— Пойдемте со мной.

Управляющий зашел направо за прилавок, оказался за зеленой занавеской, скрывавшей узкую дверь, и дал знак своей новой клиентке. Они вместе прошли в пустой кабинет.

— Я полагаю, вы та... за кого я вас принимаю?

— Не по документам, мсье.

— Конечно же нет, мадам.

— Я получила указания из Вашингтона. Мне сказали воспользоваться кодом Дрозд.

— Это запасной код, его меняют каждые несколько недель и его вполне достаточно. Следуйте за мной. Мы выйдем с черного хода, и вас отвезут в луна-парк недалеко от Парижа. Заплатите на южном входе у второго киоска, но выскажете недовольство — что Андрэ должен был вам оставить пропуск. Понятно?

— Южный вход, второй киоск, жалоба на Андрэ. Запомнила.

— Одну минуту, пожалуйста. — Управляющий нажал кнопку внутренней связи. — Гюстав, надо доставить заказ мсье Андрэ. Немедленно идите к машине.

На небольшой стоянке за магазином Жанин забралась на заднее сиденье фургона, а водитель прыгнул за руль и завел двигатель.

— Никаких разговоров между нами, если можно, — сказал он, выезжая с аллеи на улицу.

Управляющий вернулся в свой пустой кабинет и вновь нажал на кнопку внутренней связи:

— Я сегодня уйду раньше, Симон. День что-то тянется медленно, и я страшно устал. Закрывайте в шесть, увидимся утром.

Он подошел к мотоциклу на стоянке за рядом магазинов. Ударил ногой по педали зажигания, мотор взревел, и он понесся по аллее.

Внутри магазина кожаных изделий зазвонил телефон. Клерк за прилавком поднял трубку.

— La Selle et les Bottes[102], — сказал он.

— Monsieur Rambau! — крикнул мужской голос в трубке. — Immediatement![103]

— Простите, — ответил клерк, оскорбленный наглым тоном звонившего, — но мсье Рамбо ушел.

— Гдеон?

— Откуда мне знать, черт возьми? Я что, ему мать или любовница?

— Это очень важно! -орал мужчина в трубке.

— Для вас, но не для меня. Я продаю товар, а вы мешаете, в магазине покупатели. Идите к черту.

Клерк повесил трубку и улыбнулся молодой женщине в платье от Живанши, которое явно было смоделировано специально для ее, похоже, дорогого тела. Она проплыла по паркету и томно произнесла полушепотом богатой содержанки:

— У меня сообщение для Андрэ. Уверена, Андрэ бы им заинтересовался.

— Я в отчаянии, мадам, — сказал клерк, скользя глазами по ее весьма откровенному декольте. — Но все сообщения для Андрэ принимает только управляющий, а его сегодня уже не будет.

— Что же мне делать? — проворковала куртизанка.

— Вы могли бы передать его мне, мадемуазель. Я доверенное лицо мсье Рамбо, управляющего.

— Не знаю, можно ли. Это строго конфиденциально.

— Но я же объяснил — я его доверенное лицо, конфиденциальный помощник мсье Рамбо. Может, вы лучше расскажете мне об этом за аперитивом в соседнем кафе?

— Нет-нет, мой друг следит за каждым моим шагом, да и лимузин прямо у двери. Просто скажите ему, чтоб позвонил в Берлин.

— В Берлин?

— Мое-то какое дело? Сообщение я передала.

Молодая женщина в платье от Живанши, покачивая бедрами, вышла из магазина.

«В Берлин? — подумал клерк. — Чушь какая-то, Рамбо ненавидит немцев. Когда они приходят в магазин, он не скрывает своего презрения и удваивает цены».

* * *

Агент Второго бюро вышел из магазина сапожника, а затем кинулся вверх по тротуару к незарегистрированной машине. Он открыл дверцу, быстро сел рядом с водителем и выругался:

— Черт, ее там нет!

— О чем ты говоришь? Она не выходила.

— Надеюсь.

— Тогда где она?

— Откуда я знаю, черт побери? Может, в другом округе Парижа.

— Она с кем-то установила связь, и они ушли через черный ход.

— Боже, какой ты догадливый!

— Чего ты на меня набросился?

— Да потому что нам обоим следовало это предусмотреть. В таких заведениях всегда есть вход для поставщиков. Когда я вошел в магазин, тебе надо было объехать здание, найти его, а потом подождать возле.

— Мы не ясновидящие, дружище. Я по крайней мере.

— Нет, мы просто дураки. Сколько раз мы это проделывали? Один ведет объект, другой прикрывает тыл.

— Ты придираешься. Это Елисейскиё поля, а не Монмартр, и эта женщина — жена посла, мы не на киллера охотимся.

— Надеюсь, директор Моро также к этому относится. По каким-то непонятным причинам он прямо-таки помешан на этой жене посла.

— Лучше позвоню ему.

— Давай. Я забыл номер.

* * *

Модно одетый мужчина в «пежо», припаркованном в нескольких сотнях футов, на другой стороне бульвара, не просто потерял терпение — он был сильно встревожен. Прошел почти час, а фрау Кортленд из магазина не выходила. Задержку он мог понять: известно, что женщины, особенно богатые дамы, очень долго выбирают вещи. Его встревожило, что машина Второго бюро рванула, именно рванула с места полчаса назад, после того как один из двух агентов Бюро подбежал к машине и коротко переговорил со своим коллегой-водителем. Что произошло? Явно что-то случилось, но что именно? Он мучился сомнениями: поехать за машиной Бюро или еще подождать жену посла. Вспомнив приказ и тон, каким он был отдан, мужчина решил ждать. «Как можно скорее убейте эту женщину!» Его начальника в Бонне аж трясло, убивать надо было немедленно. Смысл ясен: в случае проволочки последствия будут ужасными.

Как убийца со стажем, он не мог себе позволить неудачи. Из наставника отряда блицкригеров он вдруг превратился в самого исполнителя. Это не значит, что он не был опытным убийцей — наоборот. Он вышел из недр Штази, а она одной из первых поменяла союзников: твердокаменных коммунистов на бескомпромиссных фашистов. Для таких, как он, это всего лишь ярлыки, только ярлыки. Он жаждал доступа к власти, чтобы жить, попирая законы, жаждал радостного возбуждения от мысли, что не подчиняется диктату узколобых чиновников. Эти бюрократы на любых постах боялись Штази, как когда-то министры «третьего рейха» замирали от страха при слове «Гестапо». Эта мысль тогда и сейчас будоражила кровь. Но все же, чтобы сохранить за собой эту завидную роль, такие люди, как он, вынуждены подчиняться структурам, их породившим.

Как можно скорее убейте эту женщину! Убейте!

Пуля в голову с близкого расстояния на многолюдных Елисейских полях — неплохой вариант.