Бет посмотрела на Ланье.

– Стив, не мог бы ты убрать их отсюда, пока я не пристрелила всех троих?

* * *

Позже, той же ночью, Бет Перри вошла в больницу и увидела свою сестру, стоящую в дальнем конце коридора. Когда Мейс подняла взгляд и заметила Бет, она пошла к ней. Сестры встретились посередине коридора и крепко обнялись.

– Да, Мейс, сегодня ты потрудилась на славу.

– Мы вместе разрабатывали план, сестренка.

– Да, но это ты была на линии огня, а не я. Тебя могли убить.

– Ты – Шеф. Меня же можно заменить.

Женщины разомкнули объятия. Бет посмотрела на повязку на голове Мейс и припухлость у нее на бедре.

– Как ты?

– С кровати больнее падала.

– Врунишка… Как Кингман?

– Они закончили операцию. Сказали, через пару минут можно будет его увидеть. Пойдешь со мной?

Рой еще не вполне отошел от наркоза, но открыл глаза, когда услышал голос Мейс. Она взяла его за руку.

– Всё в порядке? – слабо произнес он.

– Всё отлично, – ответила Мейс. – Бет тоже здесь.

Кингман медленно повернул голову и посмотрел на Шефа. Та наклонилась и мягко коснулась его щеки.

– Рой, привет. Мне нужно тебе кое-что сказать.

– Что? – пробормотал он.

Бет взглянула на Мейс.

– Если хочешь и дальше увиваться вокруг моей сестры, я не против. – Она наклонилась и поцеловала его в щеку.

Когда сестры шли по коридору в комнату ожидания, Мейс сказала:

– Знаешь, ты наконец-то назвала его Роем…

– Ага. Потому что он это заслужил.

– И, как уже сказал, я счастлив объявить, что с моего клиента Луиса Докери сняты все обвинения. Он освобожден из-под стражи, и Ассоциация ветеранов позаботится, чтобы такому заслуженному солдату больше не пришлось жить на улицах.

На этот раз Рой, с перевязанным плечом и боком, без проблем встретил осаду журналистов на ступенях Верхового суда округа Колумбия. Он только что закончил свое выступление. В нескольких футах, с выражением глубочайшего отвращения на лице, стояла Мона Данфорт. Единственной причиной ее присутствия была настоятельная «просьба» мэра и главы Министерства юстиции.

Один из репортеров выкрикнул:

– Мистер Кингман, а как вам удалось пораниться?

Рой улыбнулся.

– В ходе судебного разбирательства я случайно наткнулся на одну из легендарных шпилек мисс Данфорт.

Взрыв смеха длился так долго, что Мона наконец пошла прочь, красная, как ее губная помада. Зайдя в здание суда, она с кем-то столкнулась.

– Привет, Мона, – сказала Мейс. – Радуешься торжеству правосудия?

– Иди к черту!

– Неа, для нас двоих там будет слишком тесно.

– Я по-прежнему собираюсь подать на тебя в суд за нападение в дамской комнате. У меня один зуб треснул.

– Господи, Мона, как мне жаль… Но тут есть еще человек, который хочет тебе кое-что вручить.

Они обернулись к Бет, которая подошла к ним с конвертом в руках.

– А вот и мы, мисс И.О., – сказала Бет и вложила конверт Моне в руку.

– Что это такое?

– Письменные показания двух моих детективов, которых ты вынудила работать с тобой. Они готовы свидетельствовать, что твоя первая встреча с Лу Докери проходила в отсутствие и без ведома его адвоката, нарушая тем самым множество этических норм, а также закон. Поскольку это серьезная проблема для государственной прокуратуры, Министерство юстиции будет привлекать тебя к ответственности в судебном порядке.

Теперь лицо Моны стало белее конверта, который она держала в руках.

– Привлекать меня?

– Ага, – радостно вмешалась Мейс. – Сама знаешь: сначала тянется вся эта судебная фигня, а потом за твоей задницей захлопывается решетка. Если хочешь, могу дать пару советов по тюремному этикету.

Когда пресс-конференция закончилась, Мейс, Бет и Рой забрались в правительственный седан и поехали на встречу, которую предпочли бы избежать. По дороге они обсуждали новости.

– О Капитане действительно позаботятся? – спросила Мейс.

Рой кивнул.

– Парень из АВ сказал, что будет считать заботу о Докери своей личной задачей. И я собираюсь это проверить. Но я уже предупредил их, чтобы они заказали грузовик «Твинки».

– Господи, как Мона обтекла… – произнесла Мейс. – Думаешь, на этот раз они смогут ее прихлопнуть?

– Я знаю только одно, – ответила Бет. – Когда я показала свидетельства юристу Департамента юстиции, тот закричал: «Спасибо тебе, Иисусе!»

– А Псих? – спросил Рой.

– Подписано, запечатано и доставлено. Когда пацаны увидели запись с камеры наблюдения вокзальной парковки, они тут же его сдали. Психа законопатят надолго.

– А Алиша, Тайлер и Даррен?

– Алишу зачислили в среднюю школу. Тайлера наблюдает специалист из Джона Хопкинса, а мистер Бритва тоже возвращается за парту. Похоже, он окончил среднюю школу, но не потрудился забрать свой диплом. Сейчас Даррен движется в сторону муниципального колледжа. Через десять лет этот парень будет править миром.

– Так ты собираешься дальше работать у Альтмана? – спросил Рой.

– Эй, я же договорилась. Я не беру свои слова обратно. А ты? Ты же можешь вернуться в «Шиллинг»…

– Пока еще не решил. Но они уже отказались от иска против меня.

– Как раны?

– Ну в мяч мне пока не поиграть.

– Знаешь, я предложу тебе «козла», но в одноручном стиле.

– Заметано.

Машина замедлила ход, и с лиц исчезли улыбки. Они остановились перед усиленными воротами. Водитель помахал удостоверением, и они поехали дальше.

– Как вы думаете, что нас там ждет? – спросил Рой, показывая вперед.

Они подъезжали к двухэтажному дому, стоявшему в обширном кампусе в стиле колледжа.

– Я всегда ожидаю худшего, – ответила Бет. – И думаю, что сегодня эти ожидания оправдаются.

«Глок» Бет забрали у двери. Мейс видела, что сестра этому не рада, поскольку ее пальцы то и дело опускались на привычное место. Вооруженный эскорт провел их по длинному коридору мимо закрытых дверей с кодовыми замками. Мейс подумалось, что уж здесь точно нет открытых офисов.

Их ввели в просторный кабинет с типичной стеной фотографий и полками наград и памятных предметов, которые неизбежно собираются у любого высокопоставленного слуги общества. Здесь были директор Центральной разведки, господин в мундире из Разведывательного управления Министерства обороны, какой-то мужчина из АНБ и еще один господин, которого Мейс недавно видела по телевизору и знала, что он занимает очень высокий пост в Белом доме. Кроме них, больше никого.