действительным тайным советником князь Василием Лукичем Долгоруким да с сенатором тайным советником князь Михаилом Михайловичем Голицыным и з генералом маеором Леонтьевым и всепокорно просим оные собственною своею рукою пожаловать подписать и не умедля сюды в Москву ехать и российской престол и правительство воспринять».

Если еще добавить, что в тот же день два генерала-фельдмаршала из тех же фамилий были выбраны в члены Верховного тайного совета, то можно сказать — первый день без императора завершился.

9

Прибавление. ПУНКТЫ-КОНДИЦИИ, ПИСЬМА И ИНСТРУКЦИИ

Черновой набросок «пунктов» на следующий день был подвергнут основательной ревизии. И в окончательной своей форме они получили название «кондиций», которые и были отправлены в Митаву к Анне Иоанновне. Требования, выработанные Верховным тайным советом, интересны, поскольку дают представление об образе мышления заговорщиков и позволяют нам сегодня представить совершенно новый путь, по которому могла бы пойти Россия...

Я нашел текст окончательной редакции в книге Д. А. Корсакова, откуда и заимствовал его для данного Прибавления. Итак:

«Понеже по воле всемогущего Бога и по общему желанию российскаго народа, мы, по преставлении всепресветлейшаго, державнейшаго великаго Государя Петра Втораго, Императора и Самодержца Всероссийскаго, нашего любезнейшаго Государя племянника, императорский всероссийский престол восприяли и, следуя божественному закону, правительство свое таким образом вести намерена и желаю, дабы оное в начале к прославлению Божескаго имени и к благополучию всего нашего государства и всех верных наших подданных служить могло. Того ради, чрез сие наикрепчайше обещаемся, что наиглавнейшее мое попечение и старание будет не токмо о содержании, но и о крайнем и всевозможном распространении православныя нашея веры греческаго исповедания, такожде, по принятии короны российской, в супружество во всю мою жизнь не вступать и наследника, ни при себе ни по себе никого не определять.

Еще обещаемся, что понеже целость и благополучие всякаго государства от благих советов состоит, того ради мы ныне уже учрежденный Верховный Тайный Совет в осьми персонах всегда содержать и без онаго Верховнаго Тайнаго Совета согласия:

1). Ни с кем войны не всчинять.

2). Миру не заключать.

3). Верных наших подданных никакими новыми податьми не отягощать.

4). В знатные чины, как в стацкие, так и в военные, сухопутные и морские, выше полковничья ранга не жаловать, ниже к знатным делам никого не определять, и гвардии полкам быть под ведением Верховнаго Тайнаго Совета.

5). У шляхетства живота и имения без суда не отымать.

6). Вотчины и деревни не жаловать.

7). В придворные чины, как русских, так и иноземцев без совету Верховнаго Тайнаго Совета не производить.

8). Государственные доходы в расход не употреблять — И всех верных своих подданных в неотменной своей милости содержать. А буде чего по сему обещанию не исполню и не додержу, то лишена буду короны российской».

Самое замечательное заключается в том, что кондиции, сыгравшие выдающуюся, если не роковую роль в замысле «верховников», вовсе не были главным определяющим документом, с которым они собирались выйти к шляхетству. Это был экстракт — выписка, извлечение, если угодно, краткое изложение пространного проекта, результата многих споров, непримиримых противоречий и взаимных уступок членов Совета. Дмитрий Михайлович Голицын уже давно размышлял над теми преобразованиями политическими, в которых нуждалась страна. Основывался он и на шведской конституции, и на достижениях русской земской практики в эпоху ее взлета. Своим товарищам по Совету он не раз говорил о том, что желательно иметь помимо них еще три правительственных органа: большой Сенат, состоящий, по крайней мере, из тридцати шести человек, для скорейшего решения дел; шляхетскую палату, призванную защищать права своего сословия, охранять его от обид того же Верховного тайного совета; и наконец, палату городских представителей, в ведение которой входили бы торговые дела и интересы третьего сословия... Это последнее обстоятельство было не только новым, но и чрезвычайно смелым и прогрессивным для своего времени, если учесть обстановку, имевшую место в России.

К сожалению, предложения Дмитрия Михайловича даже членами Верховного тайного совета приняты быть не могли. Уже при самом первом и поверхностном рассмотрении в глаза бросался предел, который он ставил своим последним пунктом дальнейшему закабалению крестьянства, а следовательно, и ущемление прав помещиков. Это ни в коей мере не могло устроить дворянство, без поддержки которого любые предложения проваливались.

В конце концов в Совете был подготовлен некий компромиссный документ — «Проэкт формы правления». В нем структура власти, сложившаяся в последние годы царствования Петра Великого, сохранялась, причем в самом первом пункте разъяснялось, что «Верховный Тайный совет состоит ни для какой собственной того собрания власти, точию для лутчей государственной пользы и управления в помощь их императорских величеств».

Поскольку в целом проект был направлен к шляхетству, главное место в нем занимали всевозможные привилегии дворянскому сословию. Так, в нем обещалось, что «все шляхетство содержано быть имеет, как в протчих европейских государствах, в надлежащем почтении». Шляхта освобождалась от службы в «подлых и нижних чинах». Предусматривалось создать «особливые кадетцкие роты, из которых определять по обучении прямо в обер-офицеры».

«Для вспоможения» Верховному тайному совету предназначался Сенат, причем число его членов могло быть определено в соответствии с пожеланиями «общества».

Касаясь положения о Верховном тайном совете, в проекте предусматривалось решение весьма беспокоившей шляхетство задачи: из одной фамилии в Совет могли входить не более чем два лица. Так прямо и было написано: «чтоб там нихто не мог вышней взять на себя силы...» Кого из Долгоруких это должно было коснуться? Скорее всего, князя Алексея Григорьевича. Среди шляхетства открыто ходили требования — запретить ему присутствие в каком-либо высшем правительственном учреждении.

Волновались дворяне и по поводу «упалых мест» в Совете. Проект разъясняет и этот вопрос: пополняться они должны были из «первых фамилий, из генералитета и из шляхетства, людей верных и обществу народному доброжелательных, не вспоминая об иноземцах...» А как быть с Остерманом? Считать, что кто-то хотел устранить его из высшего правления, вряд ли стоит. На это оснований нет. Но тем не менее такой пункт в проекте существовать должен, и он был туда вписан. Выбор же кандидатов на «упалые места» должны были производить члены Верховного тайного совета совместно с Сенатом. Интересно, что здесь же провозглашался и новый принцип, что «не персоны управляют закон, но закон управляет персонами, и не рассуждать ни о фамилиях, ниже о каких опасностях, токмо искать общей пользы без всякой