— Еще раз услышу что-то подобное, скормлю твой язык твоим же воронам, — сердито рыкнула старуха.

Йорн шумно выдохнул, но дальнейшие возражения оставил при себе.

Вновь воцарилась тишина.

Внезапно вода забурлила. Из неё вынырнуло с десяток новых щупалец, они овили Снорра, не оставляя ни одно свободного просвета на саване, и медленно утянули тело на дно. Грид радостно вскрикнула и обессиленно рухнула на колени, вжавшись лбом в сырую землю.

— Приняло… — захныкала она. — Болото приняло моего мальчика…

По толпе пробежал удивлённый и одновременно радостный ропот. Бенгата наградила Йорна укоризненным взглядом, в ответ на что он обескураженно пожал плечами.

Один за другим провожающие открыли стеклянные сосуды и освобождённые амевы не мешкая выпорхнули на свободу. Они взвились над головами и устремились к озеру, туда, где еще недавно плавало тело Снорра. Покружившись над водой, насекомые сбились в единую жужжащую тучу и медленно уплыли вглубь Курт-Орма. Пыльца искрами оседала на застывшую тёмную гладь и вскоре на поверхности озера, словно млечный путь в чернеющем небе, засияла лазурная тропа.

— Да будет светел твой путь, мой родной, — прошептала Грид, прижав руки к груди.

Шеонна провозилась с сосудом дольше остальных. Она не сразу разобралась, как открыть стальную крышку и Дорта поспешила ей на подмогу. Амева выскользнула из банки и закружила над девушками. Восхищённо наблюдая за ней, подруга вскинула голову и несколько лазурных пылинок упали ей на щеку. Шеонна не сдержала веселого смешка, а Дорта неуверенно улыбнулась в ответ.

— Тебе весело? — вдруг закричала Грид и, стремительно вскочив на ноги, бросилась на Шеонну.

Подруга неуклюже отскочила назад, выронив пустую банку, та упала на мягкую траву и откатилась к ногам Дорты. Руки Грид успели схватить лишь воздух перед лицом Шеонны, и Йорн поймал разъяренную мать прежде, чем она успела предпринять новую попытку нападения.

— Весело? — вновь завопила женщина. — Вы убийцы! Можешь лгать сколько угодно, но я знаю правду, и я собственными руками скормлю вас Шакле. Мой Снорр никогда и никому не причинил бы вреда, он не был вором и бандитом, в отличие от вас! Болота это доказали!

— Болота доказали лишь то, что твой сын получил прощение за всё, чтобы он не сотворил при жизни, — вмешалась Бенгата.

Грид ее не слышала. Обмякнув в руках Йорна она с мольбой взирала на людей.

— Чужаки привели беду в наши земли: они сеют ложь, убили моего мальчика и выжгли рощу! Неужели вы так легко простите им боль, которую они причинили нам и Болотам?

По толпе пробежал неуверенный ропот. Моё сердце замедлило бег.

— Я требую справедливости! Придать чужаков суду сейчас же, пока они не навлекли еще большую беду на наши земли! — не унималась Грид, зарождая семена недоверия и сомнения в сердцах людей.

— Ну хватит… — сокрушенно выдохнула Шеонна сквозь плотно стиснутые зубы. — Кто тут ослеп к очевидным вещам, так это вы. Совсем помешались на своем Снорре: «Мой Снорр не мог это, он не мог то!».

Шеонна решительно сбросила ботинки и уверенной походкой направилась к озеру.

— Надеюсь после этого вы отстанете от нас.

Незнакомый хрупкий старичок попытался остановить её, но подруга оттолкнула протянутые к ней костлявые руки, обтянутые сухой кожей, и смело шагнула в воду. В толпе кто-то испуганно вскрикнул, и провожающие разом смолкли, затаив дыхание. Жужжание одиноких амев, что еще кружили над водой, растворилось в оглушительной тишине.

Грид безумно оскалилась.

— Давай-давай, — подначивала женщина. — Покажи нам свою чёрную душонку. А ты чего встала?

Её полный ненависти взгляд обратился ко мне. Я растерянно открыла рот, но слова застряли в горле — я не понимала, чего она ждёт от меня и чего добивалась Шеонна. Но одно понимала точно: я хочу жить, а второе знакомство с тварью на дне может завершиться безрадостным исходом. Дважды мне не повезёт.

— Меня вам достаточно, — вмешалась подруга. Она коснулась взглядом каждого провожающего, напряженно застывшего на берегу, и с гордо вскинутой головой заявила. — Снорр и его друзья, один из которых нам известен, как Эд из Вереста, напали на нас по пути в Даг-Шедон. Они пытались ограбить нас, убить нашего друга и ранили моего брата. Нам пришлось защищаться. Вы не верите моим словам — словам чужака, но будете обязаны поверить Болоту.

Шеонна улыбнулась. И от этой улыбки у меня похолодело в груди. В ней не было знакомой мне теплоты и ободряющей нежности. От неё сквозило безрассудным озорством, неуместным весельем и самодовольством. Чтобы подруга не задумала, сейчас она вовсе не боролась за правду. Она бросала вызов себе и Болотам. Для неё это было очередным приключением.

Приключением, которое могло стоить жизни.

Я должна была ее остановить, но пальцы Бенгаты предупредительно сомкнулись на моём запястье, удерживая не месте. Старуха единственная не выказывала ни страха, ни удивления, ни тревоги, и в уголках ее губ притаилась лукавая улыбка.

Сморщенной рукой она махнула вперед — над водой один за другим зажигались изумрудные бледные огни, словно невидимый фонарщик прокладывал путь в окутанное мраком сердце Болот.

— Следуй за душами, — прошептала Бенгата.

Шеонна кивнула и, разгребая руками вязкий ил, решительно направилась вглубь озера. Оно казалось неглубоким, вода едва достигала подруге до пояса. Но вскоре её поглотила тьма, будто за спиной сомкнулась непреступная черная стена.

Тяжелый комок подступил к горлу.

Кошмар, который разделил нас с Эспером, о который я беспомощно билась каждый раз, когда пыталась дотянуться до друга, воплотился наяву, а я не помешала. Струсила.

Что если Шеонна тоже не сможет выбраться из этой тьмы?

— Идём, — Бенгата вырвала меня из оцепенения.

— Что произошло? — растерянно пробормотала я.

— Погляжу твоя подруга знает о наших традициях больше твоего, — туманно ответила Бенгата и настойчиво потянула меня в сторону тропы, поросшей колючим кустарником. — Идём.

— Куда?

— Встречать твою подругу на другом берегу.

— Скорее уж вылавливать её кости, — едко усмехнулась Грид, волочась следом.

Провожающие тоже не отставали.

Свет одиноких амев, кружащих у воды, остался позади, вокруг нас сомкнулись тонкие деревья, а нехоженую тропу окутал непроглядный мрак. В темноте зловеще скрежетали ветви, но стоило прислушаться к их скрипу, и он начинал казаться тихим плачем, взывающем о помощи или заманивающим в топь. Я старалась не давать волю своей фантазии и не думать о том, кому он мог принадлежать.

Не выпуская моё запястье, Бенгата уверенно прокладывала путь сквозь заросли, словно знала каждую кочку на этой тропе. Мне же приходилось двигаться наощупь. Низкорастущие ветви цеплялись за волосы — кажется, я оставила на них несколько прядей, выбившихся