаюсь. Парень от сохи. В армии обучен только баранку крутить. Можете говорить, не повышая голоса. Ко мне придвиньтесь, не укушу. Но лицо сделайте соответствующее. В вашей жизни зреет радостное событие.

– У Бронислава завтра день рождения, – вспомнила Алевтина. – Шестнадцатого июня ему исполнится сорок четыре года.

«Подарок везем», – подумал Вадим.

– Почему я об этом забыла? Все смешалось в голове, страшно волнуюсь.

– Прошу прощения, Алевтина Владиславовна, но возвращаться за подарком мы не будем. И по дороге вряд ли купим. Не переживайте, лучший подарок для вашего брата – это вы.

– Издеваетесь? – Женщина тихо фыркнула. – Раньше в нашей семье такое было не принято, на каждые праздники делали подарки, пусть маленькие, но от души.