что капитану доставляет огромное удовольствие поражать Айну своими связями и возможностями.

— Поэтому не откажут. Ко всему тому, что я рассказал, мой приятель неравнодушен к золоту. Я подарил ему чудесные запонки со слонами, которые купил в Бомбее.

— Я не могу вводить вас в расходы, капитан, — покраснела Айна. — Вы и так делаете для меня слишком много. У меня есть деньги, и если надо…

— Они еще пригодятся вам, миссис Айна. И мы с Мюджибом достаточно состоятельны, чтобы не говорить о таких пустяках. Давайте не будем больше вспоминать о деньгах. Хорошо?

— Вы просто гений, капитан, — в восхищении проговорил Мюджиб. — Столько сделали за такой короткий срок. Видите, на что способен мой капитан, миссис Айна?

— Никогда не хвалите человека в глаза, Мюджиб, — усмехнулся довольный лестью Экшиоглу. — Значит, так. Завтра мистер Лонг подает заявление Хасану-эффенди. Запомните это имя. К нему же пойдете и вы за разрешением на свидание.

— Действительно, вы волшебник, капитан! — воскликнула счастливая Айна. — Думала ли я, когда садилась на ваш пароход, что найду таких друзей? Никогда.

— Хорошим людям всегда воздается, — важно сказал Экшиоглу. — Так примерно говорит коран.

— Если Алека выпустят, где же мы будем жить? Вас стеснять неудобно… — проговорила Айна.

— Да что вы, миссис Айна! — воскликнули в один голос Мюджиб и Зийнет-ханум.

— Вы будете жить здесь, — многозначительно сказал капитан. — Это входит в наш дальнейший план. Вот когда он очутится за стенами тюрьмы, вы встретитесь с более важными людьми, чем я и Мюджиб, будем думать дальше, как выручить Лонга. Сегодня я сказал все.

Засиделись до полуночи. Капитан приглашал Айну на прогулку по ночной Перу, обещал показать интересные места, но она так взволновалась предстоящим свиданием с Алеком, что отказалась, и была рада, когда мужчины попрощались. Мюджиб пошел проводить капитана, и Айна осталась одна со своими мыслями.

10

Надзиратель Пич Нури оглядел двор и, перекрывая своим голосом стук арестантских башмаков, закричал:

— Лонг!

От неожиданности Алек вздрогнул, сердце забилось сильнее. Может быть, пришла Айна? Он подошел к надзирателю. Тот молча грязным указательным пальцем ткнул на выход. По тем же темным коридорам, по которым несколько дней назад они шли в камеру, добрались до комнаты, перегороженной решеткой на две половины.

«Место свиданий, — решил Алек, вспоминая рижскую тюрьму. — Там было так же».

Надзиратель вышел. Через минуту он появился на другой стороне, ведя за собой Айну. Если бы не проклятая решетка! Ему так хотелось обнять жену. Они прижались к решетке друг против друга, и Айна шепнула:

— Все идет хорошо, милый.

— Ты молодец, девочка. Я так ждал тебя, верил, что ты придешь. Как тебе удалось получить свидание?

— Сначала о самом главном…

Айна рассказала ему, как он должен действовать.

Пич Нури скучая торчал у двери. Подслушивать было незачем. Арестанты говорили по-русски. Почему начальник дал свидание заключенному в неурочный день? Наверное, отхватил хороший куш. Впрочем, это не его дело.

— Понимаешь, я пришла в тюрьму просить свидания, — шептала Айна Алеку. — Начальник был любезен, сказал, что для меня сделает исключение. Я пошутила: не могу, мол, остаться в долгу и подарю ему на память колечко. Ну, знаешь, подарок папы, с сапфиром. Хасан-эффенди рассыпался в комплиментах, приказал надзирателю не мешать нам. Я пришла в тюрьму с Зийнет-ханум и не хотела бы задерживать старушку. Я пойду, Алек. Скоро ты будешь со мной. Если бы ты знал, как я жду этого дня!

