– Мам! – забеспокоилась Аннет. – Что случилось?

– Папа… – ответила она, и ее губы так сильно дрожали, что слова вылетали как плач. – Его арестовали. Я немедленно еду в полицейский участок.

Кенза поспешила прочь и вернулась с маминой сумкой и курткой. Она попросила маму не волноваться, потому что побудет со мной и Аннет, сколько нужно. Мы достаточно взрослые, и нас можно оставлять одних, но это было весьма любезно с ее стороны, потому что мне было ужасно страшно и ее присутствие рядом успокаивало, хотя и означало, что она опоздает домой к своей семье.

Кенза приготовила ужин, вот только мы ничего не смогли съесть, потому что наши желудки были завязаны узлами в ожидании, когда папа и мама вернутся домой. Я вспомнила, как мама не хотела, чтобы он проводил время в меллахе, и мне стало очень интересно, что же это была за встреча. В любом случае через два часа, показавшихся нам вечностью, входная дверь открылась и вошли родители. Папа пытался быть веселым и делал вид, что беспокоиться не о чем, но, похоже, на самом деле ему было очень страшно. По тому, как мамины губы сжались в тонкую напряженную линию, я поняла, что она в ярости. Я заметила, что она становится такой, если сильно пугается, как однажды в «Галери Лафайет», где я зазевалась и заблудилась. Когда менеджер магазина наконец вернул меня ей (продавщица в отделе шляп, где я попросила примерить широкополое чудо с красивым зеленым пером, взяла меня под свое крыло), мама не знала, обнять меня или отругать. Поэтому она сделала немного того и другого, но крики длились недолго, а объятия продолжались какое-то время, даже в salon de thé[14], пока я пыталась съесть шоколадный эклер.

Мне очень хотелось узнать, накричала ли она на папу или просто обняла его, но мама была не в настроении отвечать на вопросы, поэтому я промолчала. Позже Аннет рассказала мне, что папу арестовали прямо на собрании вместе с целой группой других людей и что гестаповцы отвезли их всех в фургоне в полицейский участок, где им угрожали тюрьмой. Немцы, очевидно, совсем не в восторге от идеи проведения подобных встреч. Маме пришлось заплатить полиции довольно много денег, чтобы папу освободили.

Так что и на этот раз нам улыбнулась удача, хотя я видела, как была встревожена мама. Ей потребовалось немало мужества, чтобы войти в полицейский участок, ведь ее саму могли арестовать. Полагаю, если бы на ней была цепочка с маленькой золотой звездочкой, все могло бы сложиться хуже.

Папе, Аннет и мне все-таки удалось убедить ее, что поход в кино на «Ребекку» был бы хорошим способом отвлечься от вчерашних неприятностей. И как здорово, что мы это сделали, – фильм мне очень понравился. Он снят по книге. Я попытаюсь выяснить, где находится библиотека, попробую достать эту книгу и, возможно, какие-то другие. Я так сильно скучаю по книгам, которые мы оставили в Париже! Иногда даже представляю их в нашем старом доме, сиротливо стоящими в ряд на своих полках рядом с глобусом. Никто их не читает, только пауки ползают по ним, и некому смести пыль и паутину. Это заставляет меня грустить, потому что я считаю, что у книг своя собственная жизнь, и без нас они чувствуют себя довольно одиноко. Возможно, когда мы приедем в Америку, мы сможем попросить кого-нибудь упаковать их все и отправить нам в наш новый дом.

Я все больше и больше нервничаю из-за организованной Мэй встречи в клубе. Говорю себе, что это глупо и что я с этими своими заморочками выгляжу попросту жалко. Это ведь не то же самое, что столкнуться с гестапо, подобно мадам Дюваль!

Убедившись, что пришла немного раньше, я регистрируюсь на ресепшен, а затем быстро направляюсь в женский туалет. Тщательно мою руки, исполняя ритуал, который помогает мне успокоить нервы, когда я чувствую себя особенно встревоженной; использую щедрую порцию мыла из дозатора и воду настолько горячую, насколько могу вытерпеть. Повторяю процедуру дважды для надежности – у меня нет с собой щетки для ногтей, а в общественном месте лучше перестраховаться, – и насухо промокаю кожу бумажным полотенцем. От жесткого мыла и горячей воды чешуйчатые пятна на сгибах моих пальцев покраснели и горят, но, по крайней мере, боль – признак того, что мои руки помыты должным образом.

Причесавшись и подкрасив губы блеском, бросаю короткий взгляд на часы – опаздываю на обед на допустимые пять минут. Сопротивляясь желанию снова сунуть руки под кран, стараюсь унять свои нервы и направляюсь на террасу с видом на теннисные корты, где Мэй заказала столик.

– Не будь такой идиоткой, – увещеваю я ту часть себя, которая противится любому социальному контакту. – Это просто дружеский обед.

Мэй была так добра, организовав эту встречу. Плюс мне нужна помощь, чтобы взяться за шитье лоскутного одеяла, потому что я понятия не имею, с чего начать. Мне следует себя пересилить.

Все уже собрались за столом, Мэй обнимает меня, а затем представляет гостям. Аннеке и Мила из Роттердама провели утро, занимаясь теннисом и плаванием. Клодин – с юга Франции – выглядит так, будто она только что вышла из салона красоты, если судить по ее безупречным волосам и ногтям, а Кейт – королева прикладного ремесла – была на заседании комитета, которое Мэй проводила у себя дома. Мне особенно симпатична Кейт, женщина примерно моего возраста. Похоже, мы с ней на несколько лет моложе остальных. Мы очень разные, но объединены ощущением чужеродности, неизбежно возникающим у эмигрантов, и мы так или иначе нуждаемся в поддержке этого клуба, который, чтобы дать нам ощущение причастности, пытается создать для нас среду, схожую с покинутыми нами европейскими странами.

Женщины дружелюбны, но мне как новичку не избежать обязательных вопросов. Под прикрытием белой льняной скатерти я нервно тереблю заусенец на большом пальце. Вскоре мы обнаруживаем нечто общее: Кейт училась в университете в Бристоле, поэтому хорошо знает город, а муж Клодин работает в офисе Тома в порту. К моменту, когда официант приносит наши закуски, я начинаю немного расслабляться.

Кейт кажется особенно милой. Мэй рассказала ей, что меня интересует лоскутный квилтинг, и она достает из своего рюкзака книгу, которую принесла для меня.

– Вот хороший вариант для начала, – говорит она, показывая страницу, на которой перечислены приспособления, используемые квилтерами.

– Я понятия не имела, что мне все это понадобится, – признаюсь я. – Думала, что это процесс разрезания ткани на кусочки и сшивания их вместе.

Кейт смеется.

– Поначалу многие ошибочно думают именно так и учатся на горьком опыте. Но лоскутное шитье – это одновременно красота и точность геометрии. Предварительная подготовка позволяет добиться хороших результатов. Но не волнуйся, – продолжает она. – То, что указано в списке, не понадобится разом. Мы можем вмести отправиться в торговый центр, в магазинчик, где продают товары для рукоделия. Я помогу выбрать основные материалы, которые будут необходимы, чтобы приступить к работе. В Хабусе есть несколько лавок с тканями, я могу тебе как-нибудь показать. У тебя есть конкретные задумки?