глубокого сна чей-то требовательный голос и позвал из зрительного зала на освещенные подмостки. И на этот призыв она вышла перед публикой, как сомнамбула, и сразу же заговорила своими словами, своими интонациями, которые навсегда врезались в память ее современников.

И техническое мастерство пришло к Комиссаржевской удивительно быстро. Уже во время ее дебюта на александринской сцене критики с удивлением отмечают высокую технику, которой владеет начинающая актриса.

Такое позднее и внезапное творческое прозрение Комиссаржевской всегда поражало людей, следивших за ее артистической судьбой. Как будто в ее душе таились до поры до времени неведомые ей самой существа, только ждавшие часа, чтобы выйти на свет рампы и рассказать людям о себе, о своих надеждах, стремлениях и предчувствиях.

Свою позднюю сценическую карьеру Комиссаржевская начинает в небольшом провинциальном театре в Новочеркасске, где она проводит свой первый сезон, играя преимущественно незамысловатые водевильные роли молодых девушек и подростков в гимназических платьях. Пожалуй, только роль Бетси в «Плодах просвещения» Льва Толстого выделялась тогда среди потока малозначительных ролей, сыгранных ею в этот сезон. Но даже в этих незначительных ролях новочеркасских критиков поражает необыкновенная правдивость ее игры. Это не театральная игра, а сама жизнь, — такие слова в разных вариантах не сходят со столбцов новочеркасской печати. Все подлинно в этой начинающей актрисе — ее смех, слезы и даже самые банальные проказы ее водевильных героинь. Да и не актриса она вовсе, а какое-то чудесное человеческое существо, появившееся на сцене; каждый ее жест, каждое движение, каждая интонация удивительно правдивы и полны неизъяснимого очарования. К концу сезона газеты пишут о Комиссаржевской как о восходящей звезде русской сцены и пророчат ей блестящее будущее.

Последующие два сезона Комиссаржевская выступает в незлобинской антрепризе в Вильно. Здесь к ней приходят первые драматические роли, которые останутся в ее репертуаре до конца жизни.

На сцене виленского театра появляются ее девушки-подростки с веселым смехом и серьезными, может быть, слишком серьезными для их возраста глазами. Рози в «Бое бабочек», Клерхен в «Гибели Содома» Зудермана и другие. Тогда же Комиссаржевская создает свою знаменитую Ларису в «Бесприданнице» Островского, роль историческую в жизни тогдашнего русского театра, «ибо историю творящую», как выразился один из современников актрисы{138}. В Вильно перед Комиссаржевской впервые возникает призрак той всепоглощающей славы, о которой будет мечтать ее Нина Заречная из чеховской «Чайки».

И наконец, Петербург, сцена Александринского театра, а затем — собственный театр, который открывает Комиссаржевская в 1904 году, и постоянные гастрольные поездки в провинцию, множество гастролей, окончательно утвердивших за ней славу властительницы дум своего поколения.

И так же как в первый ее, новочеркасский сезон, так и в Вильно, и в Петербурге, и всюду, где бы она ни выступала, современники различают за ее многообразными ролями прежде всего ее самое как человека, с ее жизненной судьбой, с ее личными невыдуманными страданиями и радостями, со всем ее пленительным душевным миром. Публику поражало в Комиссаржевской предельное совпадение живого существа и актрисы, «роли и действительности», как писал один из зрителей той поры, на всю жизнь раненный ее человеческой исповедью. В спектаклях с ее участием перед публикой разыгрывалась не театральная пьеса, но самая подлинная драма жизни, — с такой полнотой актриса отдавала себя своим сценическим созданиям.

В петербургский период артистической карьеры Комиссаржевской окончательно складывается ее коронный репертуар. Кроме Рози, Клерхен, Вари в «Дикарке» и Ларисы, уже игранных ею в провинции, в него входят такие новые этапные роли, как Нина Заречная в чеховской «Чайке», Соня в «Дяде Ватте», Марикка из зудермановских «Огней Ивановой ночи», Магда в «Родине» того же Зудермана, ибсеновская Нора и Гильда в «Строителе Сольнесе» и две роли в пьесах Горького — Варвара Михайловна в «Дачниках» и Лиза в «Детях солнца». К ее коронным ролям нужно отнести и Нату в «Волшебной сказке» Потапенко. Незамысловатую роль наивной и капризной институтки Комиссаржевская силой своего таланта поднимала до образа трагического звучания.

Особняком стоит ее последнее большое создание — сестра Беатриса в одноименной драме Метерлинка. Эту роль она играла в постановке молодого Мейерхольда в пору ее Увлечения так называемым «условным театром» русского символизма. Сестра Беатриса осталась одной из любимых Ролей Комиссаржевской, в которой она выступала до конца своих дней.

Комиссаржевская переиграла множество ролей за пятнадцать лет театральной деятельности. В неполный список ее актерских работ входит свыше двухсот пятидесяти ролей. Но только перечисленные здесь роли были основными в ее репертуаре и сопровождали ее до самой смерти. В них с наибольшей полнотой выразилась ее артистическая индивидуальность.

Комиссаржевская не была всеядной актрисой, которой удается все, что приходит к ней в руки в пределах ее сценического амплуа, как это было с ее всесильной соперницей Савиной. Она не умела играть бытовые, характерные роли, в которых актер обычно старается уйти от себя или, вернее, закрыть себя от публики внешними деталями грима, париком, манерой держаться, произносить текст. Комиссаржевская должна была оставаться на сцене сама собой, не меняя гримом свое лицо, сохраняя нетронутым свой жизненный облик.

Ей были далеки и так называемые «костюмные» роли. Ее Дездемона и Офелия в шекспировском репертуаре, Снегурочка Островского не были удачами актрисы. Для таких ролей она была чересчур современна, «до боли современна», как любили писать о ней рецензенты. Исключением из таких ролей была, пожалуй, только роль Гретхен из гетевского «Фауста» — одно из лучших созданий Комиссаржевской. Но самый спектакль не долго продержался на александринской сцене.

Комиссаржевская хорошо себя чувствовала на сцене только в обществе таких же, как она, русских женщин и девушек в скромных платьях и в строгих блузках с высоким, наглухо застегнутым воротником, по моде тех лет. Говорю «русских» потому, что, какие бы роли из современного иностранного репертуара ни играла Комиссаржевская, она отдавала им свой человеческий характер и непроизвольно приближала их по душевному складу и строю мыслей к людям из хорошо знакомой ей среды демократической трудовой интеллигенции тогдашней России.

Это была ее среда, в которой она жила и выросла и которая послала ее как своего вестника на сцену.

4

Кем были героини Комиссаржевской по их характеру и воззрениям, по их отношению к окружающему миру и к тому, что совершалось в нем на рубеже нового века?

Судя по всему, что мы знаем о них, девушки и женщины Комиссаржевской, так же как герои Станиславского, ближе всего стоят к чеховским персонажам. Но не чеховским «вообще», а к тем новым персонажам писателя, которые появляются в его рассказах и пьесах последнего десятилетия его жизни, от его студента