Рык, рванув вперёд, чтобы пронестись по коридору и увидеть лишь то, как закрывались двери в салон за Алексом. Минута лихорадочного анализа, чтобы затем решительно перегородить проход и достать из кармана телефон. Он – комиссар. А это – место беспорядка. И это всё, о чём он сейчас должен думать.

Не о том, как внутри заливались кровью лёгкие, неспособные дышать без неё. Стук в висках. Сушь во рту. Гудки как через пелену кошмара, который только начался.

– Дежурный? Это комиссар Шаттен…

***

Давящая, тугая боль, будто голову сдавили клещами. Сознание возвращалось с большим трудом, начавшись с каких-то смазанных обрывков, кажущихся старым сном. Вот летит к брату фрау Шеффер, и пуля удачно проходит по касательной к её груди. Но это не мешает ей метнуться к Карлу и тащить его к выходу. Вот Рик дерётся с бешеным испанцем, а на неё надвигается сама смерть со светлой бородкой и сверкающими ледяными глазами. Её попытки увернуться, растраченные патроны. Что случилось, почему не дала должный отпор? Почему не удалось, как она представляла в последние дни так часто, вырвать зубами кадык, вспороть брюхо, уничтожить…

Лора приоткрыла тяжёлые веки, чувствуя, как неприятно стягивала кожу лица корка подсохшей крови. Непроизвольно рванула руку, но успеха это принесло. Не сразу, но повернув голову она осознала, что за запястья привязана к чему-то деревянному широкими кожаными ремнями …

Всхлип паники. Туман перед глазами рассеялся от ужаса и вспышки рефлексов жертвы. Забытое, тошнотворное чувство, лишь окрепшее, когда попробовала пошевелить ногами, раскинутыми в стороны. Крест. И серая бетонная коробка вокруг, слабо подсвеченная тусклыми жёлтыми лампами. Чуть приподнявшись, Лора смогла увидеть только то, что находилась в каком-то небольшом закутке, а впереди простирался молчащий и пустующий заводской цех: с кучей торчащих железок, застывшей линией конвейера и стальными чанами для мяса. «Мясной дворик» Вайса… И она – сегодняшнее блюдо.

Вновь уронив голову, она до боли прикусила изнутри щеку, но ничего не смогла поделать с тем, что происходило с её телом. Вот она, всё та же Дамира Рабах, девочка из школьного туалета. Там, где должна быть – кусок готового к разделке существа без прав и вне закона. С которым можно делать всё что угодно. Нельзя бояться, и это понимание ещё хуже самого испуга: страх страха. Испарина на лбу, переходящая к шее, взмокшая в тонкой футболке спина. Попытка вдоха, не приносящая ни глотка затхлого воздуха, пропитанного привкусом крови. И стыдные слёзы в уголках глаз, то, от чего давно отказалась. Паническая атака подбиралась к ней узнаваемой коварной поступью, каждым шагом разбивая самообладание на обломки. Дрожь завладевала привязанными к лавке конечностями.

Вот почему она не отбила нападение в салоне, вот почему лежит здесь – потому что осталась слабой. Потому что эти голубые глаза снова превратили её в девочку, неспособную защитить себя.

– Я не понимаю, как это произошло, но вам придётся действовать в новых обстоятельствах! – раздался где-то неподалёку отрывистый голос, тот самый голос. А Лора не могла открыть глаз, всё больней впиваясь ногтями в ладонь. Жертва, жертва, жертва. Добыча. Мясо. Ледяной комок в животе.

– Ты понимаешь, что вы сдали салон полицаям?! Что там было всё, там были наши клиенты, и теперь даже Шеффер не сможет никого отмазать! Да он вообще в ближайшее время ничего не сможет…

– А Беккер?

