То есть если бы Ковров послал команду на опасное мероприятие (да ещё и незаконное), будучи генералом на службе Родине, он бы места себе не находил: висел на телефонах, вздрагивая от каждого звонка, нервными шагами мерил кабинет и считал бы медленно ползущие минуты.

Ну а случись в то время неудача, да ещё и с потерями, — Игорь Викторович страшно переживал бы, кипел, как паровой котел, и был бы либо на грани нервного срыва, либо в предынфарктном состоянии.

Теперь сравните, как вел себя генерал в настоящее время, послав команду на выполнением опасного и трижды незаконного задания.

Он азартно играл в волейбол.

А получив известие о провале операции и потерях — что сделал?

Принял душ, пошел пить чай, а потом с удовольствием закурил душистую сигару. Да, надо сказать, что на службе Родине генерал не курил — в их ведомстве это не приветствовалось, а теперь ему почему-то стали нравиться сигары.

Однако это уже детали, а суть в том, что сейчас Ковров ни перед кем, кроме себя любимого, не отвечал.

Поэтому сейчас он был спокоен, как танк на велосипедной парковке, и это спокойствие его самого удивляло и даже забавляло.

Ну подумаешь: не срослось там что-то…

Сейчас приедут ликвидаторы, разберемся, что там за беда, вставим кому надо — перекидаем задачу по новой, опять отправим…

Никаких проблем!

В общем, чудеса, да и только. Это была высшая степень свободы: вот она, разница между зажатым в тиски параграфов чиновником, пусть даже самого высшего ранга, вынужденным сопоставлять и тщательно выверять каждый свой шаг с инструкциями, чаяниями начальства и интересами клана, — и свободным охотником, который сам себе хозяин, волен делать всё, что взбредет в голову, и никто над ним не властен.

Всё это было настолько ново и необычно для Коврова, что пребывание в ранге «сам себе Бог и судья» порой кружило голову и пьянило не хуже крепкого вина…

* * *

Вскоре прибыли ликвидаторы.

Слава Зубов — невысокий, коренастый крепыш, служивший некогда под началом Коврова, коротко доложил о результатах операции.

Результаты были, как и официальный статус генерала, не просто ноль, а сплошные минусы. Уезжали восемь, вернулись шестеро, один выбыл насовсем, второй на ладан дышит, в любой момент может присоединиться к первому. Задача не выполнена.

И у Зубова, и у бойцов настроение было препаршивое. Стояли кружком, смотрели в землю, ожидая вердикта, и боялись поднять взгляда на генерала. Мало того что облажались на ровном месте, так ещё и досада всех терзала: мастера, ветераны, у каждого за плечами не один десяток сложных операций — а словили очко на такой глупости, что даже и вслух произносить стыдно.

Задача-то была — проще некуда: подкрасться к окну, посмотреть, подтвердить, что подходящий момент для захвата…

А суровые воины засмотрелись там на… Гхм… Ну в общем, понятно, на что именно, — звуковое сопровождение все слышали и имели возможность понаблюдать со стороны за игрищами объекта…

Увы, такое иногда случается даже с самыми крутыми профессионалами. Да будь ты хоть семи пядей во лбу Терминатор с железной задницей, но как ни крути, мужская натура неисправима.

Ковров не рефлектировал, никого не ругал, молча слушал, одновременно осматривал раненого и поглядывал на часы.

Реанимобиль должен был прибыть с минуту на минуту.

— Сказал что-нибудь?

— Да, сказал, что стреляла девка с сиськами. Потом укололи, обрубился, больше в себя не приходил. Вот, кстати, её права — в тачке взяли. — Зубов передал генералу водительское удостоверение.

— Девка с сиськами, — задумчиво повторил Ковров, рассматривая удостоверение. — Ну… В общем, нормальное явление. Было бы странно, если бы она была без оных или, скажем с… гхм-кхм… но тогда это уже была бы не девка…

Генерал понимал толк в ранениях. Жить бойцу осталось совсем не долго — и это было очень скверно. Первая операция, глупейший провал, два трупа…

Это очень плохой старт. Какие бы они ни были профессионалы, настрой на работу и командный дух формируется именно на старте, а коль скоро игра будет короткой и крайне напряжённой, вполне может случиться, что этот самый настрой так и не успеет сформироваться. И в самый ответственный момент это может самым печальным образом отразиться на всей операции.

— Может быть… того… — Зубов кивнул на раненого и, тяжело сглотнув, выговорил роковое: — Ну, чтоб не мучился… А?

— В смысле, прикончим его? — беспощадно уточнил Ковров.

— Ну… всё равно ведь не жилец…

— Слава, а ты что, считаешь, что мы банда? — тихо спросил Ковров.

Зубов замялся, опустил взгляд и в растерянности пожал плечами. Что ответить? По факту вроде так и выходит: босс — особо опасный преступник, всё, что они творят, — незаконно, а раненый сам во всем виноват — так глупо подставился, что…

— Нет, понятно, что я уже не генерал и теперь уже не у власти, — спокойно продолжал Ковров. — Но то, что мы сейчас делаем, — мы делаем во благо своей страны и против отъявленных мерзавцев. И думаю, всем здесь ясно, что по-другому быть не может. Или кто-то сомневается в этом?

Бойцы угрюмо молчали, всё так же не смея поднять взгляд.

— Слава, ты вообще каким местом думал, когда решил, что мы можем прикончить своего бойца?

— Да нет, вы не так поняли! Просто… Понимаете…

Тут на площадку очень вовремя ворвался запаздывающий реанимобиль, и Зубов с облечением перевёл дух: генерал поспешил к врачам, чтобы отдать распоряжения насчет раненого.

— А вы, я так понял, по дороге на пляж заехали?

— Да мы летели во все колеса! Но там небольшая пробка, так что…

— Если человека не спасете, я вам обоим забью по пробке из свинца в самое сокровенное место по выбору команды. — Ковров кивнул на бойцов. — А теперь бегом взяли — и спасли. Шевелись! Хоть наизнанку вывернитесь, но человек должен выжить, другого результата я не приемлю. Зря я, что ли, вас отобрал — лучших из лучших…

Врачи забрали раненого, принялись колдовать над ним в реанимобиле, а Ковров наскоро завершил воспитательную работу:

— Да, я понимаю: это глупость и халатность. Но… это наш человек. Мы его отправили на задание, а теперь прикончим? Слава, ты бредишь.

— Да я не…

— Молчи грусть, молчи. Мы его вылечим, подымем на ноги, и он ещё не раз послужит нам: за битого двух небитых дают. А работать нам ещё не раз придётся, я собираюсь тут развернуться, так что…

Бойцы слушали напряжённо и внимательно, подняли наконец глаза, пытливо всматривались в лицо генерала.

Фальшивить нельзя, люди вроде бы простые, грубые и жёсткие, но в то же время обладающие развитым животным чутьём, как и подобает матерым волкодавам их разряда, так что попробуй только выдать неверную ноту — «выкупят» враз.