Вивьен тщетно пыталась унять дрожь, пробегавшую по телу. Ей так хотелось быть с ним, рассказать ему все о себе, о том, почему она приехала в Бостон. А еще она хотела, чтобы Кристиан Ричардсон навсегда остался с ней рядом.

Кристиан почувствовал, что она дрожит.

– Замерзла? Пойдем в машину. – Он чмокнул ее в лоб, обнял и привлек к себе. Ему не было холодно. Напротив, он весь горел. В его теле кипел целый вулкан страсти, заставляя кровь быстрее бежать по жилам. Порой он чувствовал себя рядом с Вивьен канатоходцем, ненадежно балансирующим над пропастью, но знал, что не остановится ни перед чем, только бы завоевать эту застенчивую девушку с фиалковыми глазами.

Еще через несколько минут они уже ехали по ночным улицам Бостона к дому Вивьен. Первый раз в жизни Кристиану захотелось, чтобы у машины спустило колесо, или кончился бензин, или еще что-нибудь.

Вивьен же хотелось рассказать Кристиану о Филадельфии, о своем детстве и юности, которые она провела на ранчо в Кентукки среди милых, добрых, трудолюбивых людей, где ее жизнь не была омрачена никакими неприятностями и проблемами. Эта идиллия закончилась, когда мама, для которой ранчо «Рамона» было родным домом, умерла, а ее забрал к себе отец. Они некоторое время переезжали с места на место, пока не остановились в Филадельфии. Отец открыл свое дело и снова женился. Мачеха Вивьен оказалась замечательной женщиной, она всегда будет вспоминать ее с благодарностью и теплотой.

Все эти воспоминания причиняли ей боль, ранили сердце, вновь открывали еще не зажившую рану. Но, видимо, настал момент, когда ей просто необходимо было поговорить об этом с кем-то – и этим кем-то был Кристиан Ричардсон.

– Ну, вот мы и приехали, – сказал он без воодушевления, останавливая машину перед домом Вивьен. Потом вышел из машины, обошел ее и открыл дверцу со стороны пассажира.

– Я не хочу, чтобы этот вечер заканчивался, – сказал он, глядя на нее.

– Возможно, ты будешь удивлен, но я тоже, – улыбнулась она.

Вивьен затаила дыхание, когда Кристиан наклонился, подхватил ее на руки и вынес из машины. Затем поставил на тротуар и, не отпуская, заглянул ей в глаза.

– Правда?

– Да.

Пока они шли к двери, его рука лежала у нее на талии. У подъезда он остановился и поцеловал ее в щеку.

– Позволь мне проводить тебя до квартиры, чтобы я был уверен, что ты благополучно дошла. Потом я уйду.

Вивьен была потрясена, обнаружив, что не хочет, чтобы он уходил. Эта мысль была такой неожиданной, что у нее дрожали руки, пока она открывала ключом дверь подъезда, а ноги стали ватными и плохо слушались, пока они шли через вестибюль и поднимались на лифте. Она остро, каждой клеточкой своего тела ощущала его присутствие.

– В скором времени я собираюсь переехать. Присмотрела себе новое место, где на первом этаже у меня будет контора, а на втором – квартира.

– Я помогу тебе переехать. – Кристиан тут же ухватился за такую прекрасную возможность побыть с ней подольше, лучше узнать ее.

Когда они подошли к дверям ее квартиры, Вивьен повернулась и посмотрела на него.

– Спасибо тебе за чудесный вечер.

– Это я должен благодарить тебя, что согласилась разделить его со мной, – проговорил он подозрительно охрипшим голосом, глядя на нее с теплыми искорками в зеленых глазах. – Он взял ее руку, поднес к своим губам и, перевернув ладонью вверх, поцеловал. – Спокойной ночи, Вивьен. Я позвоню тебе завтра.

– Спокойной ночи, – пробормотала она, силясь выбраться из чувственного тумана, который обволакивал ее от его теплого взгляда, нежного прикосновения, хрипловатого голоса.

Он улыбнулся ей на прощание и на мгновение прижался своим горячим ртом к ее подрагивающим губам, затем вскочил в кабинку лифта и, прежде чем двери закрылись, помахал ей на прощание.

Вивьен вошла к себе, все еще улыбаясь, дотронулась пальцами до своих губ, словно старалась сохранить его поцелуй навсегда. Кристиан Ричардсон ворвался в ее жизнь словно огненный вихрь или ураган, который подхватил и закружил ее над землей, и ей казалось, что она парит в воздухе, не чуя под собой ног от счастья.

Две недели спустя наступил день переезда в новый дом. Вивьен стояла посреди своей старой квартиры, в которой сейчас царил такой хаос, который, по всей видимости, был до сотворения мира, и никак не могла сосредоточиться на насущном, ибо все ее мысли занимал Кристиан. Весь день, с самого раннего утра, он был с ней. Помогал переезжать, как и обещал. В данный момент он был в ее новом офисе, занимался его обустройством, но скоро должен был вернуться. Эта мысль наполняла ее сердце радостью. Она тихонько засмеялась, заворачивая тарелки в бумагу.

– Вы что-то сказали, мисс?

– Нет-нет. – Она покачала головой и улыбнулась рабочему, занимающемуся погрузкой упакованных вещей. – Вот эта коробка уже готова, можете уносить.

Не могла же она рассказать постороннему человеку то, чем были заняты ее мысли все это время: вчерашним вечером, который они провели вместе с Кристианом, как вдвоем ходили на рынок и долго выбирали лосося, а потом запекли его в духовке и ели, запивая белым вином. Прошедший вечер был просто удивительным. Вивьен даже не подозревала, что между мужчиной и женщиной могут быть такие чудесные отношения.

Она снова рассмеялась, но тут же осеклась, увидев, что рабочий вернулся за очередной коробкой и как-то странно посматривает на нее.

– Ну, это последняя, так что я поехал, – сказал он. – Встретимся на новом месте. Ключи у меня есть.

Она с серьезным видом кивнула, сдерживая счастливую улыбку. Парень и так уже, наверное, думает, что у нее не все в порядке с головой. Впрочем, он не так уж далек от истины, решила Вивьен. Она и есть ненормальная, потому что позволила Кристиану Ричардсону прочно войти в свою жизнь. И теперь испытывает восторг и страх одновременно. Они виделись почти каждый день. Все ее твердые намерения вести уединенный образ жизни и не впускать никого в свой маленький мирок растаяли, как туман под лучами солнца.

В последние дни Вивьен много размышляла над тем, все ли она правильно делала эти последние полтора года. И пришла к выводу, что поступала глупо, прятавшись от людей. Нельзя прятаться всю жизнь, да и от себя не убежишь. Теперь она думала о том, что, вероятно, следовало не убегать, а остаться в Филадельфии и встретиться со всеми неприятностями лицом к лицу. Тогда по крайней мере ей не пришлось бы скрываться и она могла бы жить открыто. С тех пор как она встретила Кристиана, понятие «жить открыто» приобрело для нее новое значение. Не один раз за эти последние две недели Вивьен спрашивала себя: а не проще ли было с самого начала принять удар, дать отпор недоброжелателям и бороться за право жить дальше? Теперь же ко всем уже имеющимся проблемам добавилась еще одна – Кристиан Ричардсон. Он был еще более настойчив и убедителен, чем ее внутренний голос. Она понимала, что нуждается в нем, в его обществе, его нежности, его страсти, наконец, и той жизни, которую он перед ней открывает.