Приблизительно так звучит это место в его гипорхеме. Много и многим, и из других поэтов сказано о богах и о том, что все, что делается по их указанию, приводит к лучшему, а все, что совершается против воли божества, является для сделавших бесполезным /и даже вредным/. Я вижу, что из их эллинских городов самые разумные пользуются советами дельфийского бога и все, что они делают, повинуясь ему, выходит им же самим на пользу, а те, которые не слушают его, по большей части получают ущерб. И я не удивлюсь, если моим словам относительно даймониона ты бы не поверил. Ведь много и других так же относятся ко мне /по этому вопросу/. (9) Очень многие не поверили мне в битве при Делии. Я участвовал тогда в походе и сражался вместе с другими, когда наш город всенародно выступил против врага; и вот во время бегства многие уходили все вместе, и когда мы оказались около какого-то /горного/ прохода, явилось мне обычное знамение. И вот я остановился и сказал: Граждане! Мне кажется нехорошим идти этой дорогой: дело в том, что мне был /внутренний/ голос, мойдаймонион. И вот большинство набросилось на меня в гневе, как будто я шучу в неподходящее время, и они пошли прямой дорогой; а немногие, не помню кто, поверив мне, повернули вместе со мной по противоположной дороге, и мы спаслись и пришли домой. Другие же, как сказал один из них, пришедший в город, все погибли, они наткнулись на неприятельских всадников, возвращавшихся после преследования; сначала они стали сражаться, но затем, так как врагов было больше, они были окружены и когда хотели отступить, будучи со всех сторон охвачены врагами, все погибли. Тот, кто об этом рассказал, пришел раненым и спас один только щит. (10) И частным образом я многих предупредил о том, что случится по указанию /своего/ бога.

Ты сказал, что даешь мне часть своего царства и приглашаешь меня прийти к тебе не с тем, чтобы быть подданным, но с тем, чтобы, наоборот, управлять и другими, и самим тобой. Но я лично не могу сказать, что умею управлять, а не умея я бы не взялся царствовать, так же как и управлять кораблем, не научившись этому. Но я знаю, что если бы и другие люди так же относились к себе, в жизни было бы меньше зла. Теперь же смелость незнающих, заставляющая их браться, если даже они и не знают того, приводит их до такой степени замешательства; а вследствие этого она увеличивает и влияние случайности, делая ее еще большей вследствие их безумия. (11) Конечно, я хорошо знаю, что, будучи царем, естественно, ты будешь более славным и будешь привлекать к себе взоры всех больше, чем простой человек. Но подобно тому, как я не решился бы сесть верхом на лошадь, не имея опыта в верховой езде, и для меня было бы полезнее идти пешим, даже если бы я был много ниже всадника, так я мыслю и относительно положения царя и простого человека; и воспламененный жаждой более высокого положения я не устремился бы к более заметным несчастиям. И мне кажется, что первые создавшие миф о Беллерофонте представили его приблизительно, мысля так же, и дали нам его как загадку. (12) Не потому, думаю, что он пожелал достигнуть более высокого места, но потому, что он стремился вершить дела, превышающие его силы, вот и постигли его несчастья. Обманувшись в своих надеждах, он остальную жизнь провел в стыде и поношениях, уйдя в пустыню из-за злых насмешек людей, живущих в городах; он потерял все основы жизни, не те, которые мы обычно называем, но свободу слова, на которой зиждется жизнь каждого. Вот как нужно понимать то, что хотели сказать поэты. От меня же ты второй уже раз слышишь, что я не переменю на жизнь у тебя здешней, считая ее лучшей. Да и богу это не угодно, который доныне был для меня и советником, и руководителем.

2. СОКРАТ — КСЕНОФОНТУ

Ты хорошо знаешь, с каким уважением я отношусь к Херефонту. Избранный городом в качестве посла в Пелопоннес, он, весьма возможно, зайдет к вам. Философу легко получить дружественный прием, когда он приходит как гость; но что касается дороги, то она опасна, и особенно теперь, вследствие происходящих на ней беспорядков. Позаботившись об этом, ты сохранишь человека, близкого мне друга и заслужишь от меня большую благодарность.

3. СОКРАТ —?

Гражданин города Амфиполиса, Мнесон был со мной в Потидее. Теперь он приходит в Афины к народу, изгнанный своими согражданами. Дела там уже в брожении, но положение еще не прояснилось. Думаю, пройдет немного времени и все станет ясным. Ты сделаешь хорошо, если окажешь ему помощь, так как сам он достоин этого, и поможешь обоим городам. Амфиполису — чтобы отпав он не принужден был испытать неисчислимые бедствия, нашему — чтобы и из-за него не иметь таких неприятностей, как теперь из-за Потидеи, от которой мы почти что отказались.

