– Хочу познакомить тебя с Вики, – вдруг обозначил он хоть какое-то направление. – Думаю, она очень давно ждёт звонка от своего брата, а не от комиссара Шаттена.

– А я давно хочу увидеть автора всех картин в твоём доме, – одобрительно кивнула Лора. Ей понравилась идея о том, что первым делом он хотел восстановить рухнувшие мосты. Но ещё больше – что теперь он не боялся причинить вред сестре. Ведь даже если когда-нибудь он снова пожелает закрыться в тот ящик, куда не добираются чувства, его смогут вытащить на свет. Она сможет.

В салоне было легко и уютно. Совсем не думалось о том, куда и зачем они едут сейчас. Обсуждая варианты, куда можно пригласить Вики и её девушку для совместного примирительного ужина, Лора не заметила, когда впереди показалось сияющее стеклом здание комиссариата. Нервы перед предстоящим допросом не шалили: бояться нечего, если нечего скрывать, а утаивать она не собиралась ничего. В конце концов, её письменные показания и так давно в руках сотрудников БКА. Нужно всего-то их подтвердить лично.

Через турникет их с Риком пропустили, не глядя – подумалось, что ещё не все в здании знали, что он больше не комиссар. Однако проводив Лору до коридора к допросной, дальше он не пошёл, и слушать через стекло тоже больше не мог.

– Буду ждать здесь, – пообещал он, отпустив её плестись за высоким и худощавым мужчиной в пиджаке, который и должен был выслушать показания.

– Постараюсь не задерживать фрау Вебер долго, – оглянулся тот, сверкнув приветливой улыбкой и большими карими глазами с восточным разрезом.

И даже несмотря на общую доброжелательность агента и тот приятный факт, что никто не собирался наряжать её запястья лишними стальными браслетами, Лора всё равно передёрнулась от холода, когда заходила в тесную серую комнатку. Одна мысль о том, сколько человек тут испытывали страх и отчаяние, заставляла и её крепче сжать челюсть. Повесив плащ на спинку стула, она села неестественно прямо, выжидающе глядя на то, как устраивался напротив мужчина и приглаживал чуть вьющиеся тёмные волосы.

– Прошу вас, расслабьтесь, я же не бить вас собираюсь, – удивлённо вздёрнул он брови на то, как Лора сжимала кулаки и покусывала губы.

– Дурной опыт общения с представителями закона в тесном пространстве, – нехотя выдавила она, невольно вспоминая мерзкого полицая из Мюнхена.

– Тогда говорите со мной не как с полицейским, а как со старым другом, – успокаивающим мягким тембром попросил агент, и всё же ему удалось добиться того, чтобы рефлексы Лоры понемногу затихли. Было в этом смуглом лице нечто располагающее к себе. – Всё как есть, с самого начала.

– Это случилось в канун Дня благодарения. Ко мне пришёл комиссар Шаттен с вопросами о пропавших людях…

Стоило лишь начать говорить, и слова полились сами. Конечно, рассказ касался исключительно самого дела, не затрагивая ни отношений с Риком, ни подробностей того, как гадалка зарабатывала на жизнь. Агент слушал внимательно и почти не перебивал, лишь изредка задавая наводящие вопросы. Это и впрямь больше походило на беседу с приятелем, чем на официальный допрос: своё дело этот мужчина знал точно. Только на моменте со смертью Алекса он слегка скептично прищурился – вряд ли получилось достоверно рассказать версию, что убила она его в состоянии аффекта, а не хладнокровно размозжила голову, чтобы не мучился слишком долго. И тем не менее, на взгляд Лоры, допрос можно было назвать вполне успешным, так что когда она закончила, то одобрительную улыбку в ответ посчитала вполне заслуженной.

– Чудесно, – кивнул ей агент и потянулся к пуговицам пиджака, неспешно их расстёгивая. – Так вот какая ты, Дамира Рабах.

Она застыла, моментально съёжившись до ледяных уколов по нервам. Своего похороненного имени Лора не назвала ни разу за весь рассказ, и теперь наблюдала за пальцами агента, напряжённо ожидая чего угодно. Тело свело желанием рвануть из-за стола, горло пересохло. Но как только из-под пиджака показался наколотый на белую рубашку бейдж, его слова с щелчком встали на своё место.

