Беленус посерьезнел, нахмурился.

– Наверное, ты захочешь узнать, – проговорил он. – Город, который ты показал мне в своей памяти, известная в девяти морях Генуя и весь тот край… захвачены. Войско крылатых созданий и солдат с отнятой душой заняло все побережье. И вряд ли они остановятся на этом.

Внутри все прихватило льдом. Салика… мэтр Лидио…

– Откуда тебе это известно?

– Фейри с материка принесли весть. У нас свои способы общения, маг Юрато.

Вот как все повернулось…

– Эльфы называли захватчиков слугами Хаоса. Ты понимаешь, о чем они? – спросил Финеас, не надеясь на ответ.

«Ненадежды» оправдались. Выражение лица сида сделалось неопределенным, и Финеасу ничего не стоило предугадать, что он услышит в следующий момент.

– Мое понимание мало значит для тебя – ты человек, а не фейри. Если надумаешь разобраться, разберешься сам. А сейчас отдыхай, обещаю, тебя не потревожат.

Очередная высокопарная муть. Все эти дивные народы, будь то эльфы или сиды, живут в своем обособленном мире, закрытом для остальных. Даже с орками проще договориться, чем с ними. Ну, с некоторыми из орков.

Ничего не оставалось делать, как и впрямь лечь спать.

Наутро Финеас проснулся, замерзший и продрогший насквозь. Спасибо, что не вымокший, и то счастье. Сиды могли бы охранить его своим колдовством, но, очевидно, разобиделись на отказ войти в холм и оставили без погодной защиты. Пришлось скрючиться на голой земле под деревом, завернувшись в походное одеяло. Вот попробуй пойми этих фейри!

Кряхтя, маг поднялся и принялся разминаться. Надо было пожертвовать частью собственных сил или выжать последние капли из амулета, но организовать хотя бы легкое прикрытие на ночь. Перестраховался, не стал тратить энергию, расплачивайся теперь.

Беленус объявился спустя час, указал, куда идти, и даже был так любезен, что предупредил о некоторых магических ловушках, могущих попасться на пути.

Вновь потянулись узкие глены, заросшие папоротником и мхом, виляющие меж взгорий. Порой дикая коза или олень мелькали вдалеке, но убегали, завидев фигуру бредущего человека. Показалась и тут же спряталась в ближайшем кустарнике мордочка зайца. Кричали чайки, черные дрозды проносились высоко над головой со своим «три-тренк», а в траве, если присмотреться, можно было углядеть пестрые крылышки задержавшихся с отлетом в жаркие края коростелей.

До обещанных сидом камней Финеас добрался, когда солнце начало клониться к западу, окрашивая прохладную октябрьскую лазурь неба в рябиновые тона. Преодолев препятствие – не без помощи магии, – он обнаружил, что стоит на пологом гребне одного из горных склонов. Внизу лежала долина. Патиновые и красновато-бурые лесные полосы пересекали ее вдоль и поперек, взбираясь на скалы и теряясь в дальних овражках. Один край глена заканчивался узким белопесчаным серпом, который лизали волны округлого озера. Вдоль противоположного склона горы вилась впадающая в озеро речушка. Там, где она вынуждена была прыгать по камням, бурлила пена горчичного цвета, выдавая залежи торфа где-то неподалеку.

Именно так описывал место огнегривый сид. Это было оно. Лох Тей.

Финеас замер, оглядываясь. Тишина. Пустота. И…

У подножия скалы, чуть скрытый листвой, таился уютный деревянный домик с каменным основанием. Ничего, что могло бы выдать эльфийское строение, но деревья вокруг выглядели свежее и крупнее своих собратьев на верху горы. У них будто только наступила весна – столь юной зеленью были покрыты их кроны.

Темный маг улыбнулся. Кажется, он нашел то, что искал.

Спускался осторожно. Не хотелось нарваться на какую-нибудь эльфийскую волшбу. Но ее не ощущалось, и, подойдя к дверям, он уже стучался в них с изрядной смелостью.

Домик остался безмолвным. Однако безмолвие не было холодным, как в покинутом жилище; нет, дом жил, дышал, из приоткрытой ставни, заботливо выкрашенной в оливковый цвет, тянуло теплом, над крышей курился легкий дымок, словно хозяин растопил камин и вышел ненадолго прогуляться по берегу озера. Под карнизом виднелись начертанные руны, незнакомые Финеасу, а рядом с огромным дубом примостилась скамеечка с брошенной поверх циновкой.

Звука шагов он не услышал. Для мага голос возник сразу и ниоткуда.

В напевном его дыхании взволновались душистые травы под веянием ветра, а закатные лучи нырнули в морскую бездну, и серебристая дорожка от восходящей луны разлилась по глади вод. Голос на грани сновидений, сумеречного зова, матовой глубины, где находят себе пристанище мечты.

– Что ты ищешь здесь, темный маг?

Финеас медленно обернулся.

Имя сорвалось с губ против воли.

– Исилвен?

Женщина, стоящая на границе леса и реки, замерла. Безотчетно повела перед собой ладонью, будто рассеивая морок.

– Как ты узнал обо мне?

Финеас молчал несколько секунд, а затем низко поклонился.

– Я давно тебя искал… Прошу, не бойся, я не причиню тебе зла.

Спина сладко выгнулась, тихий выдох взлетел к потолку, затянутому расписными тканями, капли пота скользнули по животу. Утомленно откинувшись назад, девушка уперлась руками в перину. Волосы цвета темной вишни прилипли к влажным лопаткам, веки на мгновение прикрыли янтарную радужку глаз, а пальцы сгребли и безжалостно скомкали простыни. Тело под девушкой заворочалось, волосатая лапища припечаталась к ее бедру, оставляя красноватый след на молочной коже. Грубый голос проворчал:

– Умница, детка… А теперь давай-ка слезай и принеси мне вина.

Девушка подняла запрокинутую голову, открыла глаза, но не двинулась с места. Ее взгляд упал на мясистое лицо с жирными бровями и брюзгливым ртом – мужик начал приподниматься.

– Подожди, мой медовый, – проворковала она. – Я еще не закончила.

Она наклонилась так близко, что ее носик почти коснулся рыхлого, брюквообразного носа мужчины, улыбнулась. Розовый язычок облизнул губы – сначала свои, потом чужие, а затем проник внутрь приоткрытого рта. И янтарная радужка вдруг надломилась, багровая полоса пересекла ее наискось – одна, вторая… Мужчина вздрогнул, попытался отстраниться, девушка впилась в губы еще сильнее. Алая струйка скатилась на постель, а радужка расцветилась новыми линиями. Жирнобровый взвыл, задергался в конвульсиях. Схватить девчонку, отбросить, отшвырнуть от себя! Выкинуть прочь! Руки поднялись и упали, отказываясь повиноваться, глаза распахнулись в немом ужасе.

Улыбка девушки треснула оскалом. Багровая волна нахлынула, полностью заливая янтарь.

Кто это?! Что за инфернальное создание! Нет!

Ее губы вжимались все плотнее и плотнее. Щеки мужчины налились синевой, судорожные корчи охватили тело и… стали ослабевать. Стон вырвался еще лишь раз и затих; закатились глаза, вываливая мутные белки.