Заканчивая изучение сотрудничества Петра и Феофана в выработке предисловия к Морскому уставу, мы приходим к тем же выводам, к которым были приведены анализом предшествовавшего законодательного памятника – «Объявления о монастырях» 1724 года. Петру принадлежал и здесь, как и там, замысел литературного произведения, им были намечены важнейшие факты, разъясняющие основные его идеи, однако не формулированные им самим в своем первоначальном наброске. Изложены были эти факты простым, выразительным и в то же время кратким языком, со всей красочностью и конкретностью обрисовывающим исторические условия начала и роста русского военно-морского флота. Феофан, уловив эти идеи Петра, в своей формулировке их, как и в освещении приведенных фактов, несколько видоизменил произведение Петра и придал своей редакции характер религиозно-провиденциалистический и одновременно панегирический; сделав некоторые непринципиального значения поправки и дополнения, он изложил содержание основных мыслей Петра с явной тенденциозностью и многоречивыми рассуждениями, характерными для литературной манеры духовного писателя той эпохи.

На разборе приведенных образцов специально написанных при Петре I сочинений, ставивших своей целью объяснить намерения законодателя и дать обоснования издаваемых законодательных актов, закончим изучение этой стороны правотворчества в эпоху преобразований. Из них, а также и из мотивировок, находящихся в самих законодательных текстах, можно видеть, что Петр, стремясь перестроить государственную жизнь и общественные отношения при помощи издаваемых им законов, считал необходимым разъяснить смысл и значение каждого нового закона, показать его целесообразность и общественную пользу и тем самым вызвать готовность у своих подданных подчиняться им [законам], исполнять их не только за страх – но и по мотивам моральным, за совесть.

Перейдем, наконец, к последнему вопросу изучения правотворчества Петра I – к его указам, обрисовывающим приемы кодификации издаваемых им законодательных актов.

После опубликования закона, особенно изданного в форме указа, предстояло ввести его в систему ранее установленных законов. Эта сторона правотворчества Петра имеет свои весьма оригинальные черты, без восстановления которых нельзя считать законодательный процесс его времени вполне изученным.

При восстановлении истории законодательных текстов крупных законов и анализе их содержания нами был установлен тот факт, что большинство наиболее важных статей этих актов повторяло нормы ранее изданных сепаратных указов царя, большею частью написанных им собственноручно. Казалось бы совершенно лишним повторение их в крупном систематизированном законе. С другой стороны, «розные», [или] сепаратные, указы, изданные Петром по поводу отдельных явлений общественной жизни и содержащие какое-либо генеральное определение, обычно присоединялись по распоряжению царя к крупному закону – в дополнение или изменение отдельной нормы, содержащейся в нем. Объяснить такие явления в правотворчестве Петровской эпохи – значит указать и определить один из основных принципов юридических воззрений самого Петра I. Этот принцип был положен в основание его управления и законодательства не только с 1717 года, в последний период его деятельности, законодательной по преимуществу, но и в предшествующие годы. Сущность его состояла в том, что закон как основание прав государственных и гражданских может иметь действительную силу лишь изданный не в виде сепаратного указа, а в виде кодифицированном – в форме Уложения, устава, регламента, «должности». «Розный», сепаратный указ как орудие и средство выражения воли законодателя часто предшествует уложению, «должности» и т. п. – в качестве более гибкой и удобной формы, [а] иногда устанавливает новые нормы временного характера. Вследствие этого указы могут порой противоречить один другому, одна норма может уничтожать другую, ранее изданную. По воззрениям Петра, основанием государственного правопорядка должен быть закон в форме систематизированной, кодифицированной. Эта мысль нашла свое теоретическое выражение во многих собственноручных указах Петра, относящихся к различным годам его царствования, а практическое воплощение – во многих законодательных памятниках, начиная с Воинского устава и кончая регламентами государственных коллегий.

Остановимся на этих указах Петра.

В 1714 году, в марте, 12-го дня, Петр делает собственноручный набросок закона, который выходит затем, в мае, в форме манифеста. В этом черновике Петр предписывает: «Дела судьям дела[ть] и вершить все по Уложению[1050], а по новоуказным статьям и сепаратным указам отнюдь не делать, разве о котором деле нимало нет и не помянуто в Уложенье, то те дела делать по новоуложенным статьям. А те указы, кои не в образец сделаны, все старые отставить и вновь не делать, на пример не выписывать»[1051]. В беловом тексте, в манифесте, это повеление пополняется еще новым ограничением в отношении действия сепаратных указов: «А те все указы, которые учинены не в образец, также которые учинены противно Уложению и протчие тому подобные, хотя помечены именными указы и полатными приговоры, все отставить и на пример не выписывать»[1052]. Черновой текст показывает, кому принадлежит инициатива в установлении этой нормы, а беловой, манифест, узаконяет следующее положение: законом в полном значении этого слова является только Уложение, а в качестве субсидиарного источника права могут быть и сепаратные указы, однако с тем непременным условием, что они не противоречат Уложению, но восполняют те нормы, которые в нем недостаточно очерчены или совершенно отсутствуют.

Закон не устанавливает в этом отношении исключений даже для указов, изданных верховной властью, Боярской думой или Ближней канцелярией, для актов, помеченных «именными указы и полатными приговоры». Категоричность этого предписания еще усиливается в связи с признанием законодателем неудовлетворительности старого Уложения по важнейшим вопросам. Это признание косвенно вытекает из установления ограничения во времени действия восполняющих Уложение сепаратных указов. На полях Петром написано: «Дондеже оное Уложение для недоволных в нем решителных пунктов исправлено и в народ публиковано будет»[1053].

Еще более ярким по форме, грозным по тону и содержательным по богатству устанавливаемых [им] норм является знаменитый указ «господам Сенату» от 17 апреля 1722 года «О крепком хранении прав гражданских». Как уже показано нами выше, этот указ начерно был в несколько приемов полностью написан Петром и по существу характеризует основные стороны политических и юридических воззрений царя.

Остановимся на нем.

В окончательном своем виде[1054] указ распадается на три части: первая – с начала его и кончая словами «толкуя инако»; вторая – с указанных слов и до «присовокуплен будет»; третья – со слов «Буде же кто» и до конца. Средняя часть, заключающая в себе в сжатой форме узаконение [во-первых] способов издания законов и [во-вторых] их правомерности, нами подробно разобрана выше, в связи с участием Сената в законодательстве. Это место [средний раздел указа] характеризует, пользуясь выражением самого Петра, один из «решител[ь]ных пунктов» его политических и юридических воззрений. Интересующий [же] нас теперь вопрос был затронут в двух других разделах указа 17 апреля 1722 года, в первом и третьем.