4. СОКРАТ — КРИТОНУ (?)

Встретившись с Критобулом, я стал приглашать его заниматься философией; но мне кажется, у него уже решено устремиться более к занятиям политикой. В таком случае, он может получить соответственное для этого воспитание и как руководителя может выбрать для себя самого лучшего из существующих; как раз теперь живут в Афинах самые знаменитые и многие из них и ко мне относятся дружественно. Вот что относительно Критобула; что касается моих дел, то Ксантиппа и ребятки здоровы; сам же я живу так, как тогда, когда ты был здесь.

5. СОКРАТ — КСЕНОФОНТУ

(1) Мне рассказывали, что ты был в Фивах и застал там Проксена, отправляющегося в Азию к Киру. В счастливом ли /для тебя/ деле ты страшишься принять участие, бог знает, так как уже некоторые из здешних пытаются это порицать: они говорят, что непристойно афинянам помогать Киру, благодаря которому афиняне потеряли власть, или им самим воевать за него, из-за которого они проиграли войну. Я не удивлюсь, если в случае перемены государственного строя (политического положения) некоторые не попытаются за это выступить против тебя с доносами, и я полагаю, чем лучше пойдет там дело, тем, думаю, сильнее насядут на тебя эти субъекты: ведь я очень хорошо знаю природные качества некоторых из них. (2) Мы же /с тобой/, если уж раз отдали себя на такое дело, будем хорошими людьми, вспоминая о многом, что раньше мы говорили /с тобой/ о доблести, и выражение поэта: «и рода отцов своих стыдом не покроем» мы поставим в числе лучших, им сказанных. Знай же, что война требует главным образом двух качеств: выдержки и нестяжательности; благодаря последней мы становимся друзьями нам близким, а благодаря выдержке — страшными для противников. Примеры того и другого у тебя перед глазами.

6. СОКРАТ —?

(1) Относительно двух иноземцев я позаботился, как ты меня просил, и нашел одного из наших приятелей, который выступит перед народом в их защиту, по его словам, он еще охотнее готов служить им, так как и тебе хочет сделать приятное. Относительно же денег и относительно того, о чем ты в шутку писал, то тут, конечно, нет ничего удивительного, если иные хотят узнать, почему прежде всего я предпочитаю жить бедняком, тогда как все другие с таким рвением добиваются богатства, а затем, хотя мог бы от многих получить многое, я не только ничего не беру в подарок от живых еще друзей, но и от того, что умершие оставляют мне в наследство, добровольно отказываюсь; нет никакого чуда, что человек с таким настроением в глазах других является сумасшедшим. (2) Но нужно смотреть не только на это, но подвергнуть обозрению и всю остальную мою жизнь, и если окажется, что относительно нужд тела мы поступаем отлично от других, то не удивляться, что так же поступаем мы и в вопросе о приобретении богатства. С меня довольно самой простой пищи и летом и зимой одной и той же одежды, а обувью я вообще не пользуюсь; и я не стремлюсь ни к какой общественной славе, кроме того, чтобы быть мудрым и справедливым. Те же, которые ни от чего не отказываются в своем образе жизни в смысле роскоши, которые стараются надевать различные одежды соответственно каждому времени года и каждому дню и предаются многим запрещенным удовольствиям, (3) и так же, как те, что потеряли природный цвет кожи, украшаются искусственно наведенными красками, так и эти, потеряв истинную славу, заслуженную достоинствами, — а ведь каждому следует добиваться именно этого, — заслоняются славой, основанной на лести, вызывая хвалу толпы раздачами и всенародными угощениями. Вследствие этого, думаю, вполне естественно, что им нужно много; ни они сами не могут довольствоваться малыми средствами, ни окружающие не пожелают прославлять их, если не получат плату за свои восхваления. Лично для меня в обоих этих случаях моя жизнь в хорошем положении. Если в том или другом пункте я уклоняюсь от истины, я не стану настаивать на своем; что такой образ действия лучшие считают за более ценное, а обратный свойствен толпе, я знаю хорошо. (4) Часто, когда я сам с собой рассуждаю относительно божества, почему бог счастлив и блажен, я вижу, что он превосходит нас тем, что ни в чем не нуждается. Ведь признак блестящего природного совершенства — отсутствие нужды во многом и готовность наслаждаться /тем, что есть/. Таким образом, естественно быть более мудрым тому, кто уподобляет себя мудрейшему, и быть более блаженным тому, кто наиболее похож на блаженного. Если это может дать богатство, нужно выбрать богатство; если же ясно, что это может дать одно лишь достоинство, глупо, отвергнув сущее благо, устремляться за кажущимся.