— Сеньор! — поклонившись, прошептал дон Педро. — Вам я обязан своей короной, но умоляю вас, — прибавил он, побледнев от гнева и стыда, — не будьте менее милосердным, чем Всевышний… не терзайте меня, я ведь вам так признателен.

И дон Педро преклонил колено. Принц Эдуард поднял его.

— Благодарите Бога, — сказал он. — Мне вы ничем не обязаны.

Сказав эти слова, принц повернулся и пошел в свою палатку обедать.

— Дети мои! — вскричал дон Педро, наконец-то давая волю своему жестокому желанию. — Грабьте мертвецов: сегодня вся добыча — ваша!

И он первый, пришпорив своего свежего коня, поехал по полю битвы, пристально вглядываясь в каждую гору трупов и стремясь скорее добраться до берега реки, туда, где дон Энрике де Трастамаре бился с командиром гасконцев.

Здесь дон Педро слез с коня, заткнул за пояс свой длинный, острый кинжал и, ступая по лужам крови, молча принялся что-то искать.

— Вы уверены, — спросил он Грейи, — что видели, как он упал?

— Уверен, — ответил Грейи. — Лошадь его пала, сраженная топором, который мой оруженосец метнул с несравненной ловкостью.

— Но что стало с ним? Где он?

— Его закрыла туча стрел. Я видел, что его оружие в крови, а потом целая гора мертвых тел обрушилась на него и погребла под собой.

— Хорошо! Хорошо! Давайте искать, — с дикой радостью ответил дон Педро. — Ага, видите, вон там, золотой гребень шлема!

И с проворством тигра он вскочил на трупы, расшвыривая тела, которые закрывали рыцаря с золотым гребнем.

Вытаращив глаза, он дрожащей рукой поднял забрало шлема.

— Это его оруженосец! — воскликнул он. — Это не он!

— Но оружие принадлежит графу Энрике, — заметил Грейи, — хотя на шлеме и нет короны.

— Ну и хитрец! Хитрец! Этот трус отдал свое оружие оруженосцу, чтобы легче было бежать… Но я все предвидел и приказал оцепить поле битвы, через реку он перебраться не мог… А вот и мои верные мавры ведут сюда кого-то… Он наверняка среди них.

— Ищите среди других трупов, — приказал Грейи солдатам, которые удвоили свое рвение. — Пятьсот пиастров тому, кто найдет его живым!

— И тысяча дукатов тому, кто найдет его мертвым! — прибавил дон Педро. — Мы поедем навстречу людям, которых ведет Мотриль.

Дон Педро снова вскочил на коня и в сопровождении множества всадников — они жаждали быть свидетелями предстоящей сцены — поскакал к краю поля, где был виден отряд мавров в белых одеждах, который гнал перед собой пойманных беглецов.

— По-моему, это он! Я его вижу! — завопил дон Педро, подгоняя коня.

Эти слова он произнес, проезжая мимо пленных бретонцев. Дюгеклен услышал их, встал и острым взглядом окинул равнину.

— О, Боже мой! — вздохнул он. — Какое несчастье! Слова коннетабля показались дону Педро подтверждением той радости, которую он ожидал.

Чтобы лучше насладиться этим счастьем, он захотел уязвить им коннетабля, то есть одним махом унизить двух своих самых сильных врагов.

— Остановимся здесь, — сказал дон Педро. — Вы, сенешаль, прикажите Мотрилю привести моих пленных сюда… К этим господам бретонцам, верным друзьям разбитого узурпатора!.. Поборникам дела, которое их нисколько не касается и которое они не сумели отстоять.

Эти сарказмы, эту мстительную злобу, унижающую мужчину, бретонский герой не удостоил ответом; Бертран, казалось, даже не слышал дона Педро. Он снова сел и, не обращая ни на что внимания, продолжал беседовать с маршалом д'Андрегэмом.

Тем временем дон Педро спешился, оперся на длинный топор и, дергая рукоятку кинжала, с нетерпением притопывал ногой, словно хотел ускорить приход Мотриля с его пленными.

— Эй, мой отважный сарацин, — кричал король Мотрилю, — какую добычу, мой храбрый белый сокол, ты несешь мне?

— Добыча славная, ваша милость, — ответил мавр, — посмотрите на этот стяг.

На его руке, действительно, был намотан кусок золотой парчи с вышитым на ней гербом Энрике де Трастамаре.

— Значит, это он! — с радостным ликованием воскликнул дон Педро. — Попался!

И он угрожающим жестом ткнул в облаченного в доспехи рыцаря с короной на шлеме, но без меча и копья; тот был опутан шелковой веревкой, на концах которой висели тяжелые свинцовые гири.

— Он бежал, — рассказывал Мотриль, — хотя я послал в погоню за ним двадцать лучших всадников. Командир моих лучников настиг его, но получил смертельный удар. Другой всадник все-таки его заарканил; дон Энрике упал вместе с лошадью, и мы его связали. В руке он сжимал свой стяг. К сожалению, один из его друзей ушел от нас, пока дон Энрике отбивался в одиночку.

— Прочь корону! Прочь! — прокричал дон Педро, размахивая топором. Подошел лучник и, разрубив ремни латного воротника, грубо сорвал шлем с золотой короной.

Крик ужаса и ярости вырвался у короля; бретонцы взревели от радости.

— Это Молеон! — кричали они. — Ура Молеону! Ура!

— Проклятье! — пробормотал дон Педро. — Это же посол!

— Чертов француз! — с ненавистью прошептал Мотриль.

— Вот и я, — только и сказал Аженор, взглядом приветствуя Бертрана и своих друзей.

— Вот и мы! — подхватил Мюзарон; он был слегка бледен, но все же продолжал отпихиваться ногами от мавров.

— Так, значит, он спасся? — спросил дон Педро.

— Черт меня побери, сир, конечно, — ответил Аженор. — Спрятавшись за кустами, я взял шлем его величества, а ему отдал своего совсем свежего коня.

— Ты умрешь! — заорал дон Педро вне себя от гнева.

— Только посмейте его тронуть! — воскликнул Бертран, который, совершив немыслимый прыжок, закрыл собой Аженора. — Убить безоружного пленника! Воистину лишь такой трус, как вы, может это сделать.

— Тогда умрешь ты, жалкий пленник! — вскричал дон Педро, весь трясясь и брызгая слюной.

Выхватив из ножен кинжал, он бросился к Бертрану, который сжал кулаки, словно намеревался уложить на месте быка.

Но на плечо дона Педро опустилась рука, — она была подобна руке Афины, которая, как говорит Гомер, удержала Ахилла за волосы.

— Стойте! — сказал принц Уэльский. — Вы покроете себя позором, король Кастилии! Остановитесь и прошу вас, бросьте кинжал.

Его жилистая рука пригвоздила дона Педро к месту; кинжал выпал из рук убийцы.

— Тогда продайте его мне! — выкрикнул взбешенный король. — Я дам за него столько золота, сколько он весит!

— Вы оскорбляете меня, поберегитесь! — сказал Черный принц. — Я человек, который заплатил бы вам за Дюгеклена драгоценными камнями, если бы он принадлежал вам, и я уверен, что вы продали бы его. Но он мой пленник, помните это! Назад!