Вскоре вся группа расположилась полукругом у двери. Митчингтон негромко постучал. Высокий мужчина с гладко выбритым и очень серьезным лицом открыл дверь и изумленно уставился на посетителей. У него побелели губы, а руки задрожали. Митчингтон вошел. За ним последовали его спутники.

– Все кончено, Фладгейт, – произнес инспектор, внимательно наблюдая за хозяином коттеджа, в то время как лондонский детектив занял позицию по другую от него сторону. – Мне необходимо ваше признание незамедлительно. Ваша подлинная фамилия – Флуд! Что вы можете сказать на это? И не надо попусту тратить наше время. Рассказывайте о деле Брэйдена и о вашем с Фоллиотом участии в убийстве. Нам стало известно все о вас двоих. И пока еще есть возможность что-то сообщить нам – в ваших интересах сделать это сейчас же.

Священнослужитель, чья черная ряса лежала на спинке кресла, испуганно смотрел на него. Стало очевидно, что внезапность появления посетителей выбила почву у него из-под ног.

– Дайте ему время, Митчингтон, – посоветовал Рэнсфорд. – Возьмите себя в руки, – добавил он, обращаясь к хозяину дома. – Бояться поздно. Отвечайте на вопросы!

– Ради всего святого, джентльмены! – воскликнул священник. – Чего вы от меня ждете? Что мне вам сказать? Богом клянусь, я так же не виновен в смерти Брэйка, как любой из вас! Это чистая правда, или гореть мне в адском пламени!

– Но вам все известно, – настаивал Митчингтон. – Говорите правду. Вы – Флуд, а Фоллиот – Райе. То есть те двое мошенников, которые обманом довели Брэйка до тюрьмы много лет назад. Отвечайте же!

Флуд облокотился о стол, стоявший посередине опрятной гостиной. Из кухни доносился свист чайника – уютный домашний звук, который так контрастировал с мрачной атмосферой, царившей здесь в этот момент.

– Да, это правда, – наконец выдавил он. – Но в деле я играл лишь второстепенную роль. Выполнял поручения Райе, но сам ни за что не отвечал. А когда Брэйк приехал сюда, когда я заметил его тем утром…

Он осекся, все еще вглядываясь в лица присутствующих и словно умоляя поверить ему.

– Клянусь, джентльмены, я не желал Брэйдену смерти! Я расскажу вам правду. Принесу присягу, когда пожелаете. Я много раз собирался явиться с повинной, но Райе не позволял мне. Сначала мне мешал он, а потом дела совсем запутались. А случилось вот что. В то утро, когда Брэйка нашли мертвым, я поднялся на галерею хоров. И внезапно столкнулся с ним лицом к лицу. Он узнал меня, сразу напал, схватив сначала за руку. Я же узнал его не в первый момент, а только когда подвергся нападению. Я хотел избавиться от него, освободиться, но он стал со мной бороться. Начал кричать. Даже странно, что никто не слышал. Впрочем, его крики заглушил орган. И во время нашей с ним борьбы он поскользнулся. Все происходило напротив открытой двери, и я даже не успел удержать его, когда он свалился в проем и упал с лестницы! Это был несчастный случай, джентльмены! Богом клянусь! В мои намерения не входило причинить ему вред.

– Что было потом? – спросил Митчингтон.

– Я встретился с мистером Фоллиотом – то есть Райе. Почти сразу после того, как все произошло. Рассказал ему, и он посоветовал мне пока помалкивать, чтобы посмотреть, как будут развиваться события. Позже он запретил мне упоминать об этом. В сложившихся обстоятельствах Райе мог обвинить меня в убийстве, а я не сумел бы оправдаться. И молчал.

– Хорошо, теперь перейдем к Коллишоу. Выкладывайте правду об этом.

Флуд провел ладонью по лицу, промокшему от пота.

– И снова готов поклясться чем угодно, джентльмены, – произнес он, – что мне едва ли известно об этом намного больше, чем вам. Я расскажу все, что знаю. Мы с Райе, конечно же, встречались и обсуждали проблему. До нас дошел слух, будто Коллишоу что-то видел. Я подумал, что он заметил то, что произошло между мной и Брэйком, потому что работал тогда где-то поблизости. Я хотел поговорить с Коллишоу, но Райе запретил. Велел предоставить все решить ему самому. Вскоре сообщил мне, что купил молчание Коллишоу за пятьдесят фунтов.

Митчингтон и детектив из Скотленд-Ярда обменялись взглядами.

– Райе – то есть Фоллиот – заплатил Коллишоу пятьдесят фунтов. Я правильно вас понял? – уточнил Джеттисон.

– Так он мне сказал, – ответил Флуд. – Чтобы тот помалкивал. Но почти сразу я узнал о внезапной смерти Коллишоу. А как это случилось и кто повинен в его гибели, я ничего не знаю, прошу поверить мне, джентльмены! У меня были мысли на сей счет, но не хватало духа даже упомянуть об этом при Райе. Я не посмел бы! Вы даже не представляете, какой это страшный человек! Я же находился у него под каблуком почти всю жизнь. Как вы теперь поступите со мной, джентльмены?

Митчингтон обменялся мнениями с детективом, а потом просунул голову в щель двери и позвал дежурного полицейского, встреченного ранее на улице, к которому теперь присоединился еще один констебль. Оба вошли в коттедж.

– Можете пить чай, – обратился он к священнику. – Эти люди останутся при вас. Ни при каких обстоятельствах не покидайте комнаты. – Инспектор тихо отдал распоряжения двум полисменам, а потом жестом позвал Рэнсфорда и остальных следовать за собой. – Мне показалось, – заметил он, когда все снова вышли в узкий проулок, – что нам сообщили нечто очень похожее на правду. А теперь настал черед Фоллиота. Пройти к его дому можно вот здесь.

Когда группа прибыла туда, миссис Фоллиот не оказалось на месте, Сэквилл Бонэм все еще оставался там же, где его оставил Брайс, – в гольф-клубе. Горничная проводила их в сад. Один из садовников предположил, что хозяин может сидеть в домике над колодцем, и вызвался проводить посетителей туда. Заметив их приближение, Фоллиот и Брайс переглянулись.

– Глассдейл! – воскликнул Брайс. – Будь я проклят, если он все-таки не донес на вас!

Фоллиот пристально смотрел в окно. За спинами первых двух мужчин он разглядел Рэнсфорда и Харкера.

– Уж не вы ли приложили к этому руку? – резко спросил он.

– Я? – удивился Брайс. – Мне ничего не было известно до последнего момента.

Фоллиот указал на дверь.

– Ступайте вниз! – распорядился он. – Впустите их и попросите подняться. Я с ними разберусь. Идите же!

Брайс поспешил спуститься на нижний этаж. Его переполняло возбуждение, столь не характерное для него, но еще не добравшись до входной двери, он вдруг понял, что хитроумные схемы и интриги закончатся безрезультатно. Правда всплыла наружу, а ему от этого не будет никакой пользы. Он потерпел поражение.

Но время для размышлений выдалось не самое подходящее. В дверь уже громко стучали. Брайс открыл ее, и возникшие на пороге люди с удивлением уставились на него. Он доверительно склонился к Митчингтону, пытаясь играть свою роль до конца.

– Он наверху, – шепотом сообщил Брайс. – Вон там! Будет блефовать изо всех сил, но сам только что признался мне…

Митчингтон резко отодвинул его в сторону.

– Нам уже все известно, – усмехнулся он. – С вами мне тоже предстоит серьезный разговор, но позже. А теперь поднимемся…