в процессе… – Бикни пошарил по карманам своего облезлого зеленого пальто и, выудив из одного надгрызенное имбирное печенье, протянул его мальчишке.

Жуя сухое безвкусное печенье, Билли пожаловался:

– Плохие дни! Совсем никто не натирает башмакс. Снег идет и снег под ногами. Зачем натирать башмакс, если он все равно сразу же грязнулится.

– Тогда зачем здесь мерзнуть? Иди домой.

Билли обретался в котельной на Угрюмой улочке. Он забирался туда ближе к полуночи, когда тамошний кочегар мистер Кокридж засыпал, забывшись, с бутылкой сливовой настойки в руке. И пусть место это было не лучшим для ребенка, но там хотя бы было сухо, тепло, почти не объявлялись крысы (по четным дням недели), а пьяный кочегар мог проспать подряд дюжину часов.

– Мистер Кокридж велел нос не ткнуть в котельную, – грустно ответил мальчик. – Сказал, что если нет денег, то нет и подстилки у котла. Злющий бормотун.

Бикни понимающе вздохнул – найти ночлег в этом городе, если у тебя в карманах сквозняки отплясывают, очень трудно – ему ли об этом не знать.

– Можешь попытать счастья на чердаках неподалеку от Бремроук. Там есть сухие закутки.

– Не-е, там всема заправляют Длинный Финни и его свора «Облезлые Хрипуны».

Бикни нахмурился.

– Если тебя кто-нибудь из них тронет, скажешь Длинному, что Бикни его лично выловит за шиворот и уши ему надерет, а потом еще насыпет раскаленных угольев в карманы.

– Ты добряк, Бикни, – прошамкал мальчишка. – Но Длинный шныряет на подачках у мистера Киттона. А с ним лучше даже слухом не встречаться.

– Это да, – буркнул Бикни. – Братство Крысоловов – опасные парни. Но и на них управа найдется.

– Это кто?

– Ну, не знаю. Братство Кошколовов, какое-нибудь…

Билли было рассмеялся, но его смех перерос в жуткий кашель.

– А ты, Бикни, куда идешь? – перевел тему мальчик, откашлявшись. – Ищешь карманы толстяков?

– Артур тут затевает праздник, – угрюмо сообщил Бикни. – И я ищу игрушки… ну, украшения на праздничное дерево.

– Это что? Это как? – пораженно пролепетал мальчишка. – Как у настоящих людей?

– Ну да.

– А зачем?

– Не знаю, – признался Бикни. – Артурова причуда. Сказал, все заслуживают праздника, и мы тоже.

– Не-е, мы – не-е. – Мальчик потер руки в здоровенных перчатках. – Кушать хочется.

– Да, – кивнул Бикни. – И мне. Какие уж тут праздники, если в желудке пыль перекатывается. Ладно, пойду я. Ты не мерзни тут всю ночь, и не вздумай идти в локомотивные цеха. Вон старый Мабба из Прикварталья думал там погреться у котлов, так его собаки местные загрызли – паровозники их специально голодными держат и натравливают на таких, как мы. Лучше к медноголовым на улицу Файни пойди – среди пожарных каждый третий добряк. Глядишь, повезет.

– Это ты, добряк, Бикни. Очень добрячный.

Бикни вспомнились спящая девочка и то, как он набивал карманы ее игрушками. Он покачал головой, а мальчишка продолжил:

– Я бы стащил для тебя праздник, если бы умел красть. Но только для тебя…

Бикни попрощался с мальчишкой и двинулся дальше.

Он и сам не знал, что ему теперь делать, куда идти. Он устал, замерз, проголодался и к тому же не добыл ни одной ёлочной игрушки.

Бикни не мог отправиться домой. Во-первых, у него не было дома, если не считать милого сердцу паба «Слюнявый Крилби», на чердаке которого Бикни позволяли ночевать благодаря тому, что он не подпускал к заведению прочих воришек. Ну а во-вторых, Артур ведь рассчитывал на него. Зная предприимчивость и находчивость друга, Бикни не сомневался, что тот уже давно раздобыл праздничное дерево…

Затрещал трамвайный звонок, и к станции «Поваренная площадь», отфыркивая дым из труб, подполз скрипучий вагончик.

– Ловись, ловись рыбка… – раздался хриплый голос неподалеку, и Бикни повернул голову.

В закутке у скопления горячих труб на ящике сидел престарелый джентльмен в красно-зеленом лоскутном шлафроке и в ночном колпаке ему в тон. Из-за этого колпака и острой, торчащей под углом бородки, голова джентльмена походила на месяц.

Сам он сжимал в руках удочку и с ее помощью пытался выловить что-то в открытом канализационном люке.

Это был мистер Морбиньяк, которого местные называли не иначе, как «Мистер Морби». Мистер Морби был чудаком. Он повсюду расхаживал в своем странном костюме и время от времени веселил прохожих странным поведением: то он ходил задом-наперед, то гонялся за птицами, лазая по водосточным трубам, то забирался на крыши ползущих по улицам «Трудсов», видимо, считая их своими собственными трамваями. Чего он только ни вытворял, этот мистер Морби.

– Добрый день, мистер Морби, – поздоровался Бикни, подойдя к чудаку.

– Тише-тише, Бикни, – ответил тот, подняв прищуренный взгляд на воришку. – Рыбу распугаешь.

Бикни пожал плечами.

– Кого ловите? – прошептал он, заглянув в разверстую пасть люка. Внизу была лишь темнота.

– Как кого? – удивился чудак. – Сомика из канализации. Уже три часа пытаюсь поймать, да никто не ловится…

Обладатель колпака крутанул ручку на удочке, наматывая леску. Из люка поднялся голый, как всеобъемлющее разочарование, крючок. Чудак с досадой поморщился и, достав из большой шляпной коробки, которая стояла рядом, червячка, ловко насадил его на крючок, после чего снова спустил леску в люк. Прочие червячки – а ими коробка была наполнена доверху – закопошились, в страхе ожидая своей очереди.

– Хочу поймать сомика себе на ужин, – продолжил мистер Морби. – Все бегают-пыхтят в поисках гуся на праздничный стол, а у меня будет печеный сомик.

Бикни наделил его полным сомнения взглядом.

– Вы уверены, что они вообще там есть? Это же просто байки, про сомов в канализации.

– Есть-есть, – убежденно ответил чудак. – Просто они хитрющие: наживку забирают, но сами не ловятся…

– Не хочу вас огорчать, но я не уверен, что внизу плавают сомы, мистер Морби.

Чудак вскинул указательный палец и с горячностью заявил:

– Но кто-то же съедает моих червячков! Кто, если не сомы?

– Может, люди-кроты? – невесело усмехнулся Бикни.

– Ну же, мальчик мой, людей-кротов не существует. Это все знают.

Бикни кивнул.

– Не буду вам мешать, мистер Морби. Счастливого Нового года.

Чудак поднял на воришку грустный взгляд.

– Новый год, да… Я собирался отправиться на охоту за Человеком-в-красном, но мой… мой сачок порвался. Миссис Морбиньяк его никак не зашьет. А я