Белый Дуб.

– Молю тебя духом леса, помоги мне… – Витал Эстарион закрыл глаза. Он бы мог сейчас поклясться, что, не поднимая век, видит, как кора дерева слой за слоем исчезает, обнажая его сущность, его темные глубины.

За спиной Эс-Кайнта стоял лорд Мертингер. Великий воин застыл, будто превратился в каменную статую, синие глаза холодно смотрели на коленопреклоненного Верховного Лорда.

– Молю, явись… – уже теряя всякую надежду, мрачно прошептал Витал.

И опять без ответа – все так же легкий ветер колышет листья, ветви подрагивают, а лесные звуки кажутся далеким потусторонним шумом – биение сердца заглушает все.

Эс-Кайнт встал, бросил последний взгляд на белую кору Дуба. Не говоря больше ни слова, он пошел к тропе, которая петляла между деревьями, к большой реке. Его спутник направился за ним, не пытаясь хоть как-то успокоить Верховного Лорда – он понимал, что такую боль не облегчат никакие слова. Он понимал, потому что также испытывал эту боль.

– Куда же вы?! – раздался вдруг за спинами лордов высокий мелодичный голос.

Эльфы моментально обернулись – их глазам предстала невероятной красоты женщина, сидевшая меж ветвей Белого Дуба. Ее кожа необычайного нежно-белого цвета была деревянной! И в этом не было ничего удивительного, ведь она родилась и жила в самом Белом Дубе. Длинные зеленые волосы окутывали ее стройное тело, подобно плащу, такие же глубокие изумрудные глаза смотрели на двух оторопевших эльфов.

– Или вы больше не хотите меня ни о чем спросить? – насмешливо произнесла дриада.

Эльф с Черным мечом вопросительно взглянул на Эс-Кайнта. Тот же не мог оторвать взгляд от древесной красавицы.

– Подойдите, вы, оба. И ты, Аэссэ-Экайнтэ Витал Эстарион, Верховный Правитель, и ты, лорд Дома Недремлющего Дракона Мертингер, Первый Меч Конкра.

Оба лорда молча подчинились. Дриада вскинула руки, вокруг них взмыли в воздух опавшие листья и лепестки цветов.

– Что ты хотел от меня, Витал Эстарион, я знаю. Мысли твои и боль твоя мне известны. Ты пришел просить спасти дочь твою, Звон Леса.

Витал Лунный Свет склонил голову в знак согласия, Мертингер отвел взгляд.

– Ты хочешь исцелить ее от ран, полученных в бою близ восточной твердыни людей?

– Что мне нужно для этого сделать, о дочь леса? – Эс-Кайнт ни мгновения не сомневался, что дриада сможет исцелить Аллаэ Таэль.

– Это же очевидно. Можно отвести от нее смерть лишь одним способом: привести ко мне того, кто ее истинно любит, и того, кого истинно любит Звон Леса.

– Я привел…

– Витал Эстарион, отойди – мне нужно говорить с лордом Недремлющего Дракона. Эти слова должны коснуться лишь его ушей и дойти лишь до его сердца.

Витал кивнул и молча отошел.

– Мертингер, сын Неалиса. Внемли моим словам, и пусть кровь твоя не кипит, а оставит лишь здравый расчет в твоих действиях.

– Внимательно тебя слушаю, о дева леса, – проговорил лорд.

– Сначала скажи мне, истинно ли твое желание спасти дочь своего Повелителя?

– Воистину так, прекрасная.

– Так слушай же: должна сказать тебе, что сердце твое чисто, так же, как и помыслы. Я знаю, что никогда ты не плел интриг и предпочитал встречаться с врагами лицом к лицу. Что всегда был честен, как с друзьями, так и с недругами, и лишь благодаря тебе мир воцарился в Конкре. Но я должна сказать, что ты не сможешь исцелить дочь Витала Эстариона. Ту, кого вы зовете «Звон Леса».

Мертингер вздрогнул, сердце застыло, словно ледышка где-нибудь далеко в Стриборе.

– Но почему? Не ты ли только что сказала, что нужно привести к тебе, мудрейшая, того, кто истинно любит Аллаэ Таэль, и того, кого истинно любит она?

– Готов ли ты выслушать слова, которые станут мечом, разбивающим твое сердце? Готов ради жизни эльфийской принцессы?

– Готов, – коротко ответил лорд.

– Я вижу, что ты ее истинно любишь, но беда твоя в том, что она любит не тебя.

Лицо эльфа омрачилось. Он почувствовал, как ноги готовы подкоситься и бросить тело на траву, к основанию Белого Дуба Дриады.

«Спокойно, Дракон, – заставил себя успокоиться Мертингер. – Все еще можно наверстать. Ты вернешь ее любовь… Любовь? Вернешь? Зачем? Нет, Мертингер, ты должен спасти ее. Ты ее любишь – это так, но она тебя – нет. Силою меча любим не будешь. Выход один: смириться. И ты должен спросить себя, что для тебя самое важное. Бросить все и уйти горевать в свои родные земли на севере, пытаясь ее забыть? Или же нет? Ты всегда был честен со всеми, как сказала дриада. Но будь честен и с собой: для тебя ее счастье и ее жизнь важнее, нежели твои собственные счастье и жизнь. И ты сделаешь все, что возможно, ради ее спасения…»

– Я вижу, лорд, что ты воистину мудр и благороден, – прочитала его мысли дриада.

– Что толку в моей мудрости? – печально спросил эльф. – Что толку от благородства?

– Толку нет, зато многое другое имеет смысл. Я могу видеть будущее, лорд. И я вижу в твоей жизни великое счастье, которого не имел ты все эти века.

– Что я должен сделать, чтобы спасти Аллаэ Таэль? – Он понимал, что дриада так говорит, просто чтобы успокоить его.

– Ты должен найти того, с кем бежит ее сердце. Это будет непросто. Готов ли ты, Маэр?

Мертингер вздрогнул от последнего слова: он уже успел забыть это имя – так когда-то называла его мать, очень давно, многие сотни лет назад.

– Готов, – сухо ответил Лорд. Для себя он уже все решил и нипочем не отступится, даже если сама Великая Тиена захочет поразить его своим копьем. Он приволочет за шкирку, если потребуется, того, кого нужно найти. – Кто он?

– Он – человек.

– Человек? – ошарашенно переспросил Мертингер. – Как она могла полюбить человека?

– Неисповедимы пути всемогущей судьбы. Человек этот сейчас далеко, очень далеко.

– Где?

Вместо ответа дриада звонко запела:

Ты найдешь его там, где море гремит,

Где черная смерть, город мертвый лежит.

Там, где схлестнулись время и сталь,

Там, где рождалась людская печаль,

Там, откуда нежить пришла,

Отчаяние, злобу и гибель несла.

Где гномам и эльфам являлись Творцы,

Звенели сады, возвышались дворцы.

Там с клинка ты снимешь того,

Кто в поисках счастья ушел далеко.

Кто брел меж людей и плыл средь морей.

Времени мало, спеши же скорей…

– Но как мне найти того, кого я даже не знаю, как зовут? – спросил Мертингер.

– Судьба подскажет. Начинай поиски.

– Хорошо, но что же ты хочешь за то, о дочь леса, что поведала мне, как спасти мою любимую?