Именно тут ее застал мистер Райдер, только что вернувшийся в гостиницу с активной прогулки и громко потребовавший прохладительного напитка. Прикончив его залпом, он заметил Мэри, укрывшуюся в своем уголке, поставил стакан, без вступительной речи придвинул к ней стул и обратил внимание на книгу в ее руках.

– О, «Эвелина». Очень подходящая книга для молодой леди на каникулах.

Мэри скинула ноги со стула и попыталась принять более подходящую позу.

– В самом деле, мистер Райдер, вы застали меня врасплох!

– Я не хотел вас беспокоить. Вы выглядели вполне непринужденно, – ответил тот, нисколько не смущаясь. – На фоне этого старого окна вы будто сошли с картины какого-то голландского живописца. Вам нравится творчество мисс Берни?

Мэри поправила воротник, прекрасно понимая, куда направлен взгляд собеседника.

– Не особенно. Я начинала читать ее много раз, и каждый раз забрасывала, не добравшись до конца. – Мэри вставила листок бумаги между страницами романа, чтобы отметить место, где остановилась. – Но я упорна и полна решимости получить от нее удовольствие, если это возможно.

– Подобное замечание могли бы сделать только вы! – воскликнул мистер Райдер. – Вы же понимаете, что романы мисс Берни созданы для развлечения? Это не задача, которую нужно решить, а развлекательная проза, которой нужно наслаждаться. Если они вам не нравятся, почему вы продолжаете их читать?

– Мне кажется, моя ошибка в том, что я не могу любить их так, как это делают другие. Я надеялась, что все-таки смогу научиться ценить их.

– Удовольствие появляется не так, – мягко ответил мистер Райдер. – Его нельзя выработать в себе усилием воли. Оно свободно возникает из наших наклонностей, которые невозможно заставить следовать вкусам окружающих.

Он взял книгу из ее рук и положил на сиденье.

– В действительности, это довольно просто, нужно только привыкнуть. Позвольте же мне показать вам, как это происходит. На улице на редкость погожий денек. Предлагаю воспользоваться этим в полной мере и просто немного прогуляться в полях у гостиницы. Только до ограды, не дальше.

Он протянул руку в приглашающем жесте. Первым порывом Мэри было отказаться; но снаружи светило солнце и пели птицы. Как бы ни старалась, она не думала, что они с мисс Берни когда-нибудь поладят. Значит, и «Эвелину» можно оставить в покое, тем более мистер Райдер, похоже, позволил ей не любить эту книгу. Мэри знала, что ей ничего сейчас не хотелось сильнее, чем прогуляться на свежем воздухе; и, закрыв уши, чтобы не слышать голосок, убеждающий ее дать отказ, она вскочила с подоконника и направилась за шляпкой.

Мэри наслаждалась этой совместной с мистером Райдером прогулкой. Приятно было ощущать лучи солнца на своем лице; к тому же ее спутник делал все возможное, чтобы развлечь ее, пересказывая свои недописанные романы. Получилось очень забавно, и Мэри передумала винить себя за то, что не смогла дочитать ту книгу, и решила теперь со спокойной душой оставить ее. Правда, мистер Райдер раз или два сострил и в ее адрес, но даже в этих шутках чувствовалось уважение к ней, и периодически он прямо заявлял о том, как рад, что Мэри составила ему компанию. Это восхищение подкупало, и к тому времени, когда они возвратились на холм к гостинице, Мэри уже вовсю вела с ним разговор, иногда улыбаясь с искренним удовольствием. Она как раз смеялась над очередным его высказыванием, когда, завернув за поворот, они внезапно встретили мистера Хейворда, спускающегося по склону.

Мэри почудилось, что она заметила удивление, когда он только увидел их, и, возможно, что-то еще (печаль? недовольство? сожаление?), но выражение это промелькнуло и исчезло, так что она не успела его разгадать. Если мистер Хейворд и был огорчен, обнаружив ее в компании мистера Райдера, то приложил все возможные усилия, чтобы не показать этого.

– Том! – воскликнул мистер Райдер, не замечая возникшего было замешательства, с присущим ему неиссякаемым энтузиазмом. – Какой все-таки изумительный день! Воздух так упоителен и чист! Я убедил мисс Беннет прогуляться со мной – эти ощущения обязательно нужно разделить с кем-нибудь!

– Похоже, эта прогулка пошла вам на пользу, мисс Беннет, – серьезно ответил мистер Хейворд. – Под солнцем вы буквально расцвели.

Мэри подумала, что он выглядит таким же несчастным, как утром, и ее веселье угасло, стоило ей снова задаться вопросом, что могло вызвать в нем такие перемены.

Она часто слышала фразу «сочувствовать от всего сердца», но только теперь поняла и прониклась ей по-настоящему.

– Это была очень приятная небольшая прогулка, – сказала Мэри, надеясь, что мистер Хейворд поймет по ее интонации, что гуляли они весьма недолго. – Но в такой теплый день мне достаточно и двадцати минут. Мы как раз хотели разведать, где здесь можно выпить чая. Мистер Райдер даже верит, что поиски наши могут увенчаться успехом. Надеюсь, вы сможете присоединиться к нам?

Некоторое время мистер Хейворд молчал, словно обдумывая эту идею.

– Уверен, вы не откажетесь от такого очаровательного приглашения! – заявил мистер Райдер. – Я вот точно не смогу. Приходите, может, будет даже торт! Итак, мистер Хейворд согласился присоединиться к ним, и они вместе медленно поднялись обратно на холм. По дороге они говорили о путешествиях, удовольствиях и превратностях, которые они могут принести, их важности для расширения кругозора и ума. Разговор протекал почти без перерыва, но большей частью благодаря мистеру Райдеру. Мистер Хейворд вставлял время от времени пару реплик, но, похоже, сегодня днем не особенно был расположен к беседе. Даже когда они добрались до гостиницы и сели пить чай за небольшим круглым столиком, установленным перед эркером, мистер Хейворд оставался озабоченным и отстраненным. Мэри никогда не видела его таким замкнутым. Однако мистер Райдер продолжал весело болтать, и, лишь изредка получая ответ от своего друга, он все чаще обращался к Мэри, занимая ее рассказами о местах, которые уже видел, прежде чем перейти к списку тех мест, где ему еще предстоит побывать. Он заявил, что ни один джентльмен не может считать себя должным образом образованным, пока не увидит своими глазами классические руины Греции; и все же лишь виды Италии по-настоящему покорили его сердце.

– Из всех стран мира именно ее я хочу посетить больше всего.

– Я разделяю ваше желание, – сказала Мэри. – Любой, кто читал мистера Гиббона, начинает мечтать о том, чтобы увидеть Рим.

– Соглашусь, – ответил мистер Райдер, – должно быть, это необычно – шагать по улицам, которые помнят еще Цезаря. Но я бы хотел совершить свой Grand Tour во Флоренцию, Ассизи и Венецию – если говорить коротко, то туда, где есть красота, искусство и солнце.

Мэри повернулась, чтобы узнать, что думает об этом мистер Хейворд, и обнаружила, что тот смотрит на них обоих, словно пытаясь найти ответ на загадку или головоломку, решение которой каким-то образом ускользало от него.

– А вы хотите увидеть Италию, мистер Хейворд? – спросила она с ноткой неуверенности.