Для верности капитан всадил пару пуль в спину, развернулся и поспешил по склону, на ходу меняя магазин.

– За мной!

Всё тело болело, но пересилил себя, начал перебираться с камня на камень, постарался не отставать от Георгия Ивановича. Ну и не отстал.

Как оказалось, гравитационным выплеском я приложил пилота, и приложил так, что к нашему появлению он ещё не очухался толком даже. Впрочем, Хмурый мог расшибиться и при падении о камни – летел-то вверх тормашками.

Заслышав шаги, пилот перевалился на бок и швырнул в Городца шаровую молнию. Капитан отбил её небрежным движением ладони и врезал пилоту рукоятью пистолета по темечку.

– Ищи остальных! – распорядился он, вытянув из подсумка шприц, иглу и пузырёк с прозрачной жидкостью. – Ищи контейнер! Давай!

И тут с вершины заорали:

– Стой, ни с места! Стрелять буду! Руки вверх!

Я метнулся за валун; Георгий Иванович остался на месте, запрокинул голову и, повысив голос, спросил:

– Егерь, что ли?

Внешне он остался невозмутим и даже за оружие не схватился, но я прекрасно уловил разошедшиеся от него энергетические колебания, а меж пальцев опущенной к земле руки проскользнула искра. В следующий миг над вершиной холма взмыл сияющий шар, тот залил склон мертвенно-бледным и не слишком ярким светом, которого, тем не менее, хватило неизвестному, чтобы разглядеть знаки различия на кителе Городца.

– Никак нет, господин капитан! – отозвался боец. – Из охраны периметра. У егерей трое убитых и двое раненых. Один тяжело.

– Нарушители?

– Наверху никого – ни живых, ни мёртвых.

– А контейнер? Алюминиевый ящик примерно полметра на полметра?

– Не видел, господин капитан.

– Дерьмо! – выругался Городец, сделал пленнику инъекцию и распорядился: – Охраняй его! Головой отвечаешь!

– А как же раненые, господин капитан?!

– Сейчас вызову медиков! – пообещал Георгий Иванович и поспешил к рации, которая всё время схватки так и продолжала бормотать его позывной.

Я не стал дожидаться окончания разговора и поспешил к месту, где почудилось движение, прежде чем нас взяли в оборот Воронец и Хмурый. По пути подобрал оброненный кем-то ППС, и тяжесть оружия сразу придала решительности, впрочем – не настолько, чтобы кинуться вперёд, очертя голову.

Ещё только не хватало из-за собственной неосторожности пулю словить! Полину и Карпа недооценивать нельзя. А ну как они не рванули отсюда, а дожидаются подельников? Егеря уж на что ребята хваткие, а один чёрт в засаду влетели. И мы бы влетели, и нас бы пулемётом прижали и гранатами забросали, не реши Городец с тылу зайти. Ух…

Но медлить я тоже не медлил, короткими перебежками спустился к подножию холма и в начавшем тускнеть сиянии почти сразу заметил примятую траву, словно там упало что-то тяжёлое, как раз в основании полметра на полметра. Пошёл дальше и обнаружил сломанные ветки и оборванную листву.

Ну вот на кой чёрт Карп и Полина этот клятый контейнер с собой потащили? Почему не кинули? Без него ведь куда проще от преследования оторваться!

– Что у тебя? – поинтересовался капитан Городец, уже закинувший за спину радиостанцию, но сразу понял всё и без объяснений и поторопил: – Бегом!

Ну и побежали. Георгий Иванович, казалось, видел в темноте как кошка, а след держал ничуть не хуже ищейки, вот только стоило нам пересечь дорогу, и уже метров через двадцать он зашатался, приложил руку к сердцу, попятился назад.

– Девятый виток, – прохрипел капитан, отступая к обочине. – Не могу… Я – восьмого…

– И что делать? – растерялся я.

– Догони их. Останови!

Догони?! Останови?!

Единственное, чего мне сейчас хотелось, – это вскочить на мотоцикл и умчаться прочь, прежде чем рванёт радиоактивный заряд. Но – как я мог? Не мог. Никак не мог.

И дело даже не в капитане, просто получится, что все мои идеалы не стоят и выеденного яйца. Да и что потом – пика румба я ещё не достиг, а без доступа к Эпицентру уже и не достигну. И кем стану без сверхспособностей? Не хочу!

Обо всём этом я думал, пока Георгий Иванович навьючивал на меня радиостанцию.

– Как увидишь их, вызывай Бастион-восемь. Будешь координировать огонь. Понял?

– Да!

При свете дня я, пожалуй, рискнул бы поехать на мотоцикле, но в потёмках это было чистой воды сумасшествием, вот и побежал, сразу взяв неплохой старт. А что рация за спиной – так это нестрашно, она не тяжелее трёх дисков к пулемёту, выдюжу. Десантникам к марш-броскам тоже не привыкать, но им пришлось отмахать от места крушения аэроплана едва ли не десять километров, да ещё тяжеленный контейнер волокут. Пусть даже и задействуют сверхспособности, всё равно нагоню. Не такие уж и великие таланты у операторов одиннадцатого витка, в резонанс и тот войти неспособны. Точнее – способны, конечно, да только выход с него курам на смех даже по сравнению с моими скромными возможностями.

Должен нагнать!

И я поднажал. Вот только о навыках Георгия Ивановича мне оставалось лишь мечтать, поэтому сразу сбился со следа и бежал дальше просто в направлении Эпицентра, проклиная себя за невнимательность. Попытался уловить близкое присутствие операторов и не смог, но не сбился с шага, не замедлился, а всё увеличивал и увеличивал темп.

А впереди – никого! Да где же они?!

Лёгкие загорелись огнём, я выскочил на следующий виток Спирали и вмиг оставил дорогу позади, промчался ещё метров сорок и словно кулаком в нос получил, в голове вспыхнули искры, потекла по лицу кровь. По инерции я сделал ещё несколько шагов и ощутил давление и жжение, словно само пространство пыталось исторгнуть меня из себя. Внутри всё стянуло узлом, и это были отнюдь не последствия быстрого бега, просто я забылся и слишком сильно углубился на территорию десятого витка.

Мой предел – девятый!

Или нет? Или смогу?

Упрямо шагнул вперёд и сразу упал на колени, скорчился в приступе рвоты. Глаза невыносимо пекло, моргай – не моргай, толком ничего не разобрать. Впрочем, в любом случае обзор закрывал небольшой пригорок. Забраться бы на него, да не судьба. Мне и просто с земли подняться непосильной задачей представляется…

Отползать и спасать свою шкуру?

О да! Я бы так и поступил, если б только смог. Но сверхспособности вышли из-под контроля, и энергия принялась бурлить и разъедать изнутри, будто впрыснутая в тело кислота. С каждым вдохом всё сильнее вспыхивали в груди уголья боли, с каждым выдохом, с каждым ударом сердца всё ближе подступало беспамятство. Вслед за ним кралась смерть.

Или же – бессмертие? Откуда эти отблески на земле? Уж не светятся ли мои глаза?

Терминальная стадия поражения сверхэнергией, да?