Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Женька улыбнулась. Ромка так комично надувал щеки и хлопал глазами, что она наяву представила толстого паренька-обжору.
Он тем временем взял тоненький плюшевый плед и накинул на голову, как покрывало:
- Давай и мы так: заберемся под одеяло, вдоволь наедимся сладкого и никому в этом не признаемся! Как тебе идея?
Женька смотрела на Ромку. Он был такой смешной – то ли волшебник в мантии, то ли бедуин в платке. И такой… Нежность нахлынула теплой волной, накрывая, затопляя весь мир.
- Ромка, ты… - хотелось сказать что-то очень хорошее и доброе, но все приходящие на ум слова казались слишком мелкими и блеклыми.
- Я не выдам! – гордо заявил он, поняв по-своему. – Не боись, Женек. Я даже про Русика ни гу-гу, хотя он, жлобина, со мной ни разу конфетой не поделился. А про тебя вообще жестко молчать буду, отвечаю! Мы же, считай, подельники.
- Пододеяльники! – рассмеялась Женька и нырнула к Ромке под плед.
Он не обманул – сладкого было много. Нежно-воздушного, как белый пористый шоколад, когда закрываешь глаза и погружаешься в тающую, растекающуюся по телу негу. И обжигающе-горячего, как кипящее в тазу абрикосовое варенье – невозможно терпеть этот жидкий огонь, а вкусно настолько, что не успокоишься, пока не напробуешься досыта.
Ромка удивлял. Женьке безумно нравилось все, что он делал – от яркости ощущений кидало в жар, колени дрожали, пальцы лихорадочно комкали край пледа. Но это было слишком много для первого раза. Чересчур.
Женька оказалась не готова ни к такому напору, ни к разнообразию.
«А кто-то еще думал, что у нее опыт! – сквозь шкал эмоций пробивалась испуганная мысль. – Да по сравнению с Ромкой, я монашка!»
На особо откровенных экспериментах Женьку бросило в краску так, что казалось, будто это видно и через одеяло. И даже из космоса.
Ромка почувствовал ее смущение и откинул край пледа, подставляя разгоряченные лица свежему морскому ветерку:
- Женечек, что-то не так?
- Как тебе сказать…
Она инстинктивно потянула одеяло на себя, открывая Ромку. И невольно залюбовалась им:
«Красивый парень! Мечта! Но абсолютно без комплексов. Не то, чтобы это плохо, но…»
Что именно «но», Женька не успела додумать. Ромка почему-то смутился под ее взглядом и, придвинувшись ближе, уткнулся в плечо:
- Прямо говори. Как именно тебе нравится. Видишь же, не умею я такое.
- Почему не умеешь?! – не поняла Женька.
- Потому что первый раз… - Ромка еще приблизился, полностью спрятав лицо у нее под волосами. – Я же пещерный эгоист.
- Эгоист? Ты?! – окончательно запуталась она. – Вообще?
- Не прямо вообще, - прошептал он на ухо. – Но вкусняшки только для тебя. Все для тебя – понимаешь? Совсем все. Очень хочу, чтобы тебе понравилось. И… дождись меня, пожалуйста!
До Женьки дошло. Глаза не просто зачесались, их накрыла густая соленая пелена:
- Ромка, Ромочка… Мне все нравится! Это самые вкусные вкусняшки на свете! Мне очень хорошо с тобой.
Она стянула с себя плед и бросила рядом на песок:
- Так хочешь?
- Еще бы… - Ромка отодвинулся и окинул ее откровенно-восхищенным взглядом. – Какая же ты красивая, Сусанина! И моя… Только моя.
Мир дрогнул, качнулся, захваченный яростным ураганом чувств. Все смешалось – руки, губы, нежные слова. Шум разыгравшегося прибоя. Пламя в крови, трепет от прикосновения к любимому, сладкое чувство единения.
И это было красиво. В стихии есть свое очарование.
А когда буря утихла, они несколько минут просто молчали и смотрели на проглядывающие сквозь тучи звезды.
Надгрызенная луна обиделась на пренебрежение и гордо удалилась с небес. Женька незаметно отвернулась от Ромки, чтобы скрыть катящиеся по щекам слезы.
«И как расставаться после такого?!»
- Я дождусь тебя, Ромка! – преувеличенно бодро произнесла она вслух. – Подумаешь, какой-то год – всего триста шестьдесят пять дней.
Ромка притянул ее к себе и вытер слезы губами:
- Сладкая ты у меня, Сусанина! И соленая. Сладкое с соленым – невероятное сочетание. А я все-таки возьму твою фамилию.
Женька привстала на локте и заглянула Ромке в глаза. Взгляд у него был нежным и теплым, как плюшевый плед:
- Илларионов, это предложение что ли?
- Нет, конечно! Какие тут могут быть предложения?
- Нормальные! – обиделась Женька и попыталась отодвинуться. – А что не могут?
Ромка не отпустил ее, наоборот крепче прижал к себе:
- Предложение – это что? Я должен задать вопрос, ты подумать и ответить «да» или «нет»?
Женька кивнула.
- То есть, мы оба допускаем вариант, что все это было просто так?
- Нет! – испугалась Женька и уткнулась в Ромкино плечо.
- Вот и не парься, Женечек! Это было не предложение, а утверждение. Моя. И точка. Или тебе нужны красивые жесты? Признание, предложение?
Женька промолчала. Только вздохнула. Тихонько-тихонько. Но Ромка понял, и чмокнул ее в нос:
- Все получишь, я же обещал – и слова, и поступки. Через год, если будешь себя хорошо вести.
- А если буду себя вести плохо? – Женька показала ему язык.
Но Ромка не поддержал шутливой игры:
- Не надо. Пожалуйста. А то даже не представляю, что со мной в тайге будет. Реально с голыми руками к медведю полезу…
Женька обняла его и погладила по плечу:
- Не сомневайся, родной. Мне кроме тебя никто не нужен!
- Умница… - Ромка скользнул ладонями по ее спине. - Такая хорошая девочка заслуживает сладкий подарок.
- Как в детском садике на Новый год?
- Не… Точно не детсадовский. Но тебе понравится, обещаю!
Он потянулся к Женькиным губам, но внезапно обоим в лицо прилетели соленые брызги.
- Ой… - Женька испуганно оглянулась вокруг. – Море подступает! Прибой совсем близко. Ромка, пора смываться отсюда, а то намокнем!
- И пусть! Будешь Афродитой, выходящей из морской пены. Романтика…
- Хороша романтика – ловить уплывающие одеяла! А потом трястись в лодке в мокрой одежде!
- Какая-то ты у меня неромантичная, Сусанина! – рассмеялся Ромка.
- Любишь удовольствия на грани экстрима?
- Не знаю... – он нехотя натянул шорты и начал собирать в сумку шампуры. – Не пробовал. Но с тобой захотелось. С тобой всего хочется. Ладно, трусишка, надевай трусишки – поедем домой.
Вместо мятой рубашки Ромка надел
