— Слушай, Нереа, а чем он занимается? — спросила я, вооружившись вилкой.

— Кажется, он работает кем-то вроде медиааналитика. Толком не знаю, какое-то сложное и перспективное направление.

На столе завибрировал «Блэкберри», и Нереа, протянув руку с идеальным маникюром, взяла его и взглянула на экран.

— Смотрите-ка, эсэмэска от него. Ему нравится посылать мне сообщения, когда мы не вместе. Прочесть вам?

— И почему все на свете обзавелись этими чертовыми «Блэкберри»? — возопила Лола.

— Кроме меня, — отозвалась я с набитым ртом.

— Успокойся, Лола, тебе он не нужен, у тебя есть ежедневник. — Нереа произнесла слово «ежедневник» с благоговением, как будто речь шла о сакральном предмете.

Попытавшись сдержать смех, я подавилась куском карпаччо.

— Читай-читай. Не беспокойся за Валерию, она все время давится.

Меня снова разобрал смех, но смеяться я уже не могла. От меня и без того потребовались титанические усилия, чтобы сохранить способность дышать носом.

«Привет, птичка, надеюсь, ты хорошо проводишь время с подругами. Мне страшно, когда дамы в таком количестве собираются вместе! А знаешь, я соскучился. Прибережешь для меня завтрашний вечер? Обещаю рано доставить тебя домой, мы только выпьем бутылочку. А пока посылаю тебе поцелуй, который, уф, мне не терпится тебе подарить».

Кармен появилась ровно в тот миг, когда Нереа снова убирала «Блэкберри» в сумочку. Подруга присела на секунду рядом со мной, постучала по спине и, подвинув стакан воды, поинтересовалась, о чем мы говорили.

— Нереа читала сообщение от своего парня, а Валерия подавилась, как всегда.

— Он не мой парень, мы просто иногда встречаемся, — запротестовала Нереа.

— Я тоже хочу парня. В настоящей момент из нашей компании только у меня никого нет, — проворчала Кармен, возвращаясь на свое место за столом.

— Не говори глупости. Стоит ли вообще заниматься поисками мужчины? Нам и в одиночестве неплохо! — сказала я, прокашлявшись и обретая наконец нормальный цвет лица.

— Не обижайся, Валерия, но твое мнение по данному вопросу слегка обесценивается тем фактом, что ты уже шесть лет замужем за мужчиной твоей мечты, — напомнила Нереа.

— Ну да! — Я пренебрежительно фыркнула.

— А твой коллега? Как его зовут? — с полным ртом спросила Лола у Кармен.

— Борха, — подсказала Нереа, нередко удивлявшая нас своей отличной памятью.

— Значит, Борха… — кивнула Лола. — И что там с Борхой? Он уже добрался до твоего артишока или по-прежнему жмется?

Мы дружно уставились на подругу. Не понимаю, почему нас все еще удивляли лингвистические изыски Лолы, и вот теперь слово «артишок» зацепило всех. Кармен предпочла прояснить ситуацию, спокойно ответив:

— Борха на тех же позициях. Он не стал ближе, но и не отдалился.

— Тебе следует проявить инициативу, — посоветовала я. — Пригласи его, причем не просто так. Это должно быть определенное приглашение, ты понимаешь? Не надо говорить: «Как-нибудь мы могли бы зайти в бар выпить по рюмочке». Нужно сказать так: «Мне очень хочется посмотреть новый фильм в выходные, ты пойдешь?»

— Или так: «У меня цветная капуста — пальчики оближешь. Не сдобришь ли ты ее бешамелем?» — И Лола заразительно засмеялась в свойственной ей шумной манере.

Нереа, не удержавшись, тоже прыснула.

— Ты неподражаема, — прошептала она.

Кармен вспыхнула:

— Нет, я не смогу.

— Конечно, не сможешь. Это он должен тебя пригласить, — решительно заявила Нереа, накладывая себе в тарелку салат.

— И почему приглашать должен именно он?

— Карменчу, не обращай на них внимания, — негромко посоветовала Нереа.

— Необходим более весомый предлог… — объяснила нам Кармен.

— Следовательно, мы должны придумать убедительный повод, мероприятие, где ты будешь обязана появиться с сопровождающим, — улыбнулась я. В голове у меня начал созревать план, пока, впрочем, весьма расплывчатый.

Я пришла домой далеко за полночь. Муж смотрел по телевизору ночную трансляцию передачи «Магазин на диване» и меланхолично пережевывал жвачку. Пошатываясь, я постояла у кровати и, прежде чем рухнуть на постель прямо в балетках, сообщила Адриану, что мы устраиваем дома небольшую вечеринку.

— А подробнее?

— Кармен нужно склеить одного парня.

— А какую роль в этой истории играет наша квартира? Это сакральное место или что?

Я не ответила, сосредоточившись на поиске ответа на сложный вопрос: я сама вращаюсь над кроватью или кровать вертится вокруг меня?

Наутро я объяснила Адриану свой план. Правда, сначала мне пришлось выпить пару таблеток аспирина, чтобы снять симптомы жесточайшего похмелья, вызванного неумеренным употреблением красного вина в сочетании с коктейлями «Кайпиринья». План состоял в следующем: мы устроим небольшую вечеринку для узкого круга — только мы и мои подруги с приятелями, для массовки. А у Кармен появится повод намекнуть Борхе, что ей необходим спутник, поскольку все гости придут парами и она в одиночестве будет чувствовать себя неуютно. Судя по тому, что она о нем рассказывала, он точно предложит ее сопровождать.

Удобным поводом для вечеринки я сочла показ для самых близких друзей новой коллекции фотографий Адриана. Откровенно говоря, стены нашей гостиной всегда пестрели сотнями снимков, но Борха этого не знал. Он мог решить, что мы специально развесили их, устроив настоящую выставку, не так ли?

Адриан немного поворчал. Он подчеркнул, что не умеет подстраиваться под стереотипное представление о «художнике», распространенное в среде обычной публики, которая приходит на выставки фоторабот. Но он быстро угомонился, сообразив, что список избранных не превышает восьми человек, включая нас. Это было оптимальное количество гостей — больше в нашей квартире ни за что не поместилось бы.

Всю неделю я энергично занималась приготовлениями, невероятно воодушевленная своей затеей. Меня начинало беспокоить, что в последнее время я стала превращаться в вареную свеклу. И теперь я верила, вернее, хотела верить, что небольшая встряска благотворно повлияет на творческий процесс. Дешевые оправдания, конечно, чтобы избавиться от внутренних терзаний из-за того, что ничего путного мне написать не удавалось. Однако, помимо оправданий, только это и смогло заставить меня взбодриться и… причесаться.

Кроме того, я с удовольствием предвкушала знакомство с Борхой. Он представлялся мне положительным персонажем любовного романа — славным парнем, которого героиня не замечала до тех пор, пока он, красавец мужчина, не разбил ей сердце. Воображение рисовало мне сцены, так и просившиеся на экран: герой с внешностью Хамфри Богарта стоял, облокотившись на барную стойку в зале ресторана, где играло фортепьяно; он меланхолично курил одну сигарету за другой и пил неразбавленный виски. Чушь несусветная, ясное дело, поскольку что-то мне подсказывало: у Борхи простодушное юношеское лицо, если он понравился Кармен.