Бо́льшую часть времени они просто джемовали, перебирая обширный рок-н-ролльный и ритм-энд-блюзовый репертуар, который аккумулировали еще в период безвестности и по-прежнему знали наизусть. Пол отказался от любых попыток понуждать кого-либо к дисциплине и собранности и плыл по течению вместе с остальными. На пленку попало около 100 треков: большинство представляло собой рыхлый материал, плод самодовольной халтуры, но несколько — вроде маккартниевской «The Long and Winding Road» и ленноновской «Do Not Let Me Down» — достигали какого-то совершенно нового уровня. Правда, теперь уже никто не был в состоянии почувствовать разницу. Дополнительно настроение Полу испортило то, что где-то между Туикенемом и Сэвил-роу был похищен старший из его «скрипичных» басов — тот, который был куплен в Гамбурге и отслужил ему полсрока битломании.

Майкл Линдсей-Хогг хотел снять концерт-возвращение Beatles на восходе солнца в двухтысячелетнем римском амфитеатре в Тунисе, где их музыка звучала бы как призыв муэдзина, привлекая верных последователей десятками тысяч. В конечном счете единственным выступлением, которое ему удалось снять, оказался концерт на импровизированной сцене на крыше Сэвил-роу, 3, за которым наблюдала кучка сотрудников Apple плюс несколько озадаченных зрителей с соседних зданий. Он продлился всего 42 минуты, до тех пока его не остановила полиция, приехавшая по сигналу работников окрестных контор, которые жаловались на шум. Будучи изначально результатом никого не радовавшего компромисса, концерт тем не менее станет одним из самых известных моментов в битловской истории — и породит один из главных ритуалов для любой рок-группы, желающей заслужить репутацию городских бунтарей. В последующие годы бесчисленные подражатели будут забираться на крышу в сопровождении съемочных групп и включать динамики на полную мощность, напрягая слух в надежде услышать в отдалении вой полицейских сирен.

В знакомой всем смонтированной версии концерт на крыше Apple выглядит одним непрерывным представлением, однако на самом деле это было больше похоже на смесь репетиции и джем-сессии. Вначале Пол в своем почти пасторском черном костюме и светлой рубашке, с бородой, сдуваемой зимним ветром, спел одну за другой две версии «Get Back». Когда он пел третью, объявились полицейские, которые вежливо дождались, пока он не закончит. «Ты опять играешь на крыше, а знаешь, что мама не разрешает, — сымпровизировал он в микрофон. — Она позовет полицию, и тебя арестуют…»

И, конечно же, это был никакой не концерт-возвращение, а официальное прощальное слово Beatles для всего мира: пока еще в нем не было нужды, поэтому его приберегли на потом.

Металлическим громыханием, разносившимся с его крыши над портновскими ателье Сэвил-роу и по всему Лондону, дом Apple как бы давал голос охватившему его теперь раздору и смятению. Неясно почему, но каждая новая попытка привести битловский бизнес в какое-то подобие порядка явно только усугубляла его положение.

Компания Apple вошла в легенду как образцовое фиаско: группу успели обобрать до нитки аферисты и прихлебатели, после чего всему предприятию наступил мучительный конец. Однако к концу первого года она числила за собой достижения, которыми четверо ее владельцев — и один из них особенно — могли по праву гордиться. С помощью Пола в роли охотника за талантами, автора, продюсера и сессионного музыканта Рон Касс с Питером Эшером сделали из Apple Records новаторскую и динамично развивающуюся независимую компанию. При этом никто не рассматривал ее как то, что позже получило название «инди-лейбла»: если уж Beatles основали звукозаписывающий бизнес, все, конечно, ожидали, что он будет конкурировать с существующими гигантами на равных.

Как минимум, Apple Records сохранила верность изначальной миссии: спонсировать никому не известные молодые таланты. После Мэри Хопкин и Джеки Ломакса она подписал контракты с Iveys, валлийской группой, открытой Мэлом Эвансом, и с шотландским дуэтом авторов-исполнителей Бенни Галлахером и Грэмом Лайлом. Однако привлекательность битловского бренда не ограничивалась молодыми и начинающими: интерес к сотрудничеству с Apple вскоре стали проявлять и вполне состоявшиеся артисты с обоих берегов Атлантики, включая Fleetwood Mac и новую супергруппу Crosby, Stills & Nash.

Дух эклектики, привитый Полом компании в самом начале, когда он выпустил сингл группы Black Dyke Mills Band, оставался непременным атрибутом Apple и впоследствии. Благодаря связям Рона Касса, компания подписала контракт на две пластинки (одна из которых включала кавер-версию «Yesterday») с Modern Jazz Quartet — самым близким аналогом рок-звезд в дороковую эпоху. MJQ были четверкой до невозможности крутых и невозмутимых парней, лидер которых Джон Льюис заставлял их выходить на сцену в безукоризненных костюмах и галстуках, то есть вел себя, как Брайан Эпстайн с Beatles. «Однако когда Льюиса не было видно, — вспоминает Питер Эшер, — ребята снимали пиджаки, ослабляли галстуки, а потом доставали косяки с травой».

При этом пластики Apple неплохо продавались. В марте 1969 года второй сингл Мэри Хопкин «Goodbye» занял второе место в Британии и тринадцатое в Америке. Пол не только сочинил саму песню (по-прежнему под официальным авторством Леннона — Маккартни), но и записал демо-версию для Хопкин, спродюсировал сингл и сыграл на басу, акустической гитаре и ударных с дополнительной перкуссией. В следующем месяце в качестве сингла Beatles была выпущена «Get Back» с ленноновской «Do Not Let Me Down» на обратной стороне. Мгновенно заняв верхнюю строчку чартов в Британии — таким образом лишив первого места «Goodbye», — он скоро возглавил хит-парады США и всего остального мира.

Миссия Apple никогда не ограничивалась сферой музыки, она включала поиск и поддержку начинающих творцов во всех отраслях исполнительского и изобразительного искусства. И хотя тогдашним наблюдателям казалось, что компания, несмотря на раздававшиеся огромные суммы, не воспитала ни одного оригинального таланта, со временем одно такое выдающееся дарование проявило себя в полную силу. Это был восемнадцатилетний Ричард Брэнсон, пришедший на Сэвил-роу, 3 в поисках финансирования своего первого бизнеса — национальной студенческой газеты. Взгляд Брэнсона впитывал все, что видел; спустя десятилетие эппловская идея «подпольной компании, вышедшей из подполья» будет искусно вплетена в функционирование его конгломерата под названием Virgin, со всеми его бессчетными филиалами и денежными потоками.

Штаб-квартира Apple сама по себе тоже играла свою роль — дипломатического представительства, не менее важного, чем любое посольство. Пресс-офис Дерека Тейлора на втором этаже неустанно обрабатывал поток запросов от газет, журналов и вещательных организаций со всего мира, желавших устроить интервью или фотосессию с Beatles, вместе или по отдельности. В полутемном помещении шло психоделическое световое шоу: на одну из стен проецировались фигуры, похожие на извивающиеся сперматозоиды. Тейлор руководил тремя своими секретаршами из плетеного кресла с широченной узорчатой спинкой. Журналисты, ожидающие в очереди его аудиенции, пересаживались с одного бархатного дивана на другой, пока наконец не оказывались в зоне его внимания. В небольшой прихожей щедро разливали скотч и кока-колу, причем как гостям, так и сотрудникам; здесь же, подобно слиткам в каком-нибудь банковском подземелье, стопками хранились блоки сигарет Benson & Hedges Gold.