– Включи уже мозги, Алекс! Беккер – ничтожество. Единственное, на что мы с тобой можем рассчитывать, – что нас к этому дерьму не привяжут, не дойдут до завода. Но если этот совестливый урод дополнит картину для федеральной полиции своими деталями, нам крышка, – смутно знакомый голос перебила трель телефонного звонка. – Да. Да, хорошо, минуту…

– Герр Вайс, мы всё сделаем, – торопливо пообещал Алекс. – Эта гадалка у нас, он придёт за ней, и мы уберём обоих.

– Я рассчитываю на тебя, ясно? У меня срочный звонок, вернусь через пару минут. Подготовь пока её.

Все слова доносились до Лоры глухо, через нестерпимо противный звон в ушах. И смысла она тоже практически не улавливала. Всё тонуло в ужасающем чувстве беспомощности – том, чего она никогда больше не пожелала бы испытать. Овечка на заклание, средство достижения цели, тупая Мэри-Джейн Уотсон в лапах злодея, ожидающая своего супергероя живой приманкой.

Резко распахнув глаза, она уставилась в потолок, на свисающие с бетона массивные железные крюки. Рик. Он ни за что бы не дал себе так трястись и терять контроль. Он сам – контроль. Сосредоточиться на том, как со скрипом мерно раскачивался впереди один из крюков. Как маятник, точка, на которой можно сфокусировать взгляд и вспомнить так же умиротворяюще ходящие туда-сюда мужские пальцы. Раз. Два. Три. Вдох.

Дамиры Рабах не существует уже восемь лет. Есть Лора Вебер. Девушка, с которой должны считаться. Которая вырвалась из своего кокона и ни за что не заберётся обратно.

Тяжёлые шаги приближались, но страха перед ними больше не было. Кулаки медленно разжались, слёзная плёнка высохла без следа. Она представляла, как её рука тонет в широкой мужской ладони, тянущей из тёмного Джаханнама на свет, как вливаются в неё силы от восхищения в оливковой радужке. Рик достоин лучшего напарника и лучшей спутницы в жизни, чем была слабая и никчёмная Дамира. Значит, она встанет на одну ступень рядом с ним и сделает так же, как он: засунет все отголоски страха и воспоминаний за непрошибаемую стену, запрёт их и похоронит навсегда. Выкинет эти скелеты, которые мешают сегодня победить.

– Какое похвальное смирение, – вкрадчиво прозвучал голос Алекса, подобравшийся откуда-то сбоку. – Даже не кричишь. А я ведь специально тебе рот не затыкал – помню, какой он у тебя грязный.

– Привет, капитан, – Лора растянула губы в самой хищной улыбке, на какую была способна. Она и впрямь многому научилась за годы мошенничества, и главное – игре на чужих чувствах. – Выглядишь неважно. Получил по попке от нового хозяина? – храбрый взгляд прямо в голубые глаза, под толщу бесконечного льда – своим любимым, гипнотизирующим любого простака.

– У меня никогда не было хозяев! – прошипел Алекс, и легко распознаваемое раздражение стало нотой, на которой Лора могла играть любую игру. Самые простые к манипуляциям люди – те, у которых нет контроля эмоций. Вдохновившись пониманием, что он ожидает в ней увидеть хнычущую девчонку, она в несколько секунд разработала всю стратегию своего освобождения.

– А как же папуля, купивший для тебя место в команде? – притворно удивилась Лора и презрительно хмыкнула: – Ах, да, он же подох… Так и не увидел тебя в составе «Баварии» в красных трусах!

Скрип зубов Алекса стал ей лучшей наградой. От резко отвернулся, будто боялся продолжать опасную тему, и подкатил ближе к лавке стойку с камерой. Движения его были резкими, и лишь спустя долгую паузу он взялся бить той же монетой:

– Раз уж мы заговорили о хозяевах – расскажи лучше, кому теперь отсасывает моя старая крыска Дамира. Фу, серьёзно, комиссар? Даже для тебя это слишком низко. Честно говоря, думал, что тебя давно пользуют в каком-нибудь квартале красных фонарей.