стенку. Удар был смягчён бархатной обивкой. Всё же синяк получился изрядный. Ирис никак не пострадала. Добавлю ещё один штрих: во время падения между нами, — это незабвенно, — произошёл следующий диалог:

— Кажется, гибнем?

— По всей вероятности, — спокойно отвечала она. Когда вагон прекратил падение и чемоданы очутились где попало, к счастью, не задев нас, Ирис, сидя где-то на двери или стенке вагона, может быть, на спинке кресла, — в точности не помню, — вынула из сумочки зеркало и туалетные принадлежности и стала приводить себя, как бы ничего не случилось, в порядок.

— Вы с ума сошли, — вспылил я. — Какой ерундой Вы занимаетесь! — Её хладнокровие граничило с бесчувственностью...

Тщетно пробовали мы раскрыть дверь, ютясь на площадке: она не поддавалась нашим усилиям. Наконец мимо нас спускавшимся к паровозу кондуктором мы были через разбитые двери извлечены наружу и стали в кромешной тьме карабкаться по скользкому откосу к полотну...»

В 1933 году Северянин вновь побывал в Югославии. 5 сентября 1933 года он написал там сонет «Дучич», посвящённый выдающемуся сербскому поэту. Этот сонет Северянин включил в книгу «Медальоны», вышедшую в Белграде в 1934 году. В книгу вошло сто «медальонов» о крупнейших поэтах и писателях всего мира, которых любил поэт.

«Любовь к тебе была б тебе тюрьмой: Лишь в безграничном женщины — граница». Как тут любить? И вот Дубровник снится, Возникший за вспенённою кормой. Ах, этой жизни скучен ход прямой, И так желанна сердцу небылица: Пусть зазвучит оркестр, века немой, Минувшим пусть заполнится страница. «Земная дева ближе к небесам, Чем к сердцу человеческому», — сам Он говорит, и в истине той — рана. Как тут любить! А если нет любви, Сверкни, мечта, и в строфах оживи Всю царственность республики Ядрана.

Используя некоторые строки и образы стихотворений Дучича «Символ» и «Жена», Северянин мастерски соткал в своей книге единственный «медальон», посвящённый югославской поэзии.

«Классические розы»

В дни первого знакомства Северянина и Фелиссы Круут с Югославией в ноябре 1930 года крупнейшая русская газета Прибалтики «Сегодня» сообщила о том, что Русский культурный комитет в Югославии приобрёл и выпускает книгу Северянина «Стихи о России». Информация содержала одно из ранних названий будущей книги «Классические розы» (до того — «Чаемый праздник»). 1 января редактор газеты М. С. Мильруд получил более точные сведения от самого поэта, который в это время вместе с Фелиссой находился в Югославии: «Издательство при Державной комиссии приобрело у меня три книги: 1) “Классические розы” (Лирика 1922—30 гг.), 2) “Медальоны” (Сто сонетов о поэтах и композиторах), 3) “Lugne” (Роман в стихах в 3 частях)».

Судьба этих книг сложилась по-разному: Северянин дважды, в 1930 и 1933 годах, приезжал в Югославию, выступал в Академии наук, в Белградском университете с лекциями и концертами. В газетах появлялись фотографии, отчёты о выступлениях и большие интервью. В одном из них Северянин кратко изложил историю эгофутуризма, практически неизвестную тогда за рубежом. «Футуризм, основанный мною в России, резко отличался от футуризма Маринетти в Италии. Прежде всего, — говорил он,— объясню вам идейные различия между русским и итальянским футуризмом. Итальянский футуризм отрицал всякую традицию... <...> Между тем я в своём футуристическом манифесте оградил себя от итальянского влияния, специально подчеркнув свою идеологическую ориентацию на прошлое, своё принятие традиций. Став на такую позицию, я смог приступить к созданию эгофутуризма и школы эгопоэзии. Моей главной целью было утверждение своего Я и будущего. А главной доктриной стала Душа-истина».

Продолжая отмежёвываться от основателей кубофутуризма — Маяковского, Хлебникова, Каменского, Кручёных, — Северянин полемически заявлял: «Они сделали своим девизом то, что я порицал. Подобно итальянским футуристам, они порицали всё то, что связывало русский дух с прошлым».

Без сомнения, спустя 15 лет после совместных с кубофутуристами выступлений Северянин превратно излагал различие их программ, забывая о том широком интересе к архаическим и фольклорным пластам отечественной культуры, который был у Хлебникова, Маяковского, Каменского. Однако такое противопоставление только усиливало общее впечатление критиков и читателей о возвращении поэта из эгофутуристической молодости к традиционным ценностям русской литературы. С этим связано и предложение издать новую книгу в «Русской библиотеке».

До этого в серии были изданы книги классиков русской литературы в зарубежье — Амфитеатрова, Бальмонта, Бунина, Гиппиус, Куприна, Мережковского. Книга «Классические розы» вышла в сентябре 1931 года попечением югославской Академии наук (на последней странице обложки: «Издательская комиссия Палаты Академии наук»). Тираж 2500 экземпляров. Стихи предварялись посвящением Её Величеству королеве Югославии Марии и стихотворением в её честь. В качестве заглавного произведения было выделено стихотворение «Классические розы», на обороте страницы напечатан текст от автора:

«Эти стихи, за исключением особо отмеченных, написаны в Эстонии, в Тойла.

Estonie, Toila — эти два слова являются полным и неизменным с 1918 г. адресом автора этой книги».

Идея книги и её заглавие «Классические розы» возникли значительно раньше, чем появилась возможность её напечатать. 23 октября 1927 года в Тарту, 25 января 1928