– Меня интересует, был ли какой-нибудь главный жертвователь, кто-то, кто сделал самый большой взнос? Это ведь могло сыграть важную роль.

– Вам надо спросить Штефана Яницки. Он наш казначей, и у него могли остаться какие-то бумаги.

– Обязательно спрошу.

– А какое это вообще имеет значение? Очень многие поляки стали успешными бизнесменами. Так почему бы им было не пожертвовать деньги на благо польского землячества?

– Думаю, что они вполне могли это сделать.

– Мой двоюродный брат, Тадеуш Кульчик, пожертвовал много денег на последние усовершенствования, – сказал Лукаш. – Он заплатил за новую сцену и санитарный блок.

– А он из Идендейла?

– Он не живет здесь постоянно, но приезжает довольно часто. Тадеуш – архитектор, – объяснил Лукаш. – Он – автор проекта Дома комбатантов в Оттаве.

– В Канаде?

– Вот именно.

– Так ваш двоюродный брат Тадеуш – канадец?

– А что в этом удивительного? В Канаде очень много поляков.

Купер понял, что Лукаш говорит правду. Польские землячества после войны появились, наверное, повсюду, как вьюнки, с длинными и крепкими корнями. Полицейский вспомнил стариков-поляков с их лицами, на которых были написаны преданность и решительность. Напрасно Гитлер издевался над этими людьми, называя их «туристами Сикорского». Ведь это, кажется, Уолтер Роланд сказал, что хотел бы, чтобы они воевали на одной с ним стороне. «Интересно, как мне привлечь поляков на свою сторону?» – подумал Бен. Впрочем, Гитлер уже преподал ему урок – Куперу и полякам надо найти общего врага.

– Я бы хотел попросить вас об одной услуге, – сказал детектив.

– Интересно?

– Ваш отец когда-нибудь упоминал о человеке по имени Уолтер Роланд? Он служил в спасательных частях Королевских ВВС в то время, когда разбился «Ланкастер».

– Мне кажется, я знаю, о ком вы говорите.

– Оказывается, он живет совсем рядом с вашей церковью.

– Да? А что за услуга?

– Не могли бы вы зайти к нему? – неуверенно попросил Купер. – Не могли бы вы… просто зайти к этому человеку?

Лукаш озадаченно промолчал, и Бен решил, что он неправильно высказал свою просьбу. Более того, он вообще ничего не объяснил по поводу Уолтера Роланда.

– Он совершенно один, – продолжил Купер, – а его жизнь в прошлом пересеклась с жизнью вашего отца. Почему бы не отнестись к нему как к одному из членов вашей общины?

Наконец Фрай открыла дверь кабинета и выпустила Грейс. Ни миссис Лукаш, ни ее муж даже не взглянули друг на друга. Питер просто встал за спинкой кресла жены и покатил его по пандусу и вон из полицейского участка.

***

Дом престарелых «Олд скул» показался Бену в этот день оазисом спокойствия и безопасности. Все дорожки и подъезды были очищены от снега и посыпаны песком, чтобы никто из посетителей не поскользнулся на плиточном тротуаре. А вот на Уэст-стрит до этого пока не дошли руки. Кроме того, во всех окнах горел свет, а когда констебль вошел внутрь, помещения были теплыми и гостеприимными.

Он сидел в комнате ожидания, понимая, что сотрудники дома любят, когда им дают несколько минут на то, чтобы убедиться, что его мать готова к встрече с ним. Или скорее что она готова к тому, чтобы он с ней встретился. Таким образом они хотели оградить Бена от неприятных особенностей ее состояния, хотя он целый год сталкивался с ними на ферме «У конца моста».

Одна из обслуживающих его мать сестер заметила детектива и подошла к нему перекинуться словечком. На ее значке было написано, что ее зовут Рейчел, и Бен уже несколько раз встречался с ней.

– Сегодня у Изабель опять был хороший день, – заметила медичка.

– Спасибо. Мне кажется, что она здесь совсем обжилась.

– Конечно. Здесь ей гораздо удобнее. Она находится под присмотром, и действие препаратов постоянно мониторируется. Так что не стоит чувствовать себя виноватым.

– А почему вы решили, что я так себя чувствую? – Бен от удивления приподнял брови.

– Обычно так себя чувствуют члены семьи. Требуется время, чтобы понять, что принятое решение было правильным. Но вы сами увидите, что Изабель здесь хорошо. Она даже начинает заводить себе друзей.

– И все-таки, если можно, я хотел бы приходить к ней каждый день.

Рейчел улыбнулась. Она была совсем не старой – на вид ей было лет двадцать шесть – двадцать семь. Констебль не мог понять, что заставляет таких женщин ухаживать за пожилыми родственниками чужих им людей.

– Ну, конечно, – ответила сестра. – Приходите, когда вам захочется.

И тут Купер увидел знакомую фигуру, которая шла по направлению к выходу. Сначала он не мог понять, кто это. Это был один из тех случаев, когда он видел знакомого человека, но не мог вспомнить, как его зовут, потому что видел его в непривычной обстановке. Может быть, этот мужчина был одет по-другому, по сравнению с тем моментом, когда Бен видел его в последний раз? Несколько мгновений воспоминания отчаянно барахтались у полицейского в голове. А потом открылась входная дверь, в приемную подул ледяной ветер, и этот холод поставил все на свои места.

– Это идет Джордж Малкин, – пробормотал Купер.

– А вы знаете мистера Малкина? – спросила Рейчел. – Его жена тоже одна из наших пациенток. Она здесь уже довольно давно.

– Наверняка так.

– Простите?

– Просто мысли вслух. Я недавно был у него в доме. Там нет, я бы сказал, никаких следов пребывания женщины.

– Бедняга… Некоторые мужчины совершенно теряются, когда им приходится жить в одиночку, правда?

– И мне так кажется, – согласился Бен.

– У Флоренс Малкин слабоумие. Правда, иногда она узнает мужа. Самое смешное, что это случается в самые тяжелые для нее дни. У нее есть некая навязчивая идея. Она убеждена, что Джордж собирается оплатить ее лечение в частной клинике. Говорит, что у него есть для этого деньги и что он скоро отправит ее на лечение. Иногда это лучший врач с Харли-стрит[155], а иногда известный специалист из Америки. Так что она спрашивает его об этом каждый раз, когда он приходит, если, конечно, находится в твердой памяти. Спрашивает его снова и снова, а он, бедняжка, не знает, что ей отвечать. Почему ей вдруг пришла мысль, что он может это себе позволить, – не знаю. Совершенно очевидно, что ни он, ни она никогда не держали в руках больше пары фунтов зараз. – Рейчел печально вздохнула. – Понимаете, он ей необычайно предан. Не понимаю, как ему удается оплачивать ее лечение у нас и сохранять при этом дом. Правда, скоро все это закончится… Бедняга.

– Да, – согласился Бен, – бедняга.