– Что за хрень! – воскликнул актёр, пытаясь изобразить хоть какую-нибудь мимику, чтобы стереть улыбку. Потерпев неудачу, повернулся к Михаилу. – Это пройдёт? – спросил он. – Скажи, что я не буду улыбаться вечно?

Михаил пожал плечами.

– Возможно, со временем и пройдёт. А что тебе не нравится? Выглядишь моложе лет на двадцать. Морщин нет. Подумаешь, улыбка?! Кому мешает улыбка?! – он посмотрел на Аллу, которая обхватила себя руками. Поймав взгляд Михаила, сделала шаг вперёд, но он еле заметно покачал головой и указал на дверь, но она возмущённо качнула кудрями. Упрямая, как всегда, подумал Михаил. Ему стоило больших трудов держать себя в руках.

Сорокин бросил зеркало на пол, и оно разлетелось на кусочки.

– Ты, хирург долбаный. Ты, что оперировать не умеешь?! Ты хоть понимаешь, что ты наделал? Как я теперь сниматься буду?! Как я должен сыграть гнев, боль или горе с этой дурацкой улыбкой?

Алла подошла ближе, несмотря на предостерегающий взгляд Михаила.

– А знаешь, ты и раньше не очень-то умел играть, – вдруг заявила она. – Одинаков во всех сериалах. Так что кинематограф не сильно потерял в твоём лице. Будешь в рекламе сниматься. Например, йогурт рекламировать, – Алла улыбнулась. – Вот это твоё!

Она почувствовала, что тиски, которые сковывали её, разжались. Мужчина, который её любит, сделал всё, чтобы отомстить за ту глупышку, которой она была. Устроил целый спектакль.

– Что?! – Сорокин метнулся к ней. – Да ты, вообще, дрянь. Всё из-за тебя. Кто ты такая, вообще?! Ты никто. Ты умерла! Сходи на могилу и посмотри, что ты умерла!

Алла побледнела. Сорокин, опрокинув стул, уже был возле Аллы, когда Михаил оттащил его, заломив руку за спину.

– Если ты сейчас не прекратишь это представление, я тебе всю рожу скальпелем порежу.

Сорокин вывернулся из-под руки.

– Я в суд подам на тебя! Тебя отстранят! Ты никогда не будешь оперировать! Ты будешь в тюрьме сидеть! – выкрикивал Сорокин, прижатый Михаилом к стене.

– А теперь послушай меня, – жёстко сказал Михаил. – Мы никаких договоров не подписывали. Денег ты мне не платил. Ты даже не знаешь, кто я такой. Свидетелей нет. Считай, что однажды к твоему лицу приклеилась улыбка. Это плата за нежелание стареть, если хочешь.

Алла встала так, чтобы Сорокин мог её видел.

– А ещё это плата за мою жизнь. За обман. Считай, что я встала из могилы, чтобы испортить тебе жизнь. И я дорого отдала бы, чтобы посмотреть на реакцию твоей жены, сыновей и друзей, – она поцеловала Михаила в щёку. – Спасибо тебе, Мефисто.

Глаза у Сорокина округлились.

– Мефисто?! Это Мефистофель что ли?!

– Ну а какой ещё помощник может быть у приведения? – улыбнулась Алла. – Ты сам сказал, что меня нет, – она показала пальцем на Михаила и рассмеялась. – Его тоже нет. Мы призраки.

– А-а-а! Отпустите меня! Отпустите меня! – заорал Сорокин и начал вырываться.

Михаил чуть ослабил хватку.

– Ты можешь набрать в шприц лекарство? – спросил Михаил у Аллы. – Надо вколоть ему успокоительное, а то он совсем мозг потеряет.

Под руководством Михаила, Алла нашла нужную ампулу, набрала полный шприц, сопровождаемая криками Сорокина, который то требовал, то умолял, то плакал.

Хирург вколол ему снотворное. Подёргавшись, актёр обмяк и свалился на пол.

– У нас есть два часа, – сказал он, глядя на Аллу. – Что будем с ним делать?

Алла задумалась. Очень странно, что, затевая месть, она не продумала конец. И теперь не нашла ничего лучше, как прижаться к Михаилу. Он крепко обнял её.

– Ты со мной, Ангела? – спросил он, поднимая её лицо, чтобы видеть глаза.

– Да. Теперь уже точно да, – на глазах у Аллы выступили слёзы. – Никто никогда не любил меня, так как ты. Прости, что втянула тебя в это.

– Как тебе операция?

– То, что ты придумал, божественно. Ты сделал его красивым, и ты отомстил.

– Божественно, это ты погорячилась. Скорее по-мефистофельски.

– Мой милый-милый Мефисто. Знаешь, мне захотелось поехать на могилку к той глупой девчонке и положить ей цветов. Теперь я могу забыть о ней.

– Хорошо, а что с этим красивым фруктом делать? – Михаил смотрел на Сорокина. Во сне он тоже улыбался.

– Думаю, надо его куда-то отвезти в Москву и позвонить жене, чтобы забрала.

– Плохая идея. Не нужно оставлять лишних следов. Мы можем посадить его на скамейку. Проснётся, сам найдёт дорогу. А нам лучше залечь на дно. Ты слышала, что сказал этот придурок?! В суд он подаст. Ну пусть подаёт.

– Ты можешь потерять работу.

Михаил мягко отпустил Аллу и присел рядом с Сорокиным. Повернул его на спину. Некоторое время созерцал его лицо. Операция, которую называли «Джокер» удалась.

– Мне кажется свою лучшую работу я уже выполнил. «Как ты считаешь?» —спросил Мефисто, глядя на Аллу снизу вверх.

Глава 50

В ту самую первую ночь Алиса еле додержалась до утра. Рухнула на койку Женевьевы, не раздеваясь. Спала, пока её не разбудила Наташа. Алисе казалось, она только что легла. Усталые глаза не открывались. Ноги гудели. Ещё бы полчасика. Ну хотя бы десять минут. Алисе и раньше было тяжело вставать. Будильник ставила на десять минут раньше, чтобы успеть поваляться. А тут ещё и совсем изнежилась, будучи баронессой, да графиней.

– Завтрак! – объявила Наташа, положив на столик два ломтя чёрного хлеба и поставив две железные кружки с чаем. – Сейчас быстро поедим, потом я к Михалычу на операцию, а ты главная в госпитале. Справишься? Михалыч тебя хвалил.

– Правда? – встрепенулась Алиса, вспоминая кошмар предыдущей ночи. Как впервые в жизни, она видела ампутированную руку с синими, почти чёрными пальцами. Как сиротливо лежал обрубок без тела. Как несколько раз подкатывала тошнота и темнело перед глазами, но волевым усилием Алисе удавалось взять себя в руки. Она подавала инструменты, мыла и протирала. Делала всё, что говорил Михалыч, убеждая себя, что хотела быть врачом. Вот тебе первое испытание. Пусть и в чужой жизни.

– Офицерик тот, которому руку ампутировали, стонет с утра и плачет. Жуть, – Наташа передёрнула плечами. – Поговоришь с ним?

– Хорошо. Мне бы умыться.

– Вон там в углу тазик и кувшин с водой. Помогать тут никто