Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Да-да, не в том смысле! – подмигнула Женька и отпила из кружки. – Так я и поверила!
- Не, ну если настаиваешь…
- Ой, свет в номере забыла выключить! – вспомнила Женька и попробовала встать, но Ромка не пустил.
- Плевать. Пусть горит. Пусть хоть все вокруг горит синим пламенем, но ты будешь моей.
Недопитый кофе и недоеденный бутерброд отправились на тумбочку. Женькина футболка полетела на пол. А следом за ней и шорты, и…
- Я тобой еще не налюбовался, Женечек… - шептал Ромка, целуя ее коленки. – Не напился, не надышался моим брусничным цветом…
В этот раз он был особенно нежен и бережен. И невероятно щедр в ласках. Отчего Женька окончательно потеряла голову. Лишь самым краем сознания уловила, что концерт закончился. Из-под окна доносился шум и веселые голоса – пансионатчики возвращались после мероприятия.
Вскоре за дверью послышались шаги – кто-то шел по коридору. Женьке даже показалось, что шаги остановились у Ромкиной двери, а через минуту направились в обратную сторону. Потом за дверью топтались уже две пары ног, но они тоже удалились восвояси.
Но Женьке было все равно – кто там ходит и зачем. Она с упоением изучала Ромку, ярко выражала восторги, шептала откроенные признания. С губ рвалось еще одно слово – то самое, но Женька нечеловеческими усилиями удержалась:
«Я ему скажу, он мне скажет – и как потом расставаться? Ромка прав – пусть самые важные слова и поступки будут при встрече».
Перед рассветом они все-таки заснули – в обнимку, тесно прижавшись друг другу. И южное солнышко пожалело утомленную парочку – не стало лезть в глаза, а деликатно – на цыпочках - поднялось из-за горизонта, прячась за пушистыми облаками.
Женька сквозь сон слышала, как Ромка сопит ей на ухо, и блаженно улыбалась. Будто в Ромкином дыхании была заключена величайшая в мире тайна и самое большое сокровище.
Впрочем, так оно и было.
Глава 44. День восьмой. Давай, до свидания!
Проснулась Женька от знакомого тянущего ощущения внизу живота.
Оно означало, что совсем скоро начнутся критические дни. Но боли в этот раз не было – Ромкины «таблетки» оказались чудодейственными.
Женька осторожно выползла из-под обнимающей ее руки, полюбовалась, как Ромка совершенно по-детски улыбается во сне, не удержавшись, мягко чмокнула в губы. И помчалась принимать предупредительные меры.
Выйдя из душа, она бросила обеспокоенный взгляд на часы:
«Надо Ромку будить! А то самолет проспит!»
Но в этот момент раздался стук в дверь.
Ромка стоял на пороге в легких брюках и тщательно выглаженной белой рубашке, распространяя легкий аромат дорогого парфюма. За ручку он держал дорожный чемодан на колесиках.
«Это что... уже оно?! Расстаемся?» – испугалась Женька и замерла в полной растерянности.
- Ты чего сбежала, Сусанина? – Ромка вошел и прикрыл дверь за собой.
Женька опять почувствовала, что глаза зачесались, будто в них бросили горсть морского песка. Но не хотелось, чтобы Ромка посчитал ее плаксой и размазней, поэтому принудительно растянула губы в улыбке:
- Илларионов, у меня для тебя хорошая новость! Ты будешь папой…
Она сделала паузу, посмотрела в Ромкины глаза:
- Не в этот раз!
- Тьфу ты! – выдохнул Ромка и сгреб ее в объятия.
- Радуешься?
- Еще бы! – он со смехом поцеловал Женьку в нос. – Уже не знал, что и думать, если честно. То ли обиделась, то ли жалеешь. А оно, как говорится, «технические причины». Ясно.
- Испугался? – Женька невольно улыбнулась в ответ.
- Что прогуляюсь по семейным граблям? Нет. Я – реалист, и этот вариант просчитал еще вчера. Зато с батей теперь помирюсь, наверное.
- А вы поссорились?
- Не то, чтобы прямо да. Но я его неудачником считал: женился по залету молодым совсем, оттого и не доучился толком. Потом квартиру продолбал. Мы раньше в других условиях жили, но отец решил бизнесом заняться, квартиру заложил. Договор читал невнимательно, и в результате ни жилья, ни денег. Я еще в школе решил, что буду умнее, а сам и с контрактом чуть не влип, и…
Ромка умолк на полуслове и зарылся губами в Женькины волосы:
- Прости, Женечек, несу какой-то бред. Просто не знаю, что нужно говорить в таких случаях.
- Ничего не нужно! – преувеличенно бодро отозвалась Женька. – Все хорошо.
- Да? – он с сомнением заглянул ей в глаза. – Ладно. Наберу, когда приземлимся в Москве.
Потом быстро поцеловал в губы, подхватил чемодан и исчез в коридоре.
Женька несколько минут простояла столбом, бездумно пялясь в закрытую дверь, потом рухнула ничком на кровать и разрыдалась. Слезы текли и текли – неудержимо, безостановочно, и подушка вскоре стала совсем мокрой – хоть выжимай.
Внезапно в дверь снова постучали.
«Кого там принесло не вовремя? – раздраженно подумала Женька. – Не буду открывать!»
Но почему-то встала и щелкнула замком. Это опять был Ромка.
- Так и думал, - вздохнул он, прижимая к себе заплаканную Женьку. – Что ты творишь, Сусанина? Как мне ехать с таким сердцем?
- Не обращай внимания! – всхлипнула она. – Это ПМС. Помнишь, читал про него в моем приложении? Повышенная чувствительность, эмоциональная несдержанность – все по классике.
- Угу. А у меня тогда что? Тоже ПМС? Чемодан Назару бросил и со всей дури бежал обратно. Не могу я так уйти, не могу…
Женька обвила его шею, и несколько минут они целовались: с жаром и упоением, восторгом и отчаяньем, нежностью и… Наконец, Ромка отстранился и бросил взгляд на дверь санузла:
- Женек, я в туалет схожу? А то вдруг в аэропорту очередь? А свой номер уже сдал.
- Конечно! – кивнула она.
Вернулся Ромка с приглаженными влажными волосами и в совершенно другом настроении. Очевидно, холодная вода привела его в чувство.
- Хватит сырость разводить, Сусанина! – весело заявил он. – Одевайся и дуй в буфет: теть Катя сегодня корзиночки с фруктами пекла. Попросил, чтобы тебе оставила с персиком и с клубникой. Только обязательно умойся перед выходом, а то вся мордашка зареванная.
Они еще раз попрощались, и Ромка ушел. На этот раз окончательно.
Женька подошла к зеркалу тщательно осмотрела себя.
«Ну и страшилище! – удрученно подумала
