Вот так интересное дело. Значит, последний брак всем поперек горла был? И дамы не постеснялись устроить на свадьбе небольшой скандал? А покойный, значит, не сумел предвидеть подобного поворота событий? Сомнительно.

– А Топа с кем пришла?

– Топа? Нет, не помню, может, ее вообще не было? Она тихая, станет в уголочке и молчит… я вообще ее безобидной считала, а тут уголовное дело. Знаете, я так удивилась. Топа и уголовное дело! Ну никогда нельзя быть уверенной в людях, теперь вот от мысли не могу отделаться, что это она Игоря убила. А что? Скажете, нет?

– Не скажу.

Слишком рано говорить о чем-то, тем более версии строить, но с делом разобраться надо будет. И Акиму позвонить, пусть помогает, раз уж втянул меня в эти женские разборки. И Ленчику, хватит отдыхать, работа появилась.

– Честно, я в такой растерянности… я вот начинаю думать о ком-нибудь, и…

– И приходите к выводу, что этот человек тоже способен на убийство.

– Да! Вот именно, – воскликнула Лизхен, всплеснув ладошками. – К примеру, Алла. С одной стороны, она, конечно, бизнесом занимается, успешная, а с другой – почему тогда она Игоря в покое не оставила? Постоянно приезжала, в доме крутилась. И замуж не вышла, даже любовника не завела. Ну, я так думаю, что не завела.

Как она меня заводит! Только гляну и стервенею прямо, руки и то дрожать начинают. От злости, а не от коньяку. Сколько я выпила? Да граммов двадцать, для здоровья можно, полезно даже. А Алка глядит неодобрительно, вроде на дорогу, а все равно на меня косится. Смотри-смотри, в свое время я на тебя насмотрелась. Что, небось думает, сопьюсь? Ждет не дождется. Я – не алкоголичка и никогда ею не буду, спасибо маменьке, показала, чем чревато. Нет уж, я пробьюсь, один раз ведь сумела, и второй получится, просто пока не везет.

– Ника, ты могла бы не курить?

Могла бы, но не буду. А что, пусть терпит. Что, из милости меня подкинуть решила? Чтоб подчеркнуть, что я – неудачница, даже тачки нету? А на кой мне тачка? Меня и так доставят куда надо, только свистни, и все будет.

Правильно. Все у меня будет. Впереди. Главное – не расслабляться, не распускаться. Держать себя. И ведь хороша пока, хороша. Подбородок, правда, чуть подвисает, веки набрякли, так это мелочи, одна подтяжка все исправит, были бы деньги.

Вот именно, нету денег. Те, которые хата приносит, в бездонную трубу улетают. Да и опасно связываться. Доказать-то, если вдруг, конечно, прижмет, не докажут, но в дерьме изваляют по полной. Нет. Стоп. Не об этом надо думать, сейчас основное – кусок получить. Ну, спасибо, Гарик, кинул кость, два процента, одна шестая дома… ничего, я не гордая, я и этому рада.

Эх, сейчас бы взбодриться, но Алка снова шпынять станет.

– Слушай, как ты думаешь, что она ему наговорит? – Горло после сигарет дерет, голос хриплый, но так даже лучше, сексуальнее. Сексуальность – наше все.

– А ты как думаешь? – Алка снисходит до ответа. – Скажет, что ты развела меня с Игорем, что потом, после свадьбы, он застал тебя с любовником и снова развелся. Что Топочка вовремя умудрилась прыгнуть в опустевшую постель, а ребенок Ильве, вероятнее всего, вовсе не от Громова. И что мотивы избавиться от Игоря были у каждой из нас.

Да, это точно. Что бы Гарик сделал, узнай он правду о квартирке? А фиг его знает, может, сдал бы, может, просто прикрыть бы велел.

– На самом деле нам всем выгоднее было бы придерживаться единой версии. Все же, как ни крути, Дуся – наиболее удобный… кандидат.

Это она верно подметила. Удобный. Ничего против толстухи не имею, но своя шкура дороже.

К тому времени, когда Лизхен решилась-таки тронуться с места, голова моя распухла от обилия информации, правда, весьма и весьма сомнительного толка, но для начала сойдет.

Ехали мы долго. Дом, оставленный Громовым женам и подруге детства, находился за городом. Он был большим и обыкновенным: ни колонн, ни лестницы со львами, ни атлантов с кариатидами, поддерживающими портик, ни самого портика. На все еще зеленом газоне, разрезанном пополам дорогой, расположилась обыкновенная серая громадина в три этажа, с аккуратными прямоугольниками окон, равномерно размещенных по фасаду, с солидной металлической дверью, над которой предупреждающе подмигивал красный глазок видеокамеры. За дверью начинался необъятных размеров холл: ядовито-зеленый ковролин, яркий, резкий свет ламп, от которого глаза моментально резануло болью, стерильная белизна стен и потолка да черная мебель.

– У Игоря были специфические предпочтения. Ну, да скоро сами увидите, – Лизхен придерживала меня за локоть, при этом сама старалась держаться в отдалении, в результате чего со стороны мы смотрелись презабавно, благо зеркало, чтобы оценить, имелось.

– Я собиралась все тут переделать, я больше тяготею к классицизму, но теперь даже не знаю, имею ли право что-то менять. Как вы думаете?

Никак. Я же юрист, и, честно говоря, мне все равно.

– Остальные уже приехали, наверное, в гостиной. А прислуги нет, после похорон Дуся всех распустила… вернее, почти всех. По-моему, это крайне глупо, Евгении одной тяжело управляться с домом, а Валя у нас дальше кухни не ходит.

Холл сужался в коридор, который через несколько метров расходился в пространство огромного зала. Белые стены, уходящие вверх, почти неразличимый потолок, четыре колонны, между которыми начиналась винтовая лестница, подымавшаяся сначала на второй, а потом и на третий этаж. Искусственная зелень, все тот же яркий, неестественный свет, удручающая массивность хрустальной люстры, блеск паркета. Создавалось стойкое ощущение ирреальности. Как декорации, дорогие, но все же невыносимо искусственные. Нет, мне здесь определенно не нравится.

– Ну что, Лизок, все успела доложить? – Ника сидела на ступеньках, вытянув ноги. Колготки-сеточка, красные босоножки с открытыми носами, красная юбка, вызывающе яркая и вызывающе короткая.

– Кто, с кем и сколько раз? Яков Павлович! Можно, я буду называть вас просто Яша?

Она поднялась, ухватившись за перила, покачнулась, икнула.

– Уже успела нажраться, – мрачно отметила Лизхен.

– Э, нет, не нажралась. Нервы успокоила. Здесь иначе нельзя, Яша, крыша съедет. А мы вас ждали… ждали, ждали и вот, – Ника развела руками и опять икнула. – Даме руку не предложите? А то ж навернусь на фиг.

Она вцепилась в другой локоть и, в отличие от Лизхен, прижалась, дыхнула коньячными парами, облизнула полные губы.

– Остальные где? – поинтересовалась Лизхен.

– В зале. Ждут. И Дуська приехала. Прикинь, и не одна! Скоренько она печалиться по Гарику перестала, а? Ты, Яш, не думай, я не сплетничаю. Я инф…инфр… информирую, – выговорила она наконец. – Идем. Убедишься, что не вру. Ника вообще никогда не врет, за это и пострадала.