– Просто… – Лука всплеснул руками, словно пытаясь поймать в воздухе нужные слова. – Просто будь помягче с ним, когда соберешься его бросить. Постарайся быть милой, насколько такие, как ты, вообще могут быть милыми. Ему будет нелегко потерять тебя.

Финн почувствовала, как ее лицо заливает краска. Прежде чем она успела отпустить какое-нибудь едкое замечание по этому поводу, Лука встал и направился к двери.

– Кстати, если ты скажешь ему, что я говорил с тобой об этом, я буду все отрицать. Мне довелось встречаться с восемью актерами, и я многому научился в тех отношениях, уверяю тебя. Моя ложь будет весьма правдоподобна. – Лука погрозил опешившей девушке пальцем. – Так что не надо испытывать мое терпение.

С этими словами Чистюля скрылся за дверью. Но он был прав. От времени, проведенного во дворце, она размякла. Даже подумывала о том, чтобы остаться в этом городе. Словно тут было что-то, ради чего стоило остаться. Но уж она-то знала: размякать нельзя. Когда Финн задерживалась в каком-то месте надолго, это всегда приводило только к неприятностям. Такая у нее судьба – всегда продолжать свой путь, не рассиживаясь на месте. «Такие, как ты». Да, она была из тех, кто оставляет за спиной бутылочку с ядом, который может выпить ни в чем не повинный человек. И совсем не из тех, кто дружит с принцами. Не из тех, кто вообще с кем-то дружит, если уж на то пошло. Поэтому Финн нацарапала принцу записку и сбежала из дворца.

Голос Альфи вернул ее в настоящее.

– Куда же ты отправишься? – В его мягком голосе слышалось отчаяние.

Финн хотелось запечатать его голос в бутылке, чтобы время от времени вынимать пробку и слушать его слова, когда ей захочется порадоваться. Или погрустить.

Принц кашлянул.

– Если бы я сказала, куда бегу, это было бы уже не бегство, верно?

– Наверное.

– Я не могу просто ходить и рассказывать всем, куда я направляюсь. Я, между прочим, девушка в розыске. Много девушек, на самом деле. И даже несколько парней.

– Я знаю. – Альфи грустно улыбнулся. – Тебя хотели найти. Ты даже не представляешь себе насколько.

Они молча смотрели друг на друга, пока Альфи не отвел взгляд и не открыл сумку. На мгновение Финн показалось, что в руке принца ничего нет, но потом она поняла, что это. Плащ-невидимка.

– Возьми.

– Не стоит. – Эти слова прозвучали странно в ее устах.

Обычно Финн интересовало, что она может сделать, а не что ей стоило бы сделать. Да и плащ-невидимка пригодился бы кому угодно, особенно воровке. Но именно из-за этого плаща Финн согласилась помочь Альфи. И их союз едва не погубил мир. Плащ слишком многое значил для нее. Финн знала, что он будет напоминать ей об этом городе, подталкивать к возвращению сюда. Возвращению к принцу.

– Я отдал его тебе много дней назад. – Взгляд Альфи смягчился. – Он уже твой.

Финн почудилось, что говорит он совсем не о плаще.

Альфи приподнял невидимую ткань, и ветер затрепал плащ. Подол качнулся в ее сторону, и Финн почувствовала, как ткань коснулась ее груди. Затем принц подошел к ней ближе и осторожно набросил плащ ей на плечи.

– И воровать не нужно.

Долгое время ценность вещей определялась для Финн тем, сколько усилий ей пришлось приложить, чтобы завладеть ими. Тем, насколько сложно было отобрать ту или иную вещь у ее владельца. Тем, сколько времени уходило на продумывание плана похищения. Тем, насколько эта вещь дорога для владельца. Тем, сколько за эту вещь заплатят, если она захочет ее продать. И хотя плащ-невидимка был подарком, она знала, что он станет ее самой ценной вещью.

Разгладив складки ткани на плечах Финн, принц улыбнулся. Поразительно, как он мог улыбаться и при этом выглядеть так, будто его сердце разбито. Будто он вопит от боли, и так и хочется чем-то помочь ему. Невзирая на улыбку на его губах.

– Тогда я тоже хочу оставить тебе кое-что на прощание. Так будет справедливо.

– Ты вроде бы не из тех, кто ценит справедливость. – Альфи удивленно приподнял бровь.

– Тебе нужен мой подарок или нет, принц?

Он рассмеялся. Какой чудесный у него смех!

– Конечно нужен, воровка.

– Тогда помолчи, чтобы я могла его тебе отдать.

И Финн замерла на месте. Альфи, склонив голову к плечу, наблюдал за ней.

Как же ей будет не хватать этого его движения. Как он внимал ей всем телом, будто превращаясь в воплощенный знак вопроса, когда что-то удивляло его.

И его улыбки. Ей будет не хватать его улыбки, этого медленного движения губ. Так кошка потягивается после долгого сна.

Отбросив эти мысли, Финн вздохнула и приложила ладони к своему лицу. Потекли долгие мгновения. Будь Финн кем-то другим, показалось бы, что она пытается скрыть слезы.

– Финн, что…

– Еще немного, принц! – рявкнула она, выглянув из-за разведенных пальцев.

Он закатил глаза, но все еще улыбался.

Наконец, завершив начатое, Финн опустила руки. И Альфи увидел незнакомое ему лицо. Большие карие глаза. Густые изогнутые ресницы. Родинка над левым глазом. Тонкая полоска шрама, рассекшего правую бровь. Пухленькая верхняя губа, чуть шире нижней. Лицо в форме сердечка: широкий лоб, узкие скулы, острый подбородок.

Финн видела, как его осенило. Принц понял, что это ее настоящее лицо. Внешность, полученная ею при рождении. Она сняла покров чар, лишилась своей брони.

Позволила ему увидеть свой подлинный облик. По-настоящему увидеть ее.

Воровка вскинула подбородок, глядя ему в глаза с тем же упрямством, что и всегда. Финн пыталась понять, как он воспринял ее выходку. Она словно бросала ему вызов: скажет ли он что-то глупое? Что-нибудь, что даст ей столь желанный повод снова укрыться под маской магии до скончания века? Но принц только улыбнулся и просиял.

– Спасибо. – Он помолчал. – Спасибо.

– Не за что, – пробормотала девушка.

К этой фразе она тоже не привыкла, но говорить такое Альфи казалось… правильным.

Принц медленно поднял руки, будто сомневаясь, не переходит ли он черту. Тело Финн двинулось еще до того, как она успела принять решение. Она бросилась в его объятия с такой силой, что едва не сбила его с ног.

В этот момент во всем мире существовали только они – и понимание того, что распахнувшийся между ними проход сейчас закроется на замок, а ключ от того замка потеряется в море, которое вскоре разлучит их.

Бой часов с башни с двумя циферблатами ознаменовал рассвет – и нарушил очарование момента.

Мимо Альфи и Финн шли какие-то люди, будто этот день ничем не отличался от других. Мерно били о берег морские волны, подводившие корабли к причалу с той же легкостью, с которой уносили суда в далекие миры. Финн высвободилась из объятий принца, развернулась и пошла прочь.