Мужчины заполнили лестницу, ведшую к кабинету Фоллиота. Брайс, озадаченный поведением и словами инспектора, следовал за ним, детективом и Глассдейлом, возглавлявшими шествие. Фоллиот стоял в центре комнаты, спрятав одну руку за спину, а вторую держа в кармане пиджака. И стоило троим первым мужчинам войти, как он резко достал из-за спины револьвер, нацелил его в Глассдейла и выстрелил почти в упор.

Но упал не Глассдейл. Настороженный и готовый ко всему, он дернулся в сторону, и пуля, пройдя между его телом и рукой, угодила в Брайса. Издав лишь стон, тот повалился замертво, пораженный в сердце. Фоллиот, едва ли вообще замечая что-либо вокруг, вытащил руку из кармана, сунул что-то себе в рот и откинулся в огромное кресло, стоявшее позади него. Через несколько мгновений те, кто вошел в кабинет, с ужасом переводили взгляды с одного мертвого лица на другое.

После встречи с Брайсом Мэри Бьюэри зашла в дом, чтобы дождаться возвращения Рэнсфорда из Лондона. Она собиралась рассказать ему все, что узнала от Брайса, и просить принять немедленные меры, чтобы исправить положение – не только самому избавиться от подозрений, но и положить конец мерзким интригам. У нее теплилась надежда, что Рэнсфорд вернется с хорошими новостями. Мэри знала: поспешный отъезд в Лондон имел какое-то отношение к этим делам, как помнила она и его слова, сказанные накануне вечером. И потому, подавив свой гнев на Брайса, ждала своего опекуна. Зная, откуда он должен выйти, Мэри встала у окна в столовой, вглядываясь в том направлении. Но пробило шесть часов, а Рэнсфорд так и не появился. Она уже начала думать, что Рэнсфорд опоздал к вечернему поезду, когда внезапно заметила его совсем в другом углу Клоуза о чем-то серьезно разговаривавшим с Диком. Вскоре брат направился в сторону дома, а Рэнсфорд скрылся за воротами сада мистера Фоллиота.

Дик Бьюэри в спешке ввалился домой. Сестра сразу же заметила, что он, видимо, узнал какие-то важные новости. Дик смотрел на нее так, словно соображал, как донести до нее смысл происшедшего.

– Я только что видела тебя с доктором, – сказала Мэри, используя слово, которое они с братом всегда произносили, разговаривая наедине о своем опекуне. – Почему он не пошел домой вместе с тобой?

Дик приблизился и тронул ее за руку.

– Мэри, – тихо промолвил он, – не надо ничего бояться. С доктором все в порядке, но только что произошло нечто ужасное. У Фоллиотов.

– Что? Я совсем не напугана. Что случилось?

Дик покачал головой, словно не осознал смысл новостей, которые принес.

– Мне тоже пока не все ясно, – ответил он. – Не успел вникнуть, а потому повторю лишь то, что мне сказал доктор и велел передать тебе. Фоллиот и Брайс мертвы!

Мэри покачнулась и вынуждена была опереться о край стола, рядом с которым стояла.

– Мертвы? – воскликнула она. – Как же так? Брайс был здесь и беседовал со мной полчаса назад!

– Сейчас его уже нет в живых. Фоллиот застрелил его из револьвера. Мгновенная смерть. А потом Фоллиот отравился. Доктор говорит, что он принял такую же таблетку, с помощью которой разделался с Коллишоу. И тоже скончался. Все произошло в домике над колодцем в саду Фоллиота. Там присутствовали доктор и полицейские.

– Что все это значит? – спросила Мэри.

– Пока не понял. Знаю только, что они во всем разобрались. В делах Брэйдена и Коллишоу. В обоих был замешан Фоллиот. И кто, как ты думаешь, являлся его пособником? Фладгейт – священник и жезлоносец собора. Но только это не его настоящее имя. Они с Фоллиотом убили Брэйдена и Коллишоу. Фладгейта полиция арестовала, а когда пришли за Фоллиотом, тот застрелил Брайса и покончил с собой.

– Тебе обо всем этом рассказал доктор?

– Да, – кивнул Дик. – Но больше ничего не объяснил. Подозвал меня, когда я проходил мимо усадьбы Фоллиотов. Ну, ничего себе! Теперь в городе возникнет столько пересудов! Хорошо, что дело прояснилось. А что здесь понадобилось Брайсу?

– У меня нет настроения обсуждать это сейчас, – произнесла Мэри, вспомнив Брайса, стоявшего перед ней недавно живым и невредимым. – Все это непостижимо и страшно!

– А вот и доктор возвращается, – заметил смотревший в окно Дик. – Надеюсь, он сообщит нам подробности.

Мэри с тревогой окинула взглядом Рэнсфорда, который вошел, тяжело дыша. Казалось, он только что пережил тяжелые испытания, но в то же время чувствовалось в нем и облегчение от того, как все завершилось, словно тяжкое бремя свалилось наконец с его плеч. Рэнсфорд закрыл за собой дверь и обратился к Мэри:

– Дик рассказал тебе новости?

– Все, что услышал от тебя, – ответил за сестру Дик.

Рэнсфорд стянул с рук перчатки и бросил их на стол.

– Не надо ничего больше говорить, пока не будешь готов, – сказала Мэри. – Ты слишком утомлен. Тебе необходим отдых.

– Нет! – возразил Рэнсфорд. – Я предпочту высказаться сейчас! Давно хотел всем с вами поделиться, многое объяснить, но только до сегодняшнего дня, буквально до последних нескольких часов, это было невозможно, поскольку не владел полной информацией. Давайте поговорим, не откладывая, и закроем тему. Садитесь поудобнее и слушайте.

Он указал на диван рядом с камином, и брат с сестрой уселись на него, глядя на Рэнсфорда удивленно и выжидающе. Он сам не стал садиться, а оперся о край стола.

– Мне придется поведать вам об очень печальных событиях. Единственным утешением для нас может послужить факт, что все закончилось, многое прояснилось, и нет необходимости хранить что-либо и дальше в секрете. Никаких тайн больше не останется ни у вас, ни у меня! А ведь я ревностно берег главный секрет целых семнадцать лет! Мне и в голову не приходило, что он раскроется когда-нибудь подобным образом, через горе и страдания! Но что сделано, то сделано, и ничего уже не изменишь. Человек, которого знали как Джона Брэйдена, погибший в «Райском уголке» в результате несчастного случая, являлся на самом деле Джоном Брэйком – вашим отцом.

Рэнсфорд с беспокойством посмотрел на Мэри и Дика. Но не прочитал на их лицах никаких бурных эмоций или чрезмерного удивления. Дик лишь хмуро разглядывал мыски своих ботинок, а Мэри не сводила внимательного взгляда с самого Рэнсфорда.

– Да, вашим отцом являлся Джон Брэйк, – повторил он. – Мне придется вернуться в далекое прошлое, чтобы вам стала ясна ситуация, связанная с ним и с вашей матерью. Джон был моим близким другом, когда совсем молодые мы оба жили в Лондоне. Он служил управляющим в банке, а я только начинал работу врачом. Мы проводили каждый отпуск вместе в Лестершире. Там мы и познакомились с вашей мамой. Ее звали Мэри Бьюэри. Джон женился на ней, я стал свидетелем на их свадьбе. Они поселились в Лондоне, и мы стали встречаться очень редко. И вот в первые же годы своей семейной жизни Брэйк свел близкое знакомство с человеком, приехавшим из той же части Лестершира, где мы встретили вашу маму. Звали его Фалкинер Райе. Фалкинер Райе и Стивен Фоллиот – одно и то же лицо.