Она просунула руку через решетку. Алек поцеловал ее пальцы. Надзиратель, удивляясь, что свидание закончилось так быстро, проводил Айну, а когда вернулся и хотел вести Алека в камеру, тот замотал головой, повторяя одно слово: «Хасан-эффенди! Хасан-эффенди!»

Надзиратель понял. Он повел Алека в комнату дирекции. Там сидело несколько жандармов. За своим столом Хасан-эффенди курил кальян. В комнате плавало густое синее облако дыма. Солдаты чему-то громко смеялись. Увидя Пич Нури с Алеком, Хасан-эффенди принял серьезный вид, бросил трубку, махнул рукой жандармам. Те вскочили, откозыряли начальнику, вышли из комнаты. Бросив несколько слов Пич Нури, Хасан-эффенди поднял глаза на Алека:

— Что ты хочешь?

— Подать заявление.

— Подавай.

Видно, просьба его не удивила. Он протянул Алеку лист бумаги, карандаш, кивнул на маленький стол, стоящий в комнате:

— Вот тут пиши.

Алек раздумывал, на каком языке писать прошение. На русском не поймут, по-французски он не может, по-английски…

Его выручил Хасан-эффенди:

— Пиши по-русски. У нас есть переводчики.

Когда Алек закончил, изложив в своем прошении все, что ему говорила Айна, и подал бумагу жандарму, тот, повертев ее в руках, спросил:

— О чем ты просишь здесь?

Алек объяснил. Хасан-эффенди, подмигнул ему, с ехидцей произнес:

— Ты не дурак, Лонг. Это почти что на свободу. Ну, ну…

— У меня больная жена, ухаживать за ней некому, она в первый раз в Турции, знакомых нет, не знает языка…

— Уж не ври, что нет знакомых. По-моему, у нее здесь много друзей. Или она завела их без тебя? А язык… Сейчас в Турции достаточно знать английский, будь он проклят! Ладно… Ответ через три дня. Надо кое с кем согласовать твое прошение. Я тебя вызову. Пич Нури, забери его.

Во дворе его обступили любопытные арестанты.

— Куда тебя? На суд или переводят? — спросил Чамлы.

— Да нет. Потребовались дополнительные сведения, — ответил Алек. Он не хотел ненужных вопросов. Лучше помолчать.

На третий день его вызвал Хасан-эффенди.

— Ну, твое прошение удовлетворено. Благодари меня, я его поддержал, — сказал жандарм, протягивая Алеку плотную карточку. — Это твой вид на жительство. Будешь каждое утро отмечаться в районной полиции. И не вздумай убежать. Мы найдем тебя на дне моря, и тогда уж тебе несдобровать. Понял? А сейчас можешь идти. Жена ждет тебя на улице. Вещи есть?

— Вещей нет.

Алек заметил на мизинце Хасана-эффенди колечко Айны.

— Тогда иди. Пич Нури, проводи его до ворот.

У дверей тюрьмы его ждала Айна. Они уселись в стоявший недалеко фаэтон. Ехали молча. Ни о чем не хотелось говорить в присутствии кучера. Айна не выпускала руку мужа из своей, с жалостью глядела на исхудавшего, бледного, грязного Алека. Наконец они добрались до Бейоглу, к домику Мюджиба. Их встретила вся семья.

— Ну, вот вы и у себя дома, мистер Лонг, — радушно сказал Мюджиб, пожимая Алеку руку. — Познакомьтесь с моими дамами. Мать и сестра.

В комнате уже был накрыт стол.

— Надо отпраздновать ваше освобождение, — сказал Мюджиб.

— В таком-то виде! — закричала Айна. — Прежде всего мыться, долой эту одежду. Придется позаимствовать ваш халат, Мюджиб. Потом я куплю ему новый костюм и все необходимое.