Кошмар раздраженно фыркнул, что ли. Смех оборвался.

Зарубцевавшимся плечом Кошмар (первое, что разглядел Шкет, едва взгляд прояснился во мраке) наполовину заслонял лицо Денни, как дверь наполовину заслоняла лицо Кошмара. Другие лица темнее.

– Ты считаешь? – Кошмар по-прежнему держал Шкета за локоть. А другой рукой схватил за волосы («Эй!») и развернул на сто восемьдесят градусов: лицо вжалось в проволоку за грязным стеклом, а дальше… – Ты вон наверх посмотри.

Шкет сквозь грязное окно посмотрел на второй этаж универмага…

– Глаза разул?

…где была витрина с золотыми буквами дугой: «По последней моде». А за ними человек с ружьем в руке почесал худую шею под слишком широким воротником синей поло и побрел дальше.

– Итак, какого, – сама любезность, – рожна ты тут забыл? – Кошмар отдернул Шкетову голову от окна и разжал пальцы. – Давай. – Всосал воздух сквозь зубы. – Излагай.

– Я просто… – Боль отступила.

– Башку-то тебе раскрошить не помешало бы.

– Эй, слышь, тебе…

– Саламандр, заткнись, – велел Кошмар.

Крупный бородатый рыжеволосый негр привалился к стене в углу.

– …самому необязательно, – договорил он. – Могу я, если хочешь. – С приглушенным узнаванием кивнул на Шкета: – Давай его сюда.

– Отъебись, – безапелляционно взмахнул кулаком Кошмар. – Ты просто мимо проходил, а? Мы три месяца планируем, а ты просто мимо проходил?

– Ну, мне Перец сказал, что вы, может, здесь…

Кошмар еще пососал воздух.

– Мы тут планируем…

– Я за него ручаюсь, – сказал Денни. – Возьмем его с собой. Он ничего не испортит. Я ему скажу, что делать.

Кошмар вопросительно глянул через плечо.

– Без проблем, – подтвердил Денни.

Саламандр в углу перехватил свою планку.

– Он может пойти со всеми, – повторил Денни. – Он не будет мешать.

Шкет неуверенно подумал: трое против двоих.

Кошмар снова махнул кулаком; и заворчал.

– Давай, – сказал Денни. – Ты со мной.

– Пусть только посмеет накосячить! – подбородком предостерег Кошмар.

– Не. Шкет все нормально сделает.

– Уж пожалуйста.

– Он хороший парень, Кошмар. Кончай, сам же говорил, что он хороший парень.

Кошмар заворчал снова.

Шкет его обошел, постарался не смотреть на Саламандра, но не вышло. Саламандр хлопнул глазами и заулыбался. Еще раз лажанусь перед этими людьми – и мне кирдык, решил Шкет.

Денни хлопнул его по плечу.

– Двинули. – Огляделся и громче: – Народ, двинули.

С дюжину человек (безопаснее…) сгрудились вместе; и пошли в другую дверь следом за Денни. Вестибюль склада какого-то? Может, черный ход другого магазина? Он оглядел лица вокруг. Совсем черный парень в виниле оторвал взгляд от Шкетовой орхидеи, моргнул, отвел взгляд; орхидея у него тоже имелась, но на кожаном ремешке.

– Сюда, – сказал Денни главным образом Шкету. – Ждем здесь. Мы идем – ты за нами. Не парься.

Остановились перед очередной дверью. За окном сбоку виднелась песочная стена «Эмборики».

Денни обвел взглядом свою группу.

Шкет подумал: они, пожалуй, покруче Перца.

Скрестив руки на груди и привалившись к стене у окна, Денни временами посматривал вверх.

Точно блондинистый младший братик Саламандра.

У них план, подумал Шкет, уже угодив в самую середку.

Я не думаю о Ланье.

Ступни – одна на влажной кожаной подошве, другая в грязи – покалывало. Как я сюда попал? Это был мой выбор – прийти? Я хочу командовать этими людьми. (Покалывание взобралось до головы, унялось.) Это был мой выбор. Наблюдай и валяй, осторожнее с ними. Спрошу Денни, каков план, – опять покалывание; так что не спросил. Наблюдай? Но вплетались мысли. Что ж. И о чем он думает? Кошмар, невзирая на всю невзаимность, ему нравился. Саламандр полезен и мерзок, занятное сочетание – необычное, по его опыту. Денни? В ошеломлении он сообразил: Денни дал ему нынешнюю одежду, первым вычеркнул назойливое «д» из его имени, а теперь взял под крыло. Шкет прищурился на двоих черных, привалившихся к стене у окна (Денни глянул на Шкета, на пол, за окно) в паутинной тени. Кошмарный подручный… Шкет всмотрелся в лица, оставшиеся в конце коридора; в этой группе больше трех женщин. По мотивам автобусной поездки он поразмыслил над рассуждениями Фенстера о демографии: сколько тут процентов черных? Джордж? Ждут в оковах цепей и цветов (он заметил полдюжины ножей) – не хочу распознавать индивидуальности. Лучше иметь дело с массой, чем фактурой. (Жрец, Карбункул, Сеньора Испанья – эти имена уже прошептаны вокруг; Разор, Флинт [черный в виниле], Калифорния, Накалка, Откровение [блондинистый, как Зайка, но с воспаленно-красной кожей], Ангел, Доллар, Б-г.) Сопротивляйся. Дюжины две нанизаны на эту серость в серости, ждут; здесь, наверно, больше тех, кто убивал нечаянно, чем нарочно. И посему они опасны. Во что они превращаются?

– Работает? – Денни указал на Шкетов щит.

– Батарейки нет.

Денни покачал головой, передразнивая Кошмарово раздражение:

– Тогда от меня не отходи.

То ли люди скучны, то ли ситуация. Но то ли люди, то ли ситуация захватывающи. Не могу распознать разницу. А если выбрать, толку не выйдет. Я снова там, где ожидание поучительнее первого и последнего шага. Вот что означает не думать о Ланье: моргает зелень глаз, когда какой-нибудь мой поступок Ланью удивляет, ее гримаса (всегда как будто грустная) за считаные мгновенья до смеха, когда мой поступок ей забавен. Это как забывать имя? Я хочу быть среди этих людей. (Куда она запропастилась?) Это трудно – так мало стоит мысль о том, что я не хочу быть с ней. Но эти, которые жуют зубами вхолостую, и переминаются, и погружены в увлекательное ожидание, – что они замышляют? Не так уж страшно то, чего я не знаю об их занятиях; ровный всепоглощающий страх, как некогда перед кражей книжек и комиксов из киосков на углу, перед воровством маленьких компасов и сувенирных патронов из армейских лавок.

Спустя много времени где-то за много миль кто-то свистнул.

Денни сказал:

– Пошли, – и все двинулись.

Хлопнули двери.

Они перебежали через улицу; скорпионы бежали по переулку.

– Сюда! – это вниз по ступеням и в боковую железную дверь «Эмборики».

Шкет подумал: песчинки протискиваются в стриктуру песочных часов. Он следил за Денни в трех шагах впереди, остановился, когда тот остановился (у подножия другой лестницы), вместе с ним прибавил шагу. (Миры в мирах; я в ином мире.) На первой площадке Денни знаком послал остальных вперед, оглянулся, убедился, что Шкет не отстал (планы, составленные и согласованные, наброски поэтажных схем, расписание смены охранников – настолько умных людей он здесь не видел), затем через голову снял тяжелую цепь и дважды намотал на кулак.