— Ты же не будешь скучать? — спросила я тихо.

— Ни в коем случае. А ты?

— Вот еще. Было бы по ком.

— И я ж об этом.

На секунду он замолчал, а потом сказал:

— Звони, если буду нужен. Но только по очень серьезной причине, а то мало ли что.

— Да на кой ты мне сдался? Я бы забыла тебя как страшный сон, но не смогу — как минимум раз в день придется тебя вспоминать. В молитве.

— Не переживай, скоро ты доведешь это до автоматизма — как все добрые христиане. К тому же и мне тебя не забыть.

Неожиданно он схватил мою руку и прижал к своему бедру. Пояс джинсов оказался повыше, чем обычно, и от татуировки были видны только уши, хвост и выгнутая кошачья спинка. Я погладила ее пальцем, и он положил свою руку сверху.

— Кэт, которая всегда со мной.

— А как же твоя сестра?

— Для этого не надо делать две татуировки. Одной достаточно.

Зак открыл дверцу машины — а потом вдруг наклонился и неловко поцеловал меня в щеку.

— Ну… пока.

— Пока. — В глазах не поймешь от чего защипало, и я поспешила отстраниться. — Не тормози — опоздаешь. Терпи тебя потом до следующего рейса…

— Да иди ты к черту.

— Да сам иди. Придурок.

— Тупица.

— Слабак.

Дверь захлопнулась. Уходя, он беззвучно сказал: «Дура», но сквозь слезы я едва разглядела.

* * *

Это было нетрудно -

Это по любви.

Следующие несколько дней после отъезда Зака я с опаской ожидала ломки, но она так и не наступила. Это не значило, что я ничего не чувствовала, однако чувство не было ломкой. Похоже, я просто… скучала. По-человечески.

Кстати, о человеческом. Почти сразу же я переехала в Новый Орлеан с твердым намерением позабыть о моем прошлом раз и навсегда и наконец начать нормальную жизнь, без монстров, крови и прочих вампирских штучек. И какое-то время у меня это даже получалось. Какое-то время.

Недолгое время, проведенное с Заком, навсегда сбило мои настройки, и вернуть прежний режим сна так и не удалось. Но поскольку ночной Нью-Орлеан был невыразимо прекрасен, то я не была в претензии. За деньги, вырученные за квартиру в Бостоне, мне достался обалденный дуплекс с огромными окнами, на втором этаже они занимали часть потолка, позволяя луне гостить там ночами напролет. Ко всему прочему я довольно быстро нашла работу на дому и наслаждалась покоем. Какое-то время.

Не тот я выбрала город…

А может — повезло, время покажет. Но по порядку.

Прошло около трех лет, когда одной лунной ночью посыльный принес мне приглашение. На нем лаконично значилось, что Мастер Луизианы господин Саэмон приглашает меня взглянуть на что-то под названием Эркхам. Первым порывом моим, конечно, был отказ, но бумага была такой неброско дорогой, подпись — такой бесподобно красивой, а я так давно никуда не выходила, что пришлось согласиться. К тому же я не была уверена, что отказывать Мастеру штата, в котором живу, вежливо… и безопасно.

За мной прислали машину и отвезли, куда следует. Как для своей расы господин Саэмон оказался высоким — повыше меня, со скрепленными серебряной заколкой волосами почти до пояса и лицом без возраста — ему легко могло быть и двадцать пять, и сорок. Честно, меня никогда не привлекали азиаты — не мой тип однозначно, но явная примесь каджунской (а то и креольской) крови делала его внешность просто… завораживающей. Ко всему этому прилагался приятный голос и действительно хорошие манеры — без снобизма и показной демократичности.

И это не был последний сюрприз — Эркхам, что бы она из себя ни представляла, просто повергла меня в шок… Не ожидала, что такое существует в природе. Ощущение, на мой взгляд, наиболее близкое к оргазму, только если представить, что вся душа становится эрогенной зоной. Я с непривычки чуть с катушек не слетела, а господин Саэмон, который деликатно поддерживал меня под локоть, сказал, что для трех лет у меня необыкновенная чувствительность… и это еще не предел.

После всего он проводил меня, и поскольку после впечатлений и шампанского я была слегка невменяема, повел себя как истинный джентльмен, что в моей жизни было гораздо экзотичнее Эркхам. В общем, поклон ему до земли, что доставил домой в целости, ни словом, ни взглядом не претендуя на продолжение банкета.

Через пару дней у меня был день рожденья, о котором несколько лет никто не вспоминал. И я премного удивилась, найдя у порога корзину, полную жизнерадостно желтых астр, а в ней открытку.

«Сестренка Кэт, поздравляю с еще одним годом.

Ты, конечно, не лучшая, но определенно лучшая из Лучших.

П.С. Мне звонил Мастер Луизианы, спрашивал, может ли он пригласить тебя на свидание. Я ответил, что ты абсолютно доступна».

Нечего и говорить, что я едва дождалась темноты, чтобы сделать звонок вежливости.

— О, я ждал, что ты позвонишь! — Голос Зака был таким же жизнерадостным, как и его астры. — Это из-за цветов?.. знаешь, я сделал вывод, что ты не любишь розы.

— Нет, цветы прекрасны! — едва не заорала я. — Это из-за постскриптума, ты что, совсем охренел?!

— А, ты об этом? — он весело хохотнул. — Что ж, могу сказать, тебе повезло с кавалером. Он может показать город, которого ты никогда не увидишь… а если будешь хорошо себя вести, даже позволит подержать свою катану.

Задохнувшись от праведного гнева, я уже набрала в грудь воздуху, когда он продолжил, уже нормальным голосом, к которому мне до сих пор было трудно привыкнуть:

— Да ладно, Кэт, я ведь серьезно. Саэмон-сан — лучший из всех не-мертвых, что я встречал в жизни, и большинства людей к тому же. Он разумно жесткий как правитель — но это необходимо, потому что луизианские вампиры все с придурью, воздух там такой, что ли. А как личность — сплошная гармония и равновесие. Я бы сам с ним встречался, — он снова издал смешок, — не будь он таким убежденным стрэйтом. Что для нашей породы великая редкость.

— Зачем ты это говоришь?

— Зачем, зачем. Зануда. Избавиться от тебя хочу. Если вы поладите, ты сможешь наконец оставить меня в покое и получить свои полноценные триста лет.

— А может… ты просто хочешь со мной повидаться, а? Без осложнений?

— Да глаза б мои тебя не видели, — фыркнул Зак почти возмущенно, — много о себе думаешь. Ума не приложу, что он в тебе нашел… но при его разборчивости будь уверена — ты произвела впечатление.

Я вспомнила тонкие, сильные пальцы господина Саэмона, когда он помогал мне выйти из машины, его обсидиановые глаза, прощальное прикосновение губ к запястью и вздохнула:

— Сводник ты.