Границы царства не охранялись и с одной стороны были открыты для неприятельских набегов, а с другой — для ассирийцев, которые в страхе перед угрозой рабства бежали в Египет, оставляя за собой безлюдные и беззащитные земли.

После отправки фараону письма Синкариба прошло восемь лунных месяцев, и Хикар под именем Абикама попросил дозволения пуститься в путь. Сопровождать его должны были арабы-кочевники из самых отдаленных пустынь. Только теперь Надан узнал, что халдейский мудрец, которому покровительствует Зефани, намеревался удовлетворить все желания египетского царя. Удивлению визиря не было предела, когда ему донесли, что Зефани сама собирается в путь вместе с Абикамом, за которого она во всем поручилась. Надан недоумевал, не постигая смысла этой поразительной затеи, но предупредил Зефани, что в случае провала она подвергнет себя серьезной опасности.

И вот уже всё было готово к отправлению посольства, и провожавшие собрались у дворца Зефани. Синкариб тайком ускользнул от назойливой свиты, чтобы поговорить с глазу на глаз со своим посланником.

— Будь покоен, государь мой, — сказал ему старый визирь. — Я обещаю не только обеспечить безопасность твоего царства, но и организовать возвращение бежавшего за границу народа Ассирии, а также выплату дани, которую ты будешь получать с Египта в течение четырех лет, не говоря о возмещении всех чрезвычайных расходов. Я оставляю тебя с Наданом, используй его, он ловок и будет полезен, но не выпускай его из виду! Когда вернусь, объясню, почему считаю его опасным. Теперь вы меньше времени проводите в совместных развлечениях, поэтому тебе не составит труда скрыть от него свое недоверие.

Посланник Синкариба отправился в путь. Четыре слона — вот и всё, что ему понадобилось. Вместе с женой и двумя евнухами он занимал башенку первого слона, на втором, как и на третьем, слоне ехал мальчик с рабом и птицей рух, а на четвертом путешествовали четыре прислужницы и два евнуха. Еще сто евнухов, вооруженных саблями и копьями, скакали верхом на лошадях, сопровождая это удивительное посольство.

Шелковые сети накрывали башенки с чудесными птицами, дабы скрыть их от любопытных глаз. Никто не должен был знать о назначении этих созданий, и потому евнухи днем и ночью сторожили таинственные клетки и никого не подпускали ни к ним, ни к погонщикам слонов, которые, впрочем, были уверены, что везут не что иное, как необыкновенные подарки фараону.

Караван в целости и сохранности добрался до Массера[43]{221}. Хикар приказал разбить лагерь в окрестностях города и испросить дозволения явиться к фараону в качестве посланника царя Синкариба.

Жрецы Осириса, храм которого находится посредине великого озера Меру[44]{222}, заверили царя египетского, что с задачей, которую он поставил перед Синкарибом, ни один человек справиться не в силах. Фараон был готов к тому, что его попытаются обмануть с помощью колдовства, и не сомневался, что сумеет поставить в тупик любого мудреца. Он согласился принять посланника Ассирии и окружил себя всевозможной роскошью, дабы с первой минуты поразить гостя. Хикар предстал перед фараоном в одеждах причудливых, не виданных даже при дворе Синкариба. Уверенность его и величавая осанка внушили почтение всем собравшимся. Он приблизился к подножию трона и простерся ниц перед повелителем Египта. Выразив тем самым уважение, посланник Ассирии сказал:

— Царь Египта! Ты бросил вызов моему господину. И правитель Ассирии с радостью согласился принять бой, который не нарушит ни покоя, ни жизни двух народов. Ты желал соперничать в познаниях и мудрости. Я пришел от его имени, дабы, восхищаясь мощью твоей, дать тебе представление о всевеличии владыки моей страны и навеки снискать ему твое почтение. Если по воле благосклонного Неба я выйду победителем из этого состязания — позволь мне, о великий царь, напомнить тебе твои же условия! — то, в согласии с твоим нерушимым словом, Египет будет четыре года выплачивать Ассирии дань со своих доходов. Если же я окажусь бессилен и не смогу требования твои удовлетворить, голова моя послужит карой за мою дерзость, а царь Ассирии, чье почтение к наукам не знает границ, склонится перед тобою, обязуясь ежегодно пополнять казну египетскую такой податью, какой ты соизволишь его обложить.

Благородный и сдержанный вид посланника Ассирии, точность, складность и продуманность его речи поразили фараона. Он упрекнул себя за безрассудство: разве изнеженный, полностью подчиненный своим прихотям царь, под игом которого стонут народы, может иметь в своем окружении людей, подобных тому, кто сумел объясниться столь смело и рассудительно? Стали бы они жертвовать собою ради спасения правителя, чей путь отмечен ошибками и слабостями? И был бы жив старый Хикар, разве мог бы он изъясниться лучше в подобных обстоятельствах?

Эти размышления помешали фараону сразу же ответить посланцу Синкариба. Но наконец он нарушил молчание:

— Как имя твое, посланник?

— Меня зовут Абикам, я — нижайший раб моего господина, один из тех червей, что до сей поры пресмыкались в безвестности вокруг его трона. При дворе моего повелителя обязанности и почести доверяются рукам более ловким, чем мои.

— Несомненно, — отвечал фараон, чье изумление возрастало с каждым мгновеньем, — если передо мной стоит самый жалкий из рабов царя ассирийского, то его земли населяют божества! Но раз ты из самых низов, почему избрали тебя, почему тебе отдали предпочтение, а не прислали кого-то из великих, дабы подтвердить уважение ко мне, о котором ты говорил?

— О царь! — молвил посланник. — Пчелка, если сравнить ее с птицами и насекомыми, самое маленькое из крылатых созданий. Но сколь чудесен плод ее трудов! Его с почтением подают на стол самых могущественных государей. Так и Синкариб не делает различий между великими и малыми, он судит по вершинам, на которые забрасывает их судьба!

Ответ этот очаровал царя Египта. Сколь ни был он ослеплен собственным величием, его привели в восторг столь незаурядные достоинства и знания. Государь отпустил Хикара, предложив ему поселиться в самом красивом дворце Массера, но муж Зефани предпочел вернуться в свой лагерь, и фараон приказал доставить туда всё необходимое.

Не успел Хикар войти к себе в шатер, как к нему явился египетский советник и предупредил, что через три дня повелитель будет ждать его, дабы услышать ответы на свои загадки.

Бывший визирь, обладавший богатейшим опытом царедворца, принял советника с такой обходительностью, что поразил египтянина до глубины души, и тот удалился в полной убежденности, что беседовал с существом, намного превосходящим всех смертных.

Три дня миновали. Хикар прибыл во дворец. Его встретили у входа