– Разумеется! Дай сначала ему пройти, чтобы мне встретиться с ним у развалин! Обратись к нему, когда он пойдет обратно.

– Но, поступая к нему в услужение, ты скажи, что я видел девушку и мальчика в Скутари.

– Зачем? Надо же и тебе что-нибудь заработать!

– Ах, ты очень добр! – воскликнул старый укротитель змей. – Абунеца два дня уже ничего не ел!

– Ну, а что, если он ничего тебе не даст? – с язвительной усмешкой спросил его тот. – Делай, что хочешь, меня это нисколько не касается, он богатый эфенди!

Старик осторожно и робко осмотрелся кругом, не слышал ли кто этих слов.

– Ты очень добр, – сказал он затем, понизив голос, – ты хочешь дать кое-что старому Абунеце! Я думаю даже, ты еще что-нибудь прибавишь, если… – проговорил он совсем тихо, – если я верно понял тебя.

– Понял или нет, делай, что хочешь! Кто от своей честности умирает с голода, тот ничего лучшего не заслуживает. Какие еще у тебя, старик, сильные ноги и руки, я думаю, ты справишься с любым молодым парнем! Далеко ли еще до развалин?

– Не очень!

– Ладно! Мы потом вернемся сюда, старик, – сказал человек в красной чалме, поклонился укротителю змей и снова вернулся на дорогу.

Он поспешно пошел по направлению к развалинам, где там и сям стояли и лежали девушки, женщины и мужчины. Подойдя ближе, он услышал шум и брань.

Все бросились к тому месту посмотреть, чем кончится крупная ссора между цыганом и турком.

Лаццаро, человеком в красной чалме был он, как уже, наверно, отгадали читатели, по-видимому, хотел сначала убедиться, не нашли ли Реция и Саладин себе убежище в развалинах.

У входа в них, вся сгорбившись, сидела на корточках старая цыганка.

Лаццаро подошел к ней.

– Уходишь ли ты каждое утро вместе с другими в город или остаешься здесь? – спросил он ее.

– Я не могу больше ходить, сударь, я всегда здесь, – отвечала горбатая старуха.

– Не приходили ли вчера или сегодня новые бесприютные искать здесь убежище?

– Да, сударь, целая толпа пришла сегодня ночью.

– Не было ли между ними девушки с мальчиком?

– Ты говоришь о женщине с ребенком на руках!

– Каких лет был мальчик?

– Не старше четырех лет!

– Нет, я говорю не о том, я спрашиваю о…

В этот момент разговор их был прерван: на дороге Лаццаро увидел принца без проводника, приближавшегося к развалинам. Он был в европейском костюме, с чалмой на голове. Хотя платье его и было из лучшей материи, но ничто не обличало в нем его высокого звания, тем более он шел пешком. Однако по рукам его, обтянутым перчатками, можно было угадать в нем знатного турка.

Лаццаро отошел от цыганки и медленно пошел навстречу принцу, делая вид, что принадлежит к обитателям развалин.

Принц Юсуф, увидя его, знаком подозвал к себе.

– Ты живешь здесь? – спросил он.

– Да, знатный барин! – отвечал тот, в полной уверенности, что принц не узнал его, тем более что он был в турецком кафтане и чалме, и к тому же стемнело.

– Я отыскиваю здесь одну девушку из Скутари, – продолжал Юсуф. – Знакомо тебе это место?

– Да, знатный господин, я был прежде слугой в доме мудрого толкователя Корана Альманзора!

Принц был поражен.

– Так ты знаешь и дочь его? – обрадовался он.

– Рецию, знатный барин?

– Мне сказали, что она с мальчиком отправилась сюда!

– Дочь Альманзора? Тогда я знал бы об этом. Я видел бы ее. Нет, знатный господин. О, если бы мне только увидеть ее! Нет, знатный барин, она не здесь!

– Не здесь? Ты верно это знаешь?

– Так же верно, как то, что над нами Аллах! Так ты, знатный барин, ищешь прекрасную Рецию?

– Странная встреча! – задумчиво произнес Юсуф. – Ты, значит, был слугой в доме ее отца?

– И ропщу на Аллаха, что не могу быть им более! Мудрый Альманзор не вернулся, единственный сын его убит, весь дом опустел! Но знаешь, что я думаю? Там, в Скутари, живет старая Ганифа, прежняя служанка и поверенная дочери Альманзора, не у нее ли приютилась прекрасная Реция?

– Очень может быть. Знаешь ли ты эту служанку? Знаешь ли, где она живет? – быстро спросил Юсуф.

– Да, знатный барин.

– Можешь ли ты проводить меня к ней?

– Сейчас же, если прикажешь.

– Так пойдем же, проводи меня, я награжу тебя за это.

– Какую хорошую, беззаботную жизнь вел я прежде, пока еще жив был мудрый Альманзор, – говорил Лаццаро. – Что это было за время! Хотя там и не было распущенности, а соблюдались чистота и строгий порядок, но нам было хорошо; как любящий отец заботился Альманзор обо всех… Мы должны вернуться сюда на дорогу к серальскому шпицу, знатный барин, – перебил он свою речь, – оттуда мы должны переехать в Скутари.

– Там ждет меня моя яхта.

– Тем лучше. Я сейчас увидел, что имею дело со знатным господином, – льстивым тоном сказал коварный грек, вместе с принцем Юсуфом удаляясь от развалин. – Да, чудное было это время. Как ропщу я на Аллаха, что мудрый Альманзор не вернулся!

– Теперь ты без места? – с участием спросил Юсуф.

– После такого доброго господина трудно отыскать себе нового!

То обстоятельство, что человек этот знал Рецию и был слугой в доме ее отца, расположило принца в его пользу. В душе он решил уже взять его к себе в услужение.

– Как темно здесь у платанов, – сказал он после небольшого молчания, вместе с Лаццаро подходя к тому месту дороги, где сидел старый укротитель змей.

Глаза грека беспокойно забегали, отыскивая старого Абунецу.

– Здесь темно, знатный барин, но с той стороны падает лунный свет на нашу дорогу, – сказал он так громко, что укротитель змей должен был его слышать, если он был бы еще поблизости. – Не сказал ли ты давеча, что прекрасная Реция имела при себе мальчика?

– Да, десятилетнего мальчика, – так сказали мне недавно в Скутари.

– Но мне ничего неизвестно об этом мальчике, – продолжал Лаццаро еще громче, – если бы я только знал…

В эту минуту между старыми тенистыми деревьями, возле дороги, что-то зашевелилось.

– Кто тут? – громко спросил принц Юсуф.

Но в этот самый момент к ним подступила высокая, окутанная мглой ночи фигура.

Лаццаро в полной уверенности, что это укротитель змей и он сейчас набросится на принца, быстро приблизился к деревьям. Но вдруг он почувствовал удары двух здоровенных кулаков. Принц же в ужасе отступил назад.

– Что здесь такое? – воскликнул он.