Если ко всем этим правительственным распоряжениям прибавить личное обращение англичан, которые надменными и презрительными выходками и в Европе оставляют по себе везде неприятное впечатление, не изглаживаемое даже и золотом, которое они рассыпают в путешествиях, то в Индии, особенно, уверенность в безнаказанности позволяет им производить такие насильства и угнетения, которые заставляют краснеть за них человечество»[178].

Да, с другой стороны, англичане развивали экономику нового типа, создавали инфраструктуру, без которой трудно было эксплуатировать колонию. Английские инженеры соорудили Гангский ирригационный канал, была проложена первая железная дорога, строились почты, телеграф. Но целью этого было в первую очередь упростить и удешевить вывоз индийского сырья. Как писали в книгах советские исследователи, «трудящиеся массы Индии не извлекли выгод из этих ничтожных “благ цивилизации”, рассчитанных лишь на самих англичан да еще на туземную эксплуататорскую верхушку». И надо признать, что в этом случае классовый подход работает на все сто. Потому что результатом английских реформ стало чудовищное, доселе неведомое классовое расслоение общества. Нет, конечно, в Индии времен Великих Моголов были и нищие, и голодные, были и казни, и поборы, и коррупция. Но англичане еще больше углубили эту пропасть. Потому что, как уже говорилось выше, все расходы на содержание колониального аппарата лежали на местных махараджах, султанах и прочих властителях. За их же счет содержалась англо-индийская армия. Ну то есть как «за их же счет». Конечно, все оплачивали крестьяне, местные властители просто подняли налоги и поборы. То есть для крестьянина ситуация выглядела так — сначала грабили свои, потом пришли чужаки, стали грабить еще больше, а свои помогают. Индийская аристократия стала для народа не просто чужой, а чем-то вражеским. Частью оккупационного режима. Из статьи Николая Добролюбова:

«Дело в том, что при всей либеральной гуманности своей английское правление по необходимости наследовало деспотизм прежних обладателей Индии и, стараясь, по человеческому чувству, освободиться от него, не хотело отказаться от соединенных с ним выгод. Мы уже видели, что индиец и по своим религиозным понятиям, и по давнишней привычке считал совершенно естественным делом все насилия и притеснения своих индусских и мусульманских владык. Не далее как в начале XVIII века, по свидетельству мусульманского историка Голаум-Гуссейн-Шаха, в Индии “все туземцы по малейшему подозрению подвергались пытке; кол и цепи были самые обыкновенные виды наказания; в некоторых областях для потехи травили чернь собаками; у кого было какое-нибудь состояние, тот ежеминутно опасался видеть свое имущество конфискованным” … Сочувствие к индийцам английских приобретателей было весьма умеренно: они смотрели на покоряемый народ просто, как на предмет, который может быть облагаем податью. При таком положении дел англичанам естественно было не хлопотать о нововведениях, кроме тех случаев, когда они нужны были для увеличения доходов. Так, действительно, англичане и поступали долгое время, и этому консервативному образу действий они обязаны первыми своими успехами в Индии. Они застали народ, обложенный податью, которая при Аурунгзебе достигла половины жатвы: и они стали требовать столько же в своей территории. Им представлялось полное, слепое повиновение народа властям: они и трактовали с властями, не стараясь о популярности в народе. Они даже до сих пор оставили многих туземных государей и управляют Индиею как бы под их покровительством. Туземцы высших классов уже в начале нынешнего столетия, по свидетельству Гебера, “украшали дома свои коринфскими колоннами и убирали английскими мебелями, имели лучших лошадей, лучшие калькуттские кареты, свободно говорили по-английски и были сведущи в литературе”. Видно, что они имели средства воспользоваться дорогою внешностью европейской цивилизации. Между тем народ страдает от чрезмерного налога, поглощающего все его достояние. Он живет в глиняной хижине, вместо одежды имеет несколько лоскутков на теле, питается просто зернами или мукою, разведенною в холодной воде, часто даже не приправленной солью».

При этом была и часть аристократии, которая тоже пострадала от англичан. В результате проведения земельно-налоговой реформы, например в Бенгалии, многие местные старинные аристократические роды разорились. Их вытеснили новые собственники земли — помещики, вышедшие из среды городского купечества, ростовщиков, спекулянтов, чиновников. Были ликвидированы сразу несколько индийских княжеств, многие туземные принцы лишись всего — тронов, титулов, субсидий, представители вековых феодальных династий стали в один момент никем. Понятное дело, что обиженные индийские феодалы думали, как бы англичанам отомстить. Причем когда Николай Добролюбов в своей работе внимательно проанализировал деятельность Ост-Индской компании за 20 лет, с 1834 по 1854 год, он пришел к неожиданному выводу. Компания несла постоянные убытки.

«…В двадцать лет Компания понесла чистого убытка — 12 067 368 фунтов стерлингов и, кроме того, нажила 15 миллионов фунтов стерлингов долгу.

Просмотревши эту таблицу дефицитов Компании, невольно задаешь себе вопрос: в чем же заключаются те огромные выгоды, которые, по общему мнению, извлекаются Англией из ее ост-индских владений и которые заставляют ее решаться на такие страшные издержки, хлопоты, несправедливости, даже жестокости? Зачем это дорогое войско, зачем эти полтора миллиона фунтов стерлингов пенсиона индийским владельцам, зачем это громадное жалованье тамошним чиновникам? Ответ на все это находим мы в следующих соображениях. Несмотря на временный дефицит, дела Компании нисколько не падают; акционеры постоянно получают в исправности свои десять с половиною процентов дивиденда (что составляет 615 000 фунтов стерлингов), частные лица получают выгоду от торговых сделок с Компанией, простирающуюся… до 3 миллионов фунтов стерлингов, чиновники компанейские в Лондоне получают свое жалованье, до 100 000 фунтов стерлингов, отставные чины, военные и гражданские, получают свой пенсион, более 200 000 фунтов стерлингов. Вообще в Англии ежегодно получается индийских сумм более чем на 6 миллионов фунтов стерлингов (37 500 000 руб. сер.). В этот счет входит, впрочем, и оборот торговли с Китаем, который чаем платится за индийский опиум; а ежегодный вывоз опиума простирается до суммы 4 миллионов фунтов стерлингов.

Независимо от денежных выгод, для Англии весьма важны ост-индские владения, как удобное место, куда можно сбывать с рук младших сыновей знатных фамилий. По силе майората им некуда деваться в Англии. Без состояния и без значения, прежде они вступали обыкновенно в духовное звание, чтобы составить себе карьеру; теперь карьера их составляется в Ост-Индии.

Самая торговая и промышленная деятельность, без отношения к барышам при покупке и продаже, много выигрывает от господства Англии в индийских ее колониях. При их существовании для Англии всегда есть возможность поддерживать торговлю и находить сбыт своим произведениям; всегда есть надобность в торговом флоте, и сношения с Индиею имеют значительную долю участия в огромном количестве матросов на торговом английском флоте (около миллиона человек).