Филипп кивал головой, с улыбкой слушая хитроумные советы. Но надо собирать земли, некогда рассуждать, ставя на чаши весов вероломство и благородство. Бог доверил ему Францию, и он пойдет на все, чтобы вывести ее вперед, сделать великой европейской державой. Для этого он должен сокрушить Плантагенетов. А там – пусть как хотят судят его потомки.

Поглядев на собеседника, он подмигнул ему:

– Герен, ты становишься мошенником.

– Лучше быть плутом, нежели глупцом, – ответил на это верный друг.

– По-твоему, я глупец?

– Ты мой король, которому я даю дельный совет.

Был декабрьский вечер. Лениво, крупными хлопьями падал снег, застилая дороги, мешая видеть, густо покрывая белыми шапками крыши домов.

К аббатству Сен-Дени подъехала группа всадников. Назвали себя. Ворота открылись, пропустив их, и снова сомкнули створки. Всадников четверо, все в теплых плащах с капюшонами. Впереди – король Франции.

Остановились у церкви аббатства, спешились. Всей четверкой вошли внутрь. Дальше Филипп пошел один. Поднял взгляд, увидел скупые окошки в цветных стеклах, пропускавших совсем мало света. Вдали горели свечи, создавая полумрак, и сумрак этот вкупе с запахом ладана вызывал в душе молитвенные настроения, напоминая о тишине смерти.

Слева – клирик… нет, каноник, потому что на нем стихарь и шляпа. Помощник епископа. Его обязанность – отправлять службу при великих христианских торжествах.

В глубине, позади алтаря, дьякон заунывным голосом читал псалом пророчеств, которые предсказали пришествие Иисуса. В стороне от дьякона дубовый наклонный пюпитр для клириков; они писали на нем хартии во время королевских советов.

Филипп распахнул плащ. Каноник узнал короля и отошел, низко поклонившись. Дьякон замолчал. Впереди распятие в два человеческих роста. Чтобы смотреть на Спасителя, надо поднять голову. Над головой Христа в терновом венце – те же цветные стекла в оконных переплетах. Филипп стал здесь, прямо у ног Христа, и, преклонив колени, сложил руки и зашептал молитву. Потом поднялся, пошел и снова преклонил колени теперь уже у раки с мощами святого Дионисия, покровителя аббатства.

– Благодарю тебя, что сберег королевство и сохранил жизнь мою в столь трудном и опасном путешествии. Благодарю, отче, что спас жизнь сына моего единокровного, наследника королевства Французского.

И застыл в молитвенной позе – с руками, воздетыми к переносью, с опущенной головой.

Друзья, стоя на почтительном расстоянии, осенили себя крестным знамением. Аббат, которого позвали, подошел, простер длань над королем, молвил:

– Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа да пребудет с тобой благодать Божья, король Филипп, и да сгинут враги твои, подобно филистимлянам у Лехи побитые Самсоном. Молись Господу, сын мой, и Он не оставит тебя милостью Своей!

Выслушав аббата, Филипп припал к его руке. Потом двинулся обратно, и все четверо покинули аббатство.

Узнав о том, что французский король вернулся домой один, а Ричард остался в Святой земле, Алиенора Аквитанская испугалась. Глупец! Он что, не понимает? На кого он оставил свою территорию? На глупого брата? И почему не удержал француза возле себя, ведь тот наверняка ринется на его земли! Кто ему помешает? Джон? Как бы не так! Скорее всего, он сам захочет урвать себе кусок, да пожирнее, и тут они – чем черт не шутит! – могут договориться с Филиппом. К чему, в самом деле, проливать кровь, если дело можно решить мирным путем, за столом переговоров. А мать? Послушает он ее, как же! Ах, Ричард, Ричард, довольно тебе уже махать мечом! Всех сарацин не перебьешь, а Иерусалим не захватишь. Саладин не отдаст тебе его, там у них святое место – мечеть «Купол скалы». И ты положишь последних своих воинов, а потом останешься и сам… Довольно уже, и без того ты добыл себе славу, о тебе только и говорят. А теперь пора возвращаться. Одной мне не справиться с Капетингом, а уж он времени терять не будет, не для того сбежал оттуда. Ох и хитрец! Этот своего не упустит.

Там думала Алиенора. После Рождества, собрав людей, она принялась укреплять замки, крепости и города на континенте вдоль всей границы Плантагенетов.

Принц Джон тем временем тоже не бездействовал. Отвечая на дружеское письмо Филиппа, он в январе 1192 года подписал договор. Французский король заключал с ним союз против Ричарда. Джон, желая властвовать во владениях своего брата, отписал Филиппу часть Нормандии вместе с пограничным замком Жизор. Папские легаты, – два кардинала, посланные в помощь Филиппу, направились в Нормандию к этому замку. Но сенешаль отказался опустить подъемный мост, ссылаясь на запрет посягать на имущество и земли крестоносца, пока тот в походе. В ответ посыпался град отлучений. В конце января сам Филипп поехал к замку. У них договор с королем Ричардом, подписанный им еще на Сицилии. Жизор отходит к французской короне! Мост по-прежнему остался поднятым. Кардиналы пообещали Филиппу, что жизорский гарнизон и сам Ричард еще пожалеют об этом.

Филипп еще раз перечитал договор. Фактически принц Джон давал клятву стать вассалом французского короля и выражал согласие действовать сообща против своего брата. Вслед за письмом последовало действие: Джон стал собирать флот. Время поджимало, он торопился. Еще бы, ведь сюзерен пообещал отписать ему во владение Нормандское герцогство в обмен на все тот же треклятый Жизор.

В феврале Алиенора помчалась в Англию, стала собирать верных ей людей, прибегла к созыву ассамблей в Лондоне, Оксфорде, Виндзоре. Цель одна – заставить всех поклясться в верности законному королю Англии, не верить слухам, что он будто бы остался в Святой земле, чтобы стать иерусалимским королем. Но была и еще одна цель – запретить выход всем судам через пролив. Только с ее разрешения. Принц Джон не должен высадиться на континенте ни с войском, ни без него.

Джон обозвал мамочку «старой дурой» и отложил поход. Ничего другого ему не оставалось.

А «мамочка» слала любимому сыну письмо за письмом, прося вернуться. В ответ она читала рассказы о его подвигах. О возвращении – ни слова. Ричард был одержим бредовой идеей: возглавить Восточную империю, в которой они с братом Саладина или с ним самим правили бы вдвоем, поделив Иерусалим и всю Палестину между мусульманами и христианами.

Папа, узнав об этом, пришел в бешенство и приказал всеми возможными способами разрушить этот план, который положил бы предел бесконечному кровопролитию. Но обошлось без вмешательства Святого престола. Жанна, как мы помним, с негодованием отвергла предложение брата выйти замуж за мусульманина. Умница! Не в куче отбросов нашла себя и в этом оказалась чище своего брата, хоть и не махала мечом.

Поэтому война продолжалась. Ричард без устали теснил сарацин, отвоевывая у них крепость за крепостью, и проявлял воистину чудеса храбрости, да так, что мусульманские женщины стали пугать своих детей жестоким христианским королем.

Что было дальше, уже известно: Ричарду так и не удалось завоевать Иерусалим. В конце концов он заключил с Саладином соглашение: христиане владеют побережьем от Тира до Яффы и совершают паломничества к святым местам. После этого он посадил сестру и супругу на судно, отплывающее на запад, а сам… мы знаем, что случилось с ним потом.