– Это звучит как предостережение или даже угроза, – проронил Данте.

– Только предостережение, капитан, ибо пока вы имеете дело только со мной, но рано или поздно вам придется отвечать перед моим отцом, а он не тот человек, чей гнев можно возбуждать безнаказанно. Вы говорите, что помните его, стало быть, знаете, что я не преувеличиваю. Вот почему, капитан Лейтон, я хочу сделать вам предложение, – смело сказала Ри, отбросив осторожность в своей борьбе за свободу.

– В самом деле? – поднял брови Данте, выражая притворный интерес. – Я был уверен, что наш разговор станет многообещающим. Какое же предложение вы собираетесь мне сделать? Вы не в таком положении, чтобы торговаться со мной, дорогая. И я сомневаюсь, что вы хотите мне предложить свое мягкое тело цвета слоновой кости, верно, дорогая? – спросил Данте, обдавая своим теплым дыханием ее щеку. Он поднес руку с туго намотанной на ней косой к ее подбородку. – Я предлагаю обменять свою свободу на вашу жизнь, капитан. Полагаю, что это выгодная сделка, – тихо сказала Ри, закусывая нижнюю губу, чтобы унять дрожь. Она была так испугана, что у нее трепетали руки и ноги, ибо никогда еще ей не приходилось сталкиваться с таким человеком, как капитан «Морского дракона». Иногда ей казалось, что он не подчиняется никаким законам, только собственной воле, и что спорить с ним – занятие совершенно бесполезное. И все же, думала она, попытаться стоит.

– Выгодная сделка? – с сомнением в голосе повторил Данте. – Боюсь, мы воспринимаем сложившееся положение совершенно по-разному. Я даже и не предполагал, что моя жизнь в опасности. Спасибо, что предостерегли меня. Чего же мне ожидать – ножа в спину или удара по голове, когда я отвернусь от вас, дорогая? – с мрачной улыбкой спросил Данте.

– Вам нечего опасаться, кроме моих слов, капитан, – спокойно ответила Ри. – От вас зависит, буду ли я вашим другом или врагом. Я не так глупа, чтобы не понимать, что будь вы богаты, то не стали бы заниматься контрабандной торговлей. А ваш титул, как я допускаю, реально существующий, не подкреплен ничем, кроме герба. Вам, капитан, нужны деньги, а я могу их раздобыть.

– В самом деде? – осведомился Данте. – Извините меня, дорогая, но, глядя на вас, никак этого не скажешь.

Леди Ри Клэр Доминик, одетая едва ли не в отрепья, гордо вздернула подбородок.

– Вы очень наблюдательны, милорд, но вряд ли с вашей стороны дипломатично напоминать мне о тех затруднительных обстоятельствах, в которых я нахожусь. Вам, капитан Лейтон, надо бы следовать совету моей матери: «Никогда не судите о других по их одежде».

Мысли о матери и о возможности вновь увидеть ее придали Ри смелость, необходимую, чтобы продолжать.

– Извините, миледи, – пробормотал Данте, и в его серых глазах запрыгали насмешливые искры. – Но я хотел бы встретиться с вашей мудрой матерью.

– Мой отец, герцог Камарейский, услышь он от меня лестное мнение о вас, был бы более чем великодушен в изъявлении своей благодарности. Сумма, которую он выплатил бы в знак благодарности, вместе с вознаграждением, наверняка обещанным за мое возвращение, могли бы составить целое состояние. Вы можете получить это состояние, капитан, если вернете мне свободу. Я хочу только вернуться домой. Неужели я прошу от вас слишком многого? – сказала Ри, глядя на капитана почти умоляющим взглядом. Но ее гордость была все еще не сломлена, на колени, во всяком случае, она бы ни за что не встала.

Ее лицо было так близко к Данте, что он видел, как мягко поблескивают красивые изгибы ее бровей. Он не был в такой близости от нее с той первой ночи, когда они лежали вместе, и только сейчас впервые заметил, что солнце усыпало своими блекло-золотыми семенами ее переносицу и .гладкую щеку. Днем она обычно находилась на палубе, ее кожа приобрела теплое сияние, а золотистые волосы выглядели опаленными. Она была так необыкновенно хороша собой, так не похожа на тех женщин, которых он когда-либо держал в своих объятиях.

Она походила на сохранившийся в памяти, но уже неприметно ускользающий сон. Было унизительно сознавать, что он вызывает у нес столь сильную неприязнь, что она готова на все, только бы убежать от него. И все же она рядом, в его власти, почему он должен отказывать себе в радости обладать ею?

– Пожалуй, я не потребую вознаграждения от вашего отца. – Голос Данте звучал тихо, словно шелест ветра. – Может быть, Ри, от вас самой зависит, получите ли вы свободу. И на что же вы готовы, дорогая, чтобы обрести свободу? Есть ли такая цена за нее, которая представляется вам слишком высокой? – спросил он, продолжая держать ее за волосы так, чтобы ее губы находились совсем рядом с его губами и чтобы она не могла отвернуться от его пронизывающих глаз.

Ри Клэр Доминик думала об окрашенных в медовый цвет стенах Камарея и голубых колокольчиках, которые усеивают тамошние лужайки. Она как бы воочию видела перед собой Робина на Шупилти: он скакал по краю тихого озерца, где плавали белые и черные лебеди. Видела свою мать и тетю Мэри: они сидели под развесистым старым каштаном, а рядом на своих коротких ножонках ковыляли двойняшки, изучая этот еще незнакомый им мир. Фрэнсис играл с кузенами в крокет, а где-то поодаль возвышалась фигура отца.

– Нет цены слишком высокой, если за нее я увижу свою семью и Камарей, – наконец вымолвила Ри.

Данте Лейтон продолжал смотреть на ее гордое лицо. Фиалковые глаза были темны от боли, но он знал, что, пока он здесь, из них не прольется ни одна слезинка. Только уединившись в своей маленькой каюте, она позволит себе отдаться чувствам, разрывающим ее сердце. Потрясающая сила воли для такой совсем еще юной девушки. Она не просит о жалости и милосердии, стоит перед ним неприступная, ни о чем не умоляя. Это унижало его в собственных глазах. Когда корабль соскользнул вниз, в разверзшуюся между волнами бездну и ее бросило на его грудь, в неотзывчивости ее как бы онемевшего тела он мог почувствовать отвращение к себе. Это отвращение, которое она даже не хотела скрывать, взбесило его, вызвало желание больно ее уязвить.

– Я запомню ваши смелые слова, миледи, – сказал Дайте ей на ухо, – и очень скоро попрошу расплатиться со мной. Мне нравится предложение заключить с вами сделку, и я полагаю, что вы держите свое слово, дорогая. Вы ведь так гордо заявили, что Доминики никогда не изменяют своему слову, поэтому я не предвижу никаких трудностей, – тихо произнес Данте, легко прикасаясь губами к ее щеке, словно в подтверждение того, что он не намерен отступаться.

– Гм-м...

Отвернувшись от порозовевшего лица Ри, Данте увидел опечаленную физиономию Хаустона Кёрби. Коротышка-стюард стоял на верхней ступени трапа с чашкой дымящегося кофе в руке.

– Наверное, мне надо было принести лимонад и вам, капитан Лейтон, – сказал Кёрби, неодобрительно фыркнув. Столь формальное обращение вызвало странное, хотя и мимолетное выражение на лице Данте. – Думаю, вам не мешало бы охладиться, сэр капитан, – объяснил стюард, ступая на палубу полуюта и приближаясь к стоящим в неловком молчании Данте и Ри.

Он протянул чашку, едва не выплеснув горячий кофе на бедро капитана.