Через следующую дверь мы попали к сердцу «Гептагона» — шахте из затемненного стекла, в которой беззвучно бушевал демонический огонь. Вокруг шахты вилась хлипкая железная лестница. Тянуло сухим, жарким воздухом, по стенам колодца ползли оранжевые волны света.

При спуске я опасалась подвернуть ногу на крутых ступенях и судорожно цеплялась за перила. Горячие потоки воздуха шевелили пряди волос, касались щек, как невидимые руки. Вдоль стен колодца тянулись паропроводы, в нишах на темных площадках равномерно двигались поршни и гремели цепи. Механизмы шипели, рычали, лестница вибрировала и содрогалась.

— Не задерживаемся, — бросил Джаспер.

Но задержаться пришлось.

Во время спуска я не отводила глаз от полупрозрачной стеклянной поверхности, за которой всеми оттенками красного и оранжевого переливались огненные вихри. Их движение гипнотизировало и ничем не напоминало игру языков обычного пламени. Демонический огонь казался жидкостью, наделенной собственным разумом. Бросив очередной взгляд на беснующиеся потоки энергии, я вздрогнула от увиденного, пропустила ступеньку и потеряла равновесие.

Джаспер стремительно обернулся и в последний миг успел подхватить меня.

— Что случилось?

Перевела дух и с неохотой призналась:

— Я видела лицо. Там, в шахте. Оно соткалось из языков пламени.

— Лицо? — переспросил Джаспер, хмурясь, — То самое, что являлось вам раньше?

— Не уверена. Думаю, показалось.

— Надеюсь на это. Саламандров огонь — странное и непредсказуемое явление. Постарайтесь больше не смотреть туда. Идите рядом, вот так.

Дальше мы пошли рука об руку, тесно прижавшись друг к другу на узкой лестнице, но я не возражала.

Лестница привела к массивной стальной двери, запертой на сложный замок с рядом скважин. Я воспряла духом, надеясь, что он окажется Джасперу не под силу и заставит отказаться от опасной затеи.

Хозяин непринужденно расправился с замком за считанные секунды.

— Вы никогда не расстаетесь со своей отмычкой? — поинтересовалась я.

— Никогда. Она не раз выручала в непредвиденных ситуациях.

— Не устаю поражаться вашим талантам. Если когда-нибудь разоритесь, то сумеете зарабатывать на жизнь, грабя чужие дома, — пошутила я, стараясь побороть растущую нервозность.

— Отличная идея, — серьезно кивнул Джаспер, — а вы будете стоять на страже, пока я проворачиваю темные дела, и сбывать награбленное. Готово. Заходим.

— Постойте, господин Дрейкорн, — остановила я его, — что, если там охрана? Вдруг нас поймают?

— Мастерскую могут охранять некрострукты, но сам Крипе не явится. Вот-вот прибудет император, хозяин приема должен его встретить.

Джаспер с усилием распахнул тяжелую дверь.

— Идите за мной и ничего не трогайте.

Предупреждение было напрасным — под страхом смерти я не дотронулась бы ни до чего, что увидела в логове главного теурга-механика империи.

Это было тесное прямоугольное помещение без окон, отчего я сразу почувствовала себя в ловушке. Под высоким потолком тянулись переплетения ржавых труб, между деревянных балок свисали фонари в железных решетках.

Резкий желтый свет неприятно резал глаза, отражался от меди перегонных кубов и инструментов, но до углов мастерской не дотягивался, и они тонули в густых тенях. Фантазия мигом нарисовала разные неприятные вещи, которые они могли скрывать.

Вентили труб шипели, выпускали тонкие струйки пара, от чего воздух в помещении был влажным и тяжелым. К запаху металла, гари и химикатов отчетливо примешивался сладковатый дух мясной лавки.

Кордо Крипе заполнил свою мастерскую крайне странными и зловещими предметами. Впрочем, ничего другого я не ожидала.

Справа у входа возвышался железный шкаф с круглым окошком и запором, похожим на штурвал.

Напротив громоздился жертвенный стол из черного мрамора. Столом часто и небрежно пользовались, его поверхность пестрела сколами, царапинами и засохшими бурыми пятнами, при виде которых замутило.

Вокруг стола расположились шесть зеркал в кованых рамах, испещренных магическими символами, и шесть курильниц на треножниках. Я вспомнила, что видела похожие зеркала и курильницы в нежилом крыле «Дома-у-Древа». Та комната носила название «Обитель зеркал и дыма». Спрашивать о ее предназначении у господина Дрейкорна я сочла неуместным, зная про его нелюбовь как к дыму, так и зеркалам.

Уж не в том ли помещении произошло некое событие, после которого он обзавелся своей причудой?

Вот и сейчас он поспешно отвернулся и прошел дальше, к книжному шкафу с пыльными стеклами за частой железной решеткой.

Я же подошла к длинным столам у левой стены и тут же схватилась за сердце.

На меня пустыми глазами уставились фарфоровые личины, которые Крипе нацеплял на некроструктов. Над столом висели ржавые стальные крюки, на специальной доске развешаны инструменты, большей частью разделочные ножи да острые изогнутые клещи. Фантазия вновь разыгралась, рисуя тошнотворные картины их применения.

На соседнем столе хозяин мастерской аккуратно разложил латунные руки с четырьмя пальцами, скрюченными, как в агонии, и торчащими со стороны плеча каучуковыми трубками.

Но страшнее всего оказался медный таз на полу, доверху заполненный мумифицированными частями тел животных — сухожилиями, мышцами, обрезками кожи. Детали для магомеханических существ. Пригляделась — и не поверила своим глазам. На самом верху отвратительной кучи лежало человеческое ухо. В горле образовался комок, по спине побежали колючие мурашки. Захотелось убежать, куда глаза глядят.

— Господин Дрейкорн! — негромко позвала я.

Хозяин неохотно отвлекся от изучения замка на книжном шкафу и подошел.

— Посмотрите на это, — еле выговорила я и ткнула рукой вниз.

— Весьма любопытно, — отметил Джаспер, спокойно разглядывая мерзкие останки, — кажется, Крипе на досуге занимается кое-чем недозволенным. А это что такое?

В темной нише возвышался узкий предмет, затянутый брезентовым полотном. Не колеблясь, Джаспер сильным рывком стянул полотно, отбросил его в сторону, выпрямился и помрачнел.

На мраморном постаменте застыл некрострукт. Некогда живые, а теперь иссушенные, но эластичные ткани тела оплетали латунные детали, шарниры и тяги; металлические ребра оказались снаружи, образовывая внешний, прочный скелет.

Маска на магомеханическом создании отсутствовала. Коричневое, бескожее лицо было лицом мужчины, а не мордой зверя. Стеклянные глаза бессмысленно таращились в пустоту. В ногах и руках появился лишний стальной сустав, но очертания конечностей несомненно выдавали, что при жизни некрострукт был человеком.

Я содрогнулась.

— Если об этих экспериментах узнает Совет Одиннадцати, Крипсу не поздоровится, — медленно произнес Джаспер, — Крипе использовал людей. Условие Второго пакта гласит: магия демонов не используется для изменения физической сущности живых человеческих существ. Чтобы обойти это условие, нужно особое разрешение Совета Одиннадцати, а его у Крипса нет. Интересно, где он взял материал. Обратился к торговцам жертвенной человечиной в Мерривайзе, не иначе.