сероватым ободком. Провела пальчиком по шраму.

— Это твой или Урмэда?

— Мой, — улыбнулся он, — мой собственный, но «подаренный» Урмэдом. Вот ведь ирония судьбы, — фыркнул, уже привычным жестом потирая щеку.

Неожиданно почувствовал щекотку и пощупав лицо, понял, что «ожога» больше нет. Удивленно вскинул бровь.

— Он больше не нужен, — Иэнель пожала плечиком — Я бы тебя и так узнала.

Белый зал бурлил. Обсуждали возвращение Тайрена, новую хозяйку Штормбора и подписание мирного договора.

Дайонарцы держались вместе, не рискуя разделяться и вступать в разговоры с местными. Осматривались.

В воздухе плыли ритмичные звуки вальса и пользуясь случаем показать новые наряды и прически, гости с удовольствием танцевали.

К Фиэнн по очереди подходили поздравлять с новым статусом; соболезновали скорой утрате супруга, но памятуя о его соучастии в заговоре против короны, особой скорби не выражали.

Фиэнн разговаривала с Майрет, которая в последнее время очень поддерживала ее и стала чуть ли не подругой, но взгляд ее неосознанно возвращался к группе гостей из Дайонара.

Оказалось, что они не такие уж и страшные. Наоборот, тот, с волосами цвета черного янтаря, очень даже ничего. Солнце запуталось в темных прядях, зажигая в них красные и рыжие отблески.

Она пару раз ловила взгляд его зеленых глаз на себе и точно решила, что на следующий «белый танец» обязательно его пригласит. В конце концов, кто или что ее может остановить, да и плевать ей на общественное мнение. Вон, даже дочь Эндвида была замужем за дайном и ничего…

Возможность представилась очень быстро, и она направилась через зал. Под начинающиеся звуки «Снежного вальса» смело подошла к дайну и присев в легком реверансе протянула ему ладонь.

— Буду счастлива, если не откажете мне, — очаровательно улыбнулась Фиэнн.

— Как можно отказать такой прекрасной женщине, — вернул улыбку серый, — Я Нанд Дар и для меня большая честь танцевать с вами, леди.

Он легко поклонился и уверенно увлек ее в танец.

Фиэнн удивленно обнаружила, что дайн прекрасно танцует. Не наступает на ноги, тонко чувствует ритм и уверенно ведет. Воистину, сколько открытий им еще придется сделать с этими серыми.

— Не боитесь оказаться парией в своем обществе? — серьезно поинтересовался Нанд, поднимая правую руку для поворота партнерши.

Краем глаза замечая заинтересованные, удивленные и даже возмущенные взгляды в их сторону.

Глава Штормбора весело фыркнула, вливаясь в движение. Платье красиво распустилось цветком.

— Поверьте, после плена, предательства и покушения на меня собственным мужем, мне уже ничего не страшно. Тем более каких-то глупых слухов и сплетен. Как помните, принцессе Иэнель ничего не мешало любить дайна.

— Так то принцесса, — завершая «большой квадрат» танца, улыбнулся Нанд. Ему понравилась уверенность в ее словах

— Не вижу разницы, — Фиэнн с достоинством улыбнулась, — Подонком можно быть с любым цветом кожи, вам так не кажется?

— Абсолютно согласен, — еще раз закручивая Фиэнн в движении, кивнул он, — Что вы скажите о возвратившемся правителе Озерного Леса? Должно быть это большая радость для всех вас, — решил сменить тему он, а заодно прощупать почву местных сплетен и слухов.

Фиэнн ухмыльнулась и дайн не мог понять, что именно тенью пробежало по ее лицу. Грусть, обида, досада…?

— Скажу, что серый цвет ему шел больше.

Нанд не выдержал, рассмеялся. А еще понял, что Фиэнн каким-то образом связана со всей этой историей.

— Рад, что вы это тоже заметили.

Фиэнн приподняла бровь, но ничего не сказала, сделав выводы про себя.

Музыка закончилась, дайн с достоинством поклонился и не выпуская ладони Фиэнн легко коснулся губами тонких тёплых пальчиков. Отходить от девушки не спешил, а она не спешила вырывать у него руку.

— Могу ли я пригасить вас еще на один танец?

— Не думаю, что нам может кто-то помешать, — легко согласилась девушка. — тем более, по правилам у вас есть еще два.

Улыбка — искренняя, теплая, добрая — тронула ее губы и Нанд понял, что, кажется, пропал.

Глава 40

Испуганный худой старик сидел на проваленной скрипучей кровати, кутался в бесцветную ветхую хламиду и покачиваясь, невидящим взглядом смотрел в окно. Там, в окне, забранном ржавой решеткой, серел запущенный сад с кривыми вытоптанными тропинками и разбитыми лавочками на твердом покрытии дороги. С неба моросил дождь, а по-над деревьями стлался туман.

От утреннего лекарства он впадал в какое-то безразличное состояние, понимал, что оно совершенно не свойственное ему, но поделать ничего не мог и лишь иногда приходя в себя, принимался осматриваться и обдумывать побег из этого ужасного места. Но потом его заставляли выпивать очередную дозу снадобья, вернее сказать отравы и он опять впадал в транс. Мозг сопротивлялся, но тело предательски размякало и просило только сна и покоя. Он тупо смотрел на изъеденные плесенью стены, а в грязных разводах угадывались и медленно проплывали благодатные пейзажи Айданара.

В общей комнате без дверей, рассчитанной на пятерых человек, были заняты всего три кровати. Одну — среднего возраста человек с пустыми, бледно-зелеными глазами и постоянно текущей слюной. Он, то говорил быстро-быстро и даже ему было понятно — бессвязно, то принимался метаться по комнате, стучать в стены, двигать кровати и кидать стулья. Тогда приходили здоровые парни в синих халатах и смешных шапочках, кололи его иголками, связывали и укладывали на постель. Там он снова заходился в крике, но постепенно успокаивался и затихал.

Второй была древняя старушка, постоянно теребящая в пальцах обрывки тряпочек и ниток и опорожняющаяся под себя. Воистину, страшен тот мир, где старики, даже такие, обречены на одиночество, причем совершенно скотское.

Кормили какой-то клейкой субстанцией, но после лекарств ему было уже все равно. Персонал лечебницы был груб до жестокости и совершенно равнодушен.

Его тоже раньше кололи, связывали и даже били, но теперь он понял, что этим он никак себе не поможет, напротив, лишь только усугубит свое положение. Так что он выбрал позицию наблюдателя, пытался учить язык (но носителями, к сожалению, были лишь сумасшедшие) и даже пытался разговаривать, но это мало помогало. Ни один язык этого мира, каким его проверяли, не был похож на айданарский.

Мир Терры вызывал у него ужас и отторжение. Не о таком он грезил, не так он себе это представлял. И вот именно сейчас он в полной мере осознал к чему привела его мечта. Теперь он отчетливо понимал, как был наивен и глуп, думая, что новый мир обязательно ляжет к его ногам — ногам сильного, влиятельного волшебника. Однако, этот лишенный магии мир только посмеялся над ним, показав какой он на самом деле идиот.

В