— Этого не может быть!

— И это говорит человек, первым в Арции обнаруживший эту нечисть! — Седая зеленоглазая старуха укоризненно покачала головой.

— Но… но такое не приснится и в страшном сне.

— Нет такого страшного сна, который не заканчивался бы пробуждением, и нет такого страшного сна, который был бы страшнее жизни, — седая вздохнула, видимо вспомнив о чем-то своем. — Теперь ты знаешь не все, но вряд ли многие знают больше тебя. Что думаешь делать?

— Мы шли в Эланд к герцогу Рене. Я хотел отыскать проход в Идакону через Лисьи горы и через Внутренний Эланд…

— Вы не пройдете через Таяну, даже если я пропущу вас через свои Топи, что Годою и его клике в голову не придет. Дальше-то моя власть кончается. Над Таяной стоит туман, а вдоль Явеллы рыщут «косцы» и «охотники». Против них человеческое оружие — что деревянная шпага против атэвского клинка.

— Но мы же их били, — вскочил Луи, — клянусь, что били!

— Не их, — поправила его странная собеседница, — тем, кто прошел посвящение Ройгу, не пройти мимо Всадников. Вы схватились с мелкой челядью, которую научили наполнять Чашу. Не более того. Этих бить человеческим оружием можно и должно, но в Таяне хозяйничают другие силы. Вы не сделаете и дюжины вес, как Охота встанет на ваш след. Это арры везде пройдут тенью облака, и их никто не заметит, а вы люди…

— Значит, возвращаться? — плечи Луи обреченно ссутулились. — Что ж, нам остается одно — пробираться краем Пантаны в Святую область. К осени, может, и доберемся…

— Зачем? — удивилась Хозяйка топей. — Каждый должен стоять там, где сделает больше всего. Судьба привела вас сюда, ваше место здесь. Отрежьте Годоя от Таяны и Тарски, не дайте ублюдкам Ройгу прорваться через Горду!

— Не понимаю, — Луи казался совершенно растерявшимся, — как мы можем совладать с богом, пусть он еще и не вошел в полную силу? Нас всего двести с небольшим, у нас даже пушки нету… Если Всадники не выдержат, мы и подавно.

— Ну, подумай же хоть немножечко, — молчавшая дотоле загадочная проводница возмущенно сверкнула на принца золотисто-зелеными глазами, — чтобы протащить Ройгу через Горду, им нужно посылать сюда «сборщиков». Не понимаешь? Ну, представь, что нужно втащить что-то на гору. Хотя бы твою несуществующую пушку. Что ты сделаешь?

— Ну, если есть время…

— Есть, но мало.

— Вкопаю столб или, еще лучше, отыщу подходящее дерево, перекину через него канат и…

— Хвала святому Эрасти… Так вот нельзя позволить ройгианцам вкопать здесь столб.

— Но как?

— Очень просто, — отрезала болотница, — убивать «сборщиков», как в той несчастной деревне. Они по утрам орудуют, если с вечера не попасть внутрь замкнутого ими кольца, вы их запросто перебьете. Их меньше, чем вас, и они не воины, а палачи…

— Что ж, — оживился Луи, — это дело. Вы знаете, где их искать?

— Мы их уже нашли, — откликнулась зеленоглазая, — придут другие — найдем и других. Ваше дело, чтоб никто не ушел… Все «сборщики», перешедшие Горду, должны быть не просто убиты, они должны исчезнуть. Пусть ройгианцы думают, что это магия…

— Но ведь останутся трупы, кони…

— А вот это уже наше дело, — ответила старуха, — вы будете убивать, мы прятать следы… На это наших сил пока хватит. Вижу, хочешь что-то спросить. Спрашивай.

— Почтенная госпожа, а не проще их уничтожать прямо у Горды, ведь Всадники это могут.

— Могут, — согласилась Сумеречная, — но у них есть дела поважнее. Когда сил не хватает, приходится делать лишь то, что за тебя никто не сделает. Всадникам надо беречь себя, а не гоняться за негодяями, которых можно убить обычным оружием.

— А как же вы обходились до нас?

— С трудом, — засмеялась зеленоглазка, — мы не могли их истреблять, разве что они сунулись бы в топи, но мы могли за ними следить и им мешать. Их талисманы могут не сработать, если в намеченной деревне, скажем, не вовремя раскричатся петухи… Беда, что нас мало…

— Было мало, — отрезал Луи.

— Тогда устраивай своих людей, и с рассветом начнем, — заключила старуха, — и помните, что отныне вы — духи леса, вас никто не должен видеть, и о вас никто не должен знать. Нагрянуть, убить и исчезнуть! Мы за вами приберем, а вас спрячем так, что никто и никогда не отыщет. Что-то еще?

— Михай Годой — посвященный Ройгу?

— Бесспорно, но это не все. Этот упырь сосет кровь из разных шей.

— Но как могло случиться, что Всадники его пропустили?!

— Запрет, — Сумеречная вздохнула, как обычная старуха, — в жилах Годоя течет кровь старых богов, и никто из Уцелевших[105]не может ее пролить. Это должны сделать люди. Или арры, а вернее всего те, кто пошел от того же корня, что и тарскиец.

— Госпожа…

— Да, воин… Кстати, можешь называть меня Эаритэ…

— Сигнора Эаритэ, а если мы будем бить не только тех, кого вы зовете «сборщики»? Это ведь единственная дорога из Таяны в Арцию. Тут и гонцы, и обозы, и подкрепление Годою…

— Что ж, если не будешь зарываться и оставлять следы, бей, — согласилась болотница. — Дело полезное. Но на большие отряды не кидайся, людей береги. А глаза и уши мы тебе дадим. И какие! Вот он, — старуха кивнула на взявшегося незнамо откуда худенького юношу в сером, — ходит везде и видит все. Вас он заприметил в самом начале вашей дороги и шел с вами от самой Лаги. Да и с Лесной Сестрой вы уже знакомы. Она будет вашей проводницей и помощницей.

Лесная Сестра с улыбкой протянула принцу узкую ладошку, которую он чуть было не поцеловал, но не решился и лишь слегка пожал, а женщина, видимо неверно истолковав его смущение, сказала:

— У меня есть обычное имя. Можете называть меня Леопина или Лупе…

2229 год от В.И.

8-й день месяца Лебедя.

Приграничье

— Мы направлялись к вам, — Эмзар спрыгнул с Опала и с подчеркнутой теплотой приветствовал эландца, — жребий брошен. Теперь у нас одна дорога, и лишь Великий Лебедь ведает, куда она приведет. Я знал, что ты постиг наш язык и владеешь нашей магией, но не думал, что до такой степени.

— Я и сам не думал, — Рене улыбался как человек, сбросивший с плеч огромную тяжесть, впрочем, так оно и было, — пока я не сталкивался со всей этой бесовщиной, я не вспоминал, чему научился на островах. Мне хватало шпаги и корабельных пушек, но потом… Я не знаю, что рассказал Рамиэрль…

— Все, что относилось к делу, — Снежное Крыло не скрывал интереса к смертному, одаренному судьбой такими же глазами, как у него самого, — все началось со спасения деревенской колдуньи, не так ли?