class="p1">— Ну знаешь ли, после того, как змей Апоп, к слову сказать, любимая зверушка Амат, был умерщвлён мной, ход туда мне заказан, да и ключи потеряны… — произнёс он спокойно, не отводя взгляда.

Линда видела, что он не врёт. Объяснение было логичным, вот только…

— Как же я пойду туда, если нет Анха? — с недоверием, но предложение было кружащим голову, не спросить и не узнать означало бы обречь себя на вечные вопросы: а вдруг смогла бы?

— Есть двери, которые может открыть лишь душа, — Сет помедлил, — смелая или отчаявшаяся, ищущая душа, я вижу бездну твоей боли, я нужен тебе, а ты — мне, а необходимо всего-то открыть дверь и найти своего сына, а заодно и принадлежащую мне душу.

— Как я узнаю её? — спросила молодая женщина, мысленно согласившись, заметив, как тени вокруг бога войны стали сгущаться, красным всполохом ознаменовав заключение сделки, искорки осели на тело Портер, причинив лёгкую боль.

— Ты всё поймёшь, когда увидишь.

— Как я найду эту дверь? — спросила Линда, вскакивая, заметив, что тело бога стало прозрачным.

— У вас, людей, всё символично, Бахити, — загадочно произнёс Сет, прежде чем исчезнуть.

— Грёбаная божественная семейка, — в сердцах выкрикнула Линда, надеясь, что её услышат те, кому предназначалось вышесказанное, — и как же мне найти туда вход?!

Она заметалась по коридору, пока не заметила на барельефе, возле которого сидел Сет, рисунок двери.

— Это просто рисунок, — произнесла она свои мысли вслух, затем быстро зашептала, подходя ближе, — у древних египтян всё было символично, — повторила девушка за Сетом, погладив неровности выбоин рисунка, — они обустраивали гробницы и рисовали на стенах всё то, что могло бы пригодиться им во внеземной жизни, так, словно это было настоящим и они могли этим воспользоваться… физически, — и девушка, не веря ни себе, ни словам Сета, толкнула искусно нарисованную на барельефе дверь и… открыла её.

Линда едва заставила себя не отскочить от неё. Из-за двери веяло сухим воздухом пустыни. Девушка прикрыла на миг глаза, тяжело вздохнув, и шагнула во мглу, навстречу неизвестности.

Почти одновременно с тем, как молодая женщина оставила Инпу, он, прикрыв глаза, пожелал оказаться в той зале, где боги поверили ему.

— Осирис! — выкрикнул он, взглянув на пустые ниши с престолами, описав поворотом гибкого сильного тела круг.

Даже тишина оказалась к нему глухой.

— Отдай сына смертной и отправь их, счастливых, домой, — отчаянно в полумрак залы, сиротливо освещавшейся несколькими жертвенниками; величие, её преисполнившее, ушло вместе с богами Великой Девятки.

Тишина словно насмехалась.

— Я здесь, отец, — прошептал он и медленно встал на одно колено, — этого достаточно, чтобы ты взял Анх Жизни в свои руки и исполнил мою просьбу? — Анубис ощутил себя одним из людей, усиленно молившихся, но так и не получивших ответы на свои просьбы, — она свободна, я не держу её.

— Его здесь нет, — услышал он глубокий чувственный голос с лёгкой хрипотцой.

Инпу вскочил с колен и вгляделся в полумрак. В зале появилась стройная женщина в чёрном платье, перехваченном на талии золотым широким поясом. Нефтида успела переодеться в привычный наряд, так напоминающий её места обитания.

— Он нужен, — ответил Инпу, попытавшись унять дрожь в теле, сдерживаясь от обиды на мать, — он был нужен всегда…

— Ты не должен был знать, как и Осирис, — женщина вздохнула, подходя к сыну вплотную, — давным-давно я и Исида договорились, что это тайна тяжёлым бременем будет лежать только на наших плечах.

— Ты выкинула меня как… куклу, — в нём кипел гнев.

— Я была молода и ослеплена любовью к Осирису, все были ослеплены его величием, — оправдалась Нефтида, тщетно пытаясь прикоснуться к его руке, — боялась гнева Сета, зная, как мы с ним пытались зачать дитя, но ничего не получалось. Как Сет вначале горел, а потом смирился со своим бесплодием, тогда Исида предложила мне… возлечь вместе с Осирисом, — Инпу изумлённо взглянул на мать, а та старательно отводила глаза, — я долго не соглашалась и не понимала, как потом смотреть в глаза Исиде, Сету и Осирису, вечно скрывая тайну, но желание иметь дитя пересилило всё, и однажды, обратившись своей сестрой, я провела ночь с её мужем, а потом появился ты, — из её глаз бесшумно закапали слёзы, когда она, протянув к нему руки, заметила, как он чуть отодвинулся от неё, не желая чувствовать её касания. — Я увидела то, как ты не похож на моего мужа, твои синие глаза — улика посильнее той, что если бы Сет застал нас с Осирисом в объятиях друг друга, — она ненадолго замокла, словно вспоминая то своё состояние, — я испугалась и отдала тебя лесу…

— Волки охраняли меня, а Хесат кормила, — побелевший Инпу старался контролировать свой голос, срывающийся в полушёпот, он одновременно хотел и не хотел этого разговора.

— Да, можешь упрекать меня, если тебе так легче, прежде чем Исида нашла тебя, после разговора со мной, я… — она бесшумно зарыдала, — я пыталась взять тебя на руки и поняла, что не могу, твои глаза смотрели на меня так серьёзно, и… я опасалась гнева мужа, опасалась, что он убьёт тебя, если узнает, что ты не его дитя, Исида полностью покрыла меня, она чувствовала свою вину, ведь это она предложила мне… — Нефтида взглянула на свои ладони, и Анубис мрачно хмыкнул, эта привычка была перенята им от матери, — но я виновата, думала, что раз богиня, то не отвечу за последствия своих действий, и вместо того, чтобы ощутить счастье и воспитывать любимого сына, я отдала тебя Исиде, — она замолчала и по привычке потянулась к Инпу, наконец он позволил ей притронуться к себе, остро ощущая её потребность в этом. — А потом… я думаю, когда тебя первый раз показали Сету, он понял всё, но по какой-то причине затаился, он отдалился от меня, отослав навсегда от себя, ну а ты…

— А я выжил, — твёрдо произнёс Инпу будничным тоном, — а сейчас всё встало для меня на свои места, всё объяснилось, и ваша с отц… с Сетом отчуждённость, твоя холодность, жестокость Сета…

— Ты мой сын, несмотря на судьбу, — женщина выпрямилась и быстрым движением ладони отёрла слёзы с лица, — и я желаю тебе всего самого наилучшего, — мать хотела заключить его в объятия.

— Ты поможешь мне увидеться с Осирисом? — он проигнорировал её слова и вновь отступил, Нефтида больше не совершала попыток обнять его.

— Ты хочешь исполнить обязательство перед человеком?

— Да, — мрачно ответил тот.

— Смертная ушла из Дуата, — произнесла Нефтида и с удивлением заметила, как лицо сына отразило множественный спектр эмоций от изумления до боли, — ей удалось