II. Рассмотрение дел провести без вызова арестованных и без предъявления обвинения, постановления об окончании следствия и обвинительного заключения – в следующем порядке:

а) на лиц, находящихся в лагерях военнопленных, – по справкам, представляемым Управлением по делам военнопленных НКВД СССР,

б) на лиц, арестованных – по справкам из дел, представляемым НКВД УССР и НКВД БСС.

III. Рассмотрение дел и вынесение решения возложить на тройку в составе т. т. Меркулова, Кобулова и Баштакова (начальник 1‑го Спецотдела НКВД СССР).

Секретарь ЦК».[303]

Как видите, текст «решения» дословно соответствует тексту «письма Берии», следовательно, это уже само по себе признак и доказательство подделки и этого документа. Но у этого документа и у самого по себе есть забавные признаки работы топором фирмы «Пихоя & К°».

Как я полагаю, глядя на эти изделия, фирма «Пихоя & К°» глубоко уверена, что подлинный документ – это тот, на котором есть похожие подписи, росписи, резолюции, оттиски штампиков и пометки секретарей. Содержание документов их, похоже, совершенно не интересовало, как и не интересовало, что именно должны означать те или иные оттиски штампов и пометки. Фирма «Пихоя & К°» фабриковала свои изделия так, чтобы они внешне выглядели «фирменными». А надо сказать, что Сталин, да и остальные члены Политбюро, очень внимательно, с карандашом в руках читали любые документы, поступившие к ним. Поэтому внешним признаком того, что данный документ был на Политбюро, являются пометки и редактирование текста Сталиным. Смастерив «письмо Берии», фирма «Пихоя & К»» начала ковырять в носу – какую бы пометку или редактирование текста Сталиным на этом «письме» учинить, дабы оно выглядело еще более подлинно? И догадались почерком Сталина вычеркнуть из состава «тройки» Берию и вписать вместо него начальника экономического управления НКВД Кобулова. И вы видите, что в «решении Политбюро» состав «тройки» с бубенцами изменен: наступила осень 1992 г., и маразм крепчал.

Давайте еще немного остановимся на судах как таковых. Кто это? Это один человек, часто очень сомнительных моральных качеств, но окончивший юридический факультет, в качестве председателя, и два (СССР) или 12 (присяжные на Западе) обывателей, не несущих ответственности за правосудность приговора. А чем были создаваемые в 1937–1938 гг. Особые тройки? Это тоже суд, но персонально состоявший из отборных людей данного региона, людей, которые уже до этого своим трудом, умом и моральными качествами доказали, что им‑то можно верить гораздо больше, чем обывателю. В те годы необходимо было быстро репрессировать «пятую колонну», но если бы это было доверено просто судам, то сколько бы невиновных убили обыватели в своем тупом раже выслуживания перед начальством? Ведь для обывателя и участковый милиционер – начальство! Суть Особых троек в том, что они обязательно комплектовались из самых высших руководителей разных ведомств данных областей и республик – из такого начальства, выше которого в данном крае уже никого не было, следовательно, на решение Особых троек повлиять никто не мог. Председателем всегда был только сам начальник УНКВД области, либо нарком внутренних дел республики, если тройка была республиканской. Обязательным членом – первый секретарь обкома ВКП(б). Вторым членом был либо прокурор области, либо председатель областного суда (Верховного Суда республики), затем, как вы видели, только прокурор. Комиссия (или «двойка») состояла из главы НКВД и прокурора. Особое совещание при НКВД всегда возглавлял сам нарком, но и он был не всевластен, поскольку мог принимать только такие решения, с которыми был согласен Прокурор СССР, в противном случае дело передавалось для решения в Верховный Совет. Повторяю, смысл троек в том, что судьями в них были высшие руководители. Если бы не это, то тогда ничто не мешало рассматривать любое дело обычными судами: мелкие подонки‑судьи штамповали бы приговоры с той скоростью, с которой им приказало бы это делать начальство.

Но вернемся к «решению Политбюро». Уже в «письме Берии» была несуразность в организации «тройки», поскольку только он имел право в ней состоять. Кроме этого, фирма «Пихоя & К°» не ввела в нее ни прокурора, ни прокурорского надзора, чего никогда в организации реальных троек не было. Но в состряпанном геббельсовцами «решении Политбюро» дело доведено до полного маразма – придурки вывели из состава своей «тройки» даже Берию! То, что в «тройке» нарушен принцип «первых лиц», это явный признак подделки фальшивки № 4.

Далее, после такого «решения» Берия должен был либо застрелиться, либо подать в отставку. Ведь что получилось: сам Берия, как председатель Особого совещания, может осудить преступника максимум на 8 лет тюрьмы, а его подчиненный майор Баштаков может приговорить подсудимого к расстрелу. Не бывает нигде и никогда, чтобы подчиненному давали права выше, чем у начальника, тем более подчиненному, который и близко не несет ответственности начальника. Предположим, Берия решит оставить в живых 200 офицеров для ведения разведывательной работы, а Баштаков скажет: «Фиг тебе, всех расстреляю!»? Каким же придурком надо быть, чтобы полагать, что Политбюро могло принять такое решение?

В «письме Берии» не говорится о председательстве в «тройке», но геббельсовцы могут отбрехаться, что Берия, дескать, в качестве председателя имел в виду самого себя. Но в «решении Политбюро» почему не назначен председатель «тройки»? Ведь повторю, именно ему и только ему разрешено подписывать предписания об исполнении приговора.

Убогость геббельсовцев такова, что они, похоже, совершенно не представляют, как была устроена система управления СССР, кто и кем руководил, это мы увидим и позже. Сейчас же напомню, что высшим органом управления ВКП(б) был съезд, он избирал около сотни членов Центрального Комитета для руководства ВКП(б) между съездами. А ЦК ВКП(б) избирал Политбюро из десятка человек для руководства партией и страной между своими пленумами. ЦК ВКП(б) был начальником Политбюро, и Политбюро не могло принять решение, противоречащее постановлению ЦК. А ЦК, как я написал выше, ликвидировал все тройки, оставив только суды и Особое совещание. Даже если бы это геббельсовское «решение Политбюро» и было бы, то его ни один коммунист не исполнил бы, а почти все руководство в стране было коммунистами. Это еще одно доказательство того, что фальшивка № 4 – это фальшивка.

Вы видели, что на бланке решения Политбюро типографским способом отпечатано, что данное решение относится не просто к секретным, а к сверхсекретным, которые должны храниться в О. П. ‑ особых папках.

Вообще‑то любое решение Политбюро было секретным, так сказать, по определению. Официально СССР руководила Советская власть и назначаемое ею правительство. ВКП(б) формально в этом процессе не участвовала, поэтому любые государственные решения должны были исходить только от органов государственной власти, а то, что они предварительно принимаются Политбюро ЦК ВКП(б), никто не должен был знать, по меньшей мере, не должно было быть никаких доказательств этому. Это положение шло от начала СССР и при Сталине поддерживалось неукоснительно. Еще в 1922 г. 30 ноября Оргбюро ЦК РКП(б) протоколом № 77 п. 58 определило порядок работы с партийными постановлениями: