сейчас слетать туда? — Илонна решила зайти с другого бока. — Вдруг ты увидишь его.

— И как я его узнаю среди тысяч прочих? Я мог бы обнаружить его драконий огонь. Тринн могла бы увидеть Дилля посредством заклинания. Подумай сама, неужели Дилль, будь он жив, не призвал бы Тринн? Но призыва не было — Тринн непременно мне об этом сказала бы.

Неумолимая драконья логика пробивала бреши в надеждах Илонны.

— Аид, пожалуйста, — взмолилась она. — Неужели нет никакого способа отыскать Дилля?

— Прости, сестрёнка, я его не знаю, — покачал громадной головой дракон. — Если его превратили в зомби, он уже не обладает драконьей магией. Да и к чему искать того, кто уже не жив?

Из прекрасных глаз Илонны покатились слёзы. Она закусила губу и молча смотрела на Аида.

— Единственное, что я могу тебе обещать — если будет призыв, я прилечу на помощь младшему брату. А теперь — уходите. Единый — существо странное, может передумать и вернуть обратно своих зверюшек.

— Куда вернуть? — безжизненным голосом спросила Илонна.

— Сюда. Он убрал всех, чтобы дать вам возможность добраться до этого места. А толпа зомби стоит отсюда в нескольких лигах.

— Подожди, — встрепенулась Илонна. — Раз Единый очистил путь, значит, хотел, чтобы я с тобой встретилась. Значит, он уверен, что ты можешь помочь.

Дракон задумался.

— Действительно, зачем ему понадобилось вести вас сюда? Да ещё и сообщать нам с Тринн, что вы нас ищете.

— Затем, что Дилль — жив! Единый знает, что ты сможешь отыскать его, поэтому и помог нам.

— Хватит трещать мне в ухо! — рыкнул дракон. — Заладила «жив, жив».

Аид расправил огромные крылья и сказал:

— Я, пожалуй, слетаю к голему — если он соизволит рассказать мне, что да как, я полечу на поиски. Если нет — не обижайся. А вы отправляйтесь обратно — нечего вам тут делать.

— Аид, спасибо тебе, — Илонна поклонилась. — Ты — благороднейший из драконов.

— Не вздумай сказать об этом Тринн, — широко ухмыльнулся Аид, взмахнул крыльями и взмыл в небо.

Илонна проводила его глазами после чего вернулась к отряду. Все прятали от неё взгляды. И только отец подошёл, обнял дочь и шепнул ей на ухо:

— Знаешь, я, пожалуй, начинаю верить, что ты права.

* * *

Дилль открыл глаза и уставился в сводчатый потолок. На нём разноцветными мозаиками были выложены красивые картины — охотники, сражающиеся с тиграми, стаи белых птиц, кружащиеся над синим озером, три обнажённые девы, скрывающиеся в зарослях камыша от взоров нескромного пастуха. На женских фигурках Дилль немного задержал взгляд, потом решил осмотреться. Приподняв голову, он увидел, что лежит посреди огромного зала на горе мягких тюфяков.

Сидевшая на полу девушка подскочила, заметив его движение.

— Господин, я к твоим услугам, — она низко склонила голову.

Дилль выпучился на девушку. Она была одета в сетчатое одеяние, абсолютно не скрывавшее ни стройной фигуры, ни женских прелестей. Кто эта девушка и где он находится? Дилль уже решил было, что после смерти он попал в какое-то специальное место, вроде Чертогов Воителей, где павших воинов ублажают красотки, но сообразил, что вряд ли те красотки будут говорить по-хивашски. А девушка изъяснялась на языке пустынников.

— Где моя? — на своём ломаном хивашском спросил он.

— Господин, ты во дворце кагана Джагатая. Всемогущий велел всем лекарям Эрмелека оказать тебе помощь. Сейчас они ждут, когда ты очнёшься. Я позову их.

Девушка упорхнула, а вскоре в зал заявились несколько десятков мужчин — от безусых юнцов до седобородых старцев. Они начали щупать Дилля, мять ему руки и ноги, жечь на тиглях травы, смешивать разноцветные жидкости. И безумолчно болтали.

Дилль терпел издевательства довольно долго — минут пять, наверное. Затем чаша его терпения переполнилась, и он рявкнул:

— Убирайтесь!

Приказ, хоть и отданный на ситгарском, лекари поняли очень хорошо — через пару мгновений зал опустел, и Дилль остался один. Некоторое время он лежал, бездумно глядя в потолок, затем понял, что его мучает сильная жажда. Девицы в одежде из рыболовной сети видно не было, поэтому ему пришлось самому налить вина из кувшина с высоким горлышком. Вино оказалось прекрасным — такое Дилль пил только в королевском дворце. Поскольку жажда была сильная, он приговорил ещё пару бокалов и тут же уснул.

Когда проснулся, то обнаружил, что количество девушек увеличилось — теперь около него находились три юные гурии. Увидев, что он проснулся, одна тут же принялась массировать ему ступни, другая поднесла рубиновое вино, третья — блюдо с фруктами. В животе Дилля заурчало.

— Моя мясо бы хотеть.

— Сейчас, господин! — чирикнула девушка и убежала.

Дилль глотнул вина, посмотрел на ту, что втирала ему в ноги какое-то душистое масло и качнул головой — мол, не надо. Девушка тут же вскочила и застыла, готовая выполнить другой его приказ.

— Однако, тут неплохо, — оценил он девушек. — Интересно, они любое желание выполняют?

— Всё, что пожелаешь, — раздался от дверей мужской голос. Говорил вошедший по-ситгарски со знакомым акцентом.

Дилль обернулся — к нему шёл эмир Джагатай, разодетый в шелка и позолоту. На голове его сиял золотой обруч с здоровенным прозрачным камнем. На ногах эмира красовались туфли с загнутыми носками. Словом, он выглядел, как заправский южный правитель. И только на боку висела сабля в старых потёртых ножнах. Джагатай сделал жест рукой, и девушки исчезли из зала.

— Я так понимаю, кагана тебе удалось прикончить, — сказал Дилль.

— Зарезал, как паршивую свинью, — отмахнулся Джагатай, — какой он и являлся.

— Неплохо, — одобрил Дилль. — Помнится, ты обещал кормить меня настоящим мясом, а сам подсовываешь какие-то фрукты. Я, между прочим, совсем не веган.

— Ты, между прочим, должен обращаться ко мне соответствующе, — заметил Джагатай. — Не забывай, что я — каган всех хивашских земель.

— Пф, — фыркнул Дилль. — Чтоб ты знал, я имею право даже к королю Ситгара обращаться на «ты». Об этом есть запись в скрижали. Так что, не надо мне тут морочить голову своей должностью.

Джагатай несколько секунд молчал, затем от души расхохотался.

— Таких нахалов я давненько не видывал. Так и быть, наедине можешь обращаться по-прежнему. Но при народе всё же соблюдай приличия.

— И как? Ваше каганство?

— Достаточно будет обращения «всемогущий». Или «величайший». Или царь царей.

Дилль даже вином поперхнулся.

— От скромности вы, хиваши, точно не умрёте. Царь царей. И скольких царей ты царь, если не секрет?

— С полгода назад я захватил джучейский город Ишкек и сделал его царицей свою дочь. А теперь, когда я стал каганом, у меня таких городов штук десять. Не считая, само собой, исконно хивашских земель. Кстати, в Неонине и Винлике, которые мы