– Навид… Заман? – потрясённым шёпотом прочла она вслух, вопросительно заглянув в эти большие карие глаза. Глаза мальчика, которому была подарена Аллахом – так говорили её родные. А сама Лора знала, что выбрала совсем иные руки.

– Здравствуй, Дамира, – тепло улыбнулся он. – Здорово нас обоих помотала жизнь, правда? Уж точно не думал, что в центре заварушки в Гамбурге окажешься именно ты.

– Мне можно кричать? – беспокойно заёрзала она на стуле, уже прикидывая, насколько сложно будет утащить её из напичканного полицией здания и абсолютно невозможно – пронести мимо Рика. Стало капельку легче от понимания, что он отсюда на расстоянии нескольких метров.

– А ты хочешь покричать? Я не держу. Можешь прямо сейчас встать и выйти, и тебя абсолютно никто не остановит. Но я бы очень хотел, чтобы ты меня выслушала.

Она несколько раз испуганно моргнула, выискивая на лице Навида малейшие признаки угрозы. Но тот продолжал всё так же спокойно смотреть на неё, ожидая решения. И, в конце концов, она и впрямь ничего не теряла, если бы дала ему высказаться.

– Хорошо, но если меня начнут пичкать словами о традициях, союзах и кровной вражде, я…

– Пошлёшь меня туда же, куда я послал собственных родственников с их убеждениями, – понимающе кивнул Навид. – Хотя, конечно, в нашем с тобой случае очень тяжело отделаться от груды всех этих фанатиков, которые на самом деле мало общего имеют со словом «семья». Моя семья погибла в тот же день, что и твоя. В Германии же я оказался много позже, когда иммигрантам распахнули границы. И всё же мне удалось стать полезным в чужой стране, как видишь: я не полицай, а скорее… человек-мостик между такими, как мы с тобой, и властями. Консультант.

– Вы… ты разыскивал меня специально? – всё ещё не могла избавиться от подозрений Лора.

– Мне годами навязывали этот брак, – закатил он глаза со сдавленным смешком: – И я зарёкся тебя искать. Не для того тащил писклявую девчонку через пустыню, чтобы мне её приписали в жёны, – на его умиротворяюще мягкий тон и сама Лора выдавила слабую улыбку. – Но недавно мне снова начали промывать мозги родственники, чтобы я подключил свои связи в БКА и всё-таки тебя разыскал. Это было делом десяти минут – пробить по базе, что ты приняла другое имя, и отследить, в каком городе мелькает твоя банковская карта. Но я искал тебя не для того, чтобы исполнить чью-то волю, а чтобы сказать совсем другое: ты свободна.

– Свободна? – с сомнением прищурилась она, нервно барабаня пальцами по столу. – Объясни это фанатикам вроде дедушки Сурхо, которые успокоятся только если мы поженимся… или сдохнем.

– Поженимся, но не друг с другом – это тоже хороший вариант, – озорно улыбнулся Навид. – Никто из них никогда не одобрит, но через неделю я женюсь. На немке и католичке, а они ужасно не любят многожёнство. Представь, как мою невесту раздражали эти разговоры о том, что где-то там носится по стране моя истинная, по мнению родственников, судьба?

Лора невольно расплылась в улыбке: такой вариант ей в голову не приходил. Точнее, она и надеяться не смела на то, что Навид окажется таким же шагающим наперекор традициям безумцем, живущим в ногу с эпохой всеобщих прав человека на выбор. Она боялась поверить в то, что это значит. Казалось, мысль о незримых тенях за её спиной всегда была с ней, этот зуд под ложечкой, заставляющий менять города и род занятий, сдёргивающий с одного места на другое, лишь бы нигде не пустить корней, которые больно выдирать. Не заводить близких связей, не обустраивать по-настоящему уютный дом. Невозможно поверить, что теперь можно будет просто остановиться и не бежать. Быть в безопасности абсолютно каждую